И правда, уродища — хотя горящий в глазах свет (синий, как коронный разряд) придавал им мультяшности. Хорошо хоть от вони Роберт меня избавил: отключил её в настройках. В своём гейм–кресле я сделал бы так же. — И что теперь? — спросил Роберт. — Теперь?.. — повторил я. — Теперь мы сыграем в пастуха и овец. Подняв руку с перстнем, я сказал: — Идите туда, куда иду я. Защищайте меня, если кто–то нападёт. Этих приказов пока хватило. Окружив себя зомби, чтобы не быть живой мишенью, я направился к Елисейским Полям. Выстрелы послышались довольно скоро (хотя в реале они были бы слышны и у ресторана): война неписей, развязанная админами «Дворга», не прекращалась. Я отдал новый приказ: — Убейте всех в радиусе километра… Кроме меня. Последнее я добавил на всякий случай, — а то кто их знает: вдруг поймут всё буквально? Это же безмозглые монстры… Но зомби оказались не такими уж и безмозглыми. Две трети из них, двигаясь на четвереньках, бросились врассыпную, а другие остались меня защищать. Причём те, что разбежались, использовали особенности ландшафта: резво взбирались по стенам домов (гравитация про них явно забыла), вползали в канализационные люки (если те были закрыты — открывали их сами), бесшумно исчезали в проулках (мрак поглощал их с радушием матери, встречающей своих чад). Выглядело это зловеще; я едва ли не впервые мысленно похвалил «Дворг». А потом началось… То тут, то там автоматные очереди обрывались с воплем — ну или просто обрывались… Но и тогда я был уверен, что автомат смолк не по воле стрелка. Зомби как–то ухитрялись пролезть за баррикады, взбирались на блоки с пулемётными гнёздами и даже снайперских позиций на нашем пути стало значительно меньше (о чём я мог судить по крикам — как правило, отдалённым). Один раз кто–то выпал из окна пятиэтажки, мимо которой шествовал наш жуткий кортеж: разбив стекло, энписи упал на асфальт, где был вмиг растерзан. В другом доме прогремел взрыв — видно, рванули боеприпасы: огонь смертоносной жёлто–белой волной выплеснулся из окон, разрушив верхние этажи. На следующей улице кто–то полетел крыши, за углом того же дома мертвяки жрали зенитчика (орудие стояло рядом), а уцелевшие бойцы удирали — но удрали недалеко… Как и их раненый приятель, сбитый армейским джипом: тот с бешеной скоростью промчался по улице. Искусственный интеллект неписей, заменявший инстинкт самосохранения, гнал их прочь вопреки админским козням. Я шёл по Парижу в окружении зомби, чувствуя себя ангелом смерти. Иногда в нас стреляли, но все пули попадали в окружавших меня монстров. А участь стрелявших была незавидна. Когда мы дошли до Елисейских Полей, там уже было пусто — если не считать бесхозных машин и баррикад… Во всяком случае, так я поначалу подумал. Приказав мертвякам остановиться и ждать (и никого больше не трогать — ведь скоро тут будет Кэсс), я пошёл к Триумфальной арке: до неё от того места, где мы вышли на самую известную улицу Франции, было всего метров двести. Вот тогда–то я и увидел админов. Их было четверо, и они шли мне навстречу; вероятно, до этого они были за аркой. А зомби их не учуяли, поскольку для неписей их тут не было. — За куклой пришёл? — спросил один из админов: видимо, главный. — За куклой, — подтвердил я. Конечно, её заберёт Кэсс, но я не собирался вдаваться в детали. — Даже не думай, — сказал второй. — Она в нашем сегменте. Третий кивнул: — Она наша. Четвёртый молчал, но его губы шевелились: он связался с реалом. Наверное, чтобы вычислить мой айпи. Я усмехнулся: пусть вычисляет… Всё равно я в кресле Роберта. Мой идентификатор им не узнать. А Роберту их потуги — что щипки для слона. — Мне тут подумалось… — я взглянул на того, кто заговорил первым. — Вы же неуязвимы, да? Защищены от любой неписи? Админы стали переглядываться: видно, смекнули, куда я клоню. — А как насчёт геймеров? Админы молчали. Какой им был смысл защищаться от геймеров, если те не могли сюда прийти? Ну разве что приручив зомби… Я молча вскинул «ФН СКАР» — и расстрелял всех четверых. Когда я подходил к арке, пошёл дождь. Капли забарабанили по асфальту, по баррикадам из покрышек, по остовам автомобилей. По луже, где лежала кукла. У лужи я и остановился. Кукла выглядела жутко: рыжеволосая, с отломанными ногами, в грязном платье. С порванными полупрозрачными крыльями. С большими глазами, созерцавшими пустоту. — Ну разве не символично? — неожиданно спросил Роберт. — Своё дутое бессмертие мамуля скрыла в вещах, по одной из которых плачет урна. Не знай я о её планах, решил бы, что это намёк. За аркой прозвучал треск. Роберт уже другим тоном сказал: — Я создал портал для твоей подружки. Теперь дело за вами. Кивнув, я открыл мессенджер и написал всего два слова: «Путь свободен». Конечно, я послал их Кэсс. И снова посмотрел на куклу. Та ждала своей участи; последний элемент «Феникса» смиренно мок под дождём. Заключительный штрих и финальный аккорд… Крайний зубец ключа от рая. Мы этот ключ вот–вот сломаем, а обломки сотрём в пыль. Меня кольнуло сомнение. — Ты сделал правильный выбор, — Роберт будто прочёл мои мысли. — Вы сделали: ты и она. Он имел в виду Кэсс, появившуюся за аркой. Она с трепетом подошла. Её взор был сначала устремлён на меня, но затем, заметив куклу, Кэсс не сводила с неё глаз. На зомби глянула лишь мельком (видно, сразу смекнула, что те нас не тронут) и даже не стала удивляться тому, что я смог подчинить их: близость куклы отодвинула это на второй план. — Не тяните, — сказал Роберт. — Админы скоро вернутся. Став Бедуином, Кэсс взяла куклу. Та мигом исчезла, попав к ней в инвентарь. Теперь там лежали три заветных предмета: кукла, яблоко, бинокль. По Бедуину прошла рябь — будто он был голограммой, причём примитивной. Но мгновение испуга (конечно же, я испугался за Кэсс) сменилось пониманием: это вовсе не рябь… Это череда превращений. Кэсс за долю секунды сменила обличья, побывав в теле каждого её аватара, — и стала собой. И улыбнулась. «Феникс» сделал своё дело… «Настроился», как сказал бы Роберт. ВИРТУС отныне был её частью, а она — его… Он уже не грозил Кэсс безумием, окончательно став для неё родным. Она это поняла — и сообщила своей улыбкой. А потом в воздухе зажглись цифры. Ряд светящихся цифр, невесть что означавших, возник между нами. Дождь их даже не касался: исчезал, не долетев. Цифры будто заявляли, что они главней дождя. Мы удивлённо на них уставились. 8 3 1 7 6 4 2 Я три раза прочёл цифры, а затем они угасли: так же меркнут фонари, выключаясь по утрам. — Роберт?.. — тихо позвал я. Он напряжённо отозвался: — Я не знаю, что это. Правда, не знаю…