— Когда Взломщик позвонил в мою дверь, вы были в своём обычном облике, а затем стали Бедуином. И он, когда вошёл, сказал… — …что я могла бы и не менять внешность, — вспомнила Кэсс. — Потому что его это не обманет. — Твой Белый Странник меня не обманет, — процитировал я Взломщика. Детали его визита вдруг вспомнились необычайно чётко. — Белый Странник, понимаете? Странник, а не Бедуин! Кэсс оцепенела. До неё стало доходить. — Где он мог слышать это имя? — с азартом продолжал я. — Он за нами следил, пока мы не пришли к Затворнику, так? Но в разговоре со мной вы ни разу не назвали Бедуина Странником! — А это точно?.. — усомнилась Кэсс. — Уж поверьте! Я ещё удивился, услышав это от Взломщика… Подумал, почему он вас Странником назвал? Значит, он уже знал, что у Бедуина есть второе имя. Так откуда? — Потому что это его аватар… — поняла Кэсс. — До того, как попасть в выбиралку пьянчуги, с которым я играла в карты, Бедуин… — …принадлежал Взломщику, — закончил я. Спустя четверть часа после нашего с Кэсс открытия мы уже были в неигровом сегменте — но не в парке и не у магазина игрушек, где успели побывать днём: теперь нам был нужен речной канал. Во всех неигровых сегментах время привязано к реалу и едва ли не в половине — к столичной часовой зоне. Так что здесь, как и в Москве, была ночь, придавшая экзотики и без того экзотичному пейзажу: в воде отражались огни набережной (фонарей там хватало как на домах, так и вдоль озеленённого променада), по каналу неспешно проплывали гондолы (неписи–гондольеры катали влюблённых парочек), а под яркими зонтами расположились посетители летних кафе (хотя в ВИРТУСе летних кафе не бывает — они все круглогодичные). Этот район был чем–то средним между каналами Венеции и улицами красных фонарей в Амстердаме — точнее, их копиями; в реале–то их упразднили, превратив в скучный квартал, никакой связи не имеющий с древнейшей профессией, а в ВИРТУСе с удивительной скрупулёзностью воссоздали. И тем страннее смотрелась тут китайская джонка, стоящая на приколе у пристани. Судно казалось готовым к отплытию: два оранжевых паруса, развёрнутых гигантскими веерами, трепетали на бамбуковых реях. Старшина–энписи — хотя слово «старшина» никак не вязалось с колоритным китайцем, разодетым в цветастый средневековый халат — отдавал приказы матросам, а те имитировали бурную деятельность: что–то к чему–то прибивали, вязали узлы, таскали ящики в трюм. Их спешка выглядела фарсом, но никто не придирался — в конце концов, они тут для антуража. Поднимаясь на борт, Кэсс принюхалась: — Пахнет не морем, а чем–то острым… Мы правда найдём здесь того, кто нам нужен? — Не «того», а «ту», — уточнил я. — Боюсь, что найдём. — Боитесь?.. Вздохнув, я нехотя признался: — Она последняя, с кем мне хотелось бы встретиться. Кэсс удивилась, но уточнять ничего не стала. И когда десятью минутами ранее я сказал ей, что кое–кто сможет пробить ИНП Бедуина по базам, Кэсс тоже ни о чём не допытывалась — лишь спросила, что ей лучше надеть. Мы взошли на палубу. Здесь стояли столики, которых (я это знал) хватало и в надстройке судна: ни к какому отплытию оно не готовилось, будучи всего–навсего рестораном. — Рад приветствовать уважаемых гостей! — с фальшивым акцентом произнёс старик в ханьфу, встретивший нас у сходни. — Какой столик предпочтёте занять? Если вас интересуют живописные виды, то рекомендую место у левого борта — оттуда можно насладиться пейзажем. Но если господин с госпожой желают уединиться… — Нам нужна Ольга, — перебил я. Благодушная улыбка вмиг сошла с лица старика. Поклонившись, он указал на дальний столик между бортом и надстройкой: — Прошу… У меня возникло нехорошее подозрение, подтвердившееся, когда мы с Кэсс сели. Старик что–то шепнул, взмахнул рукой и стал касаться иконок в невидимом нам интерфейсе. Через несколько мгновений между нами и той частью палубы, где трапезничали посетители, зарябил воздух. Ага, защитный экран… Значит, нас теперь не видно. Я усмехнулся: — Здравствуй, Ольга. Старик стал брюнеткой, которую плохой писатель назвал бы жгучей. Ханьфу сменился чёрным платьем, в ушах блеснули серьги–кольца, а в глазах вместо учтивости возникла надменность. Готовый образ светской львицы для очередного номера «Vogue». Краем глаза я заметил выражение лица Кэсс. Если она и удивилась, то виду не подала. — Зачем ты прикинулась стариком? — я не рискнул выговорить слово «метрдотель». — От скуки, — Ольга села на стул — благо их за нашим столиком было три. — Превратившись в слугу, можно много чего услышать… особенно если тебя считают неписью. Кстати, как ты там сказал: я последняя, с кем тебе хотелось бы встретиться? Мне оставалось лишь краснеть. Правду говорят: язык мой — враг мой… А ещё говорят, что лучшая защита — это нападение: — Вообще–то подслушивать некрасиво… — Это смотря кого подслушивать, — Ольга с лёгким интересом покосилась на Кэсс. — Не каждый же день бывший любовник приходит к тебе с новой пассией. Кэсс мельком глянула на Ольгу, а потом на меня, вероятно, придя к очевидному выводу. — Ну почему сразу с пассией? — возразил я. — У нас… сугубо деловые отношения. И к тебе мы тоже пришли по делу, — я слегка театрально представил женщин друг другу: — Кэсс, это Ольга, Ольга, это Кэсс. Кэсс улыбнулась, хоть и сдержанно: — Рада знакомству. — Угу, как же… — хмыкнула Ольга. — По делу, значит? — По делу, — подтвердил я. Будь я наивен, решил бы, что Ольгу мой визит уязвил, но, к счастью, наивностью я не страдаю. Мы разбежались год назад после пятимесячного романа (хотя какой к чёрту роман? Эта связь нас ни к чему не обязывала, ограничиваясь пылким, но исключительно виртуальным сексом). Расстались мы мирно, можно сказать, по–дружески… И ревновать меня Ольге вроде бы незачем — тем более, что она нашла мне замену. Если честно, почти сразу. Ухмыльнувшись, Ольга пробормотала: — Он пришёл ко мне по делу, чтобы трахнуть моё тело… — она прижала к губам пальцы, якобы устыдившись. Но тут же добавила: — А это дело на шестизначную сумму потянет? Если нет, то учти — я женщина занятая… — Ольга, имей совесть! — воскликнул я. — Нам просто нужны базы данных. Тебе это на десять минут работы! — Ты и не представляешь, как много можно сделать за десять минут, — многозначительно поведала Ольга. — Выпить мартини, например… Воспользоваться тональным кремом… Или даже… Недвусмысленная пауза заставила меня вздохнуть. — Речь об обычном аватаре, — сказал я (хотя, конечно, не считал Бедуина обычным). — Надо узнать, кому он принадлежал. Заплачу на треть больше стандартной суммы, — помедлив, я с неохотой добавил: — И ещё буду тебе обязан. — Вот как? — восхитилась Ольга. — Что ж мне попросить взамен? Как насчёт романтического ужина при свечах? Она вновь глянула на Кэсс, в этот раз вопросительно: будто спрашивала, а не будет ли та против. — Да ради бога… — отмахнулась Кэсс. — Если хотите, я пересяду. Ольга звонко рассмеялась: — Шучу, шучу! Знаешь, — она обратилась ко мне, — а я верю, что у вас с ней ничего нет. Ты что, принял целибат? Я обречённо покачал головой. После ещё полудюжины колкостей, которые мне пришлось вытерпеть (с Ольгой иначе не бывает), она–таки сдалась. Переведя ей половину оговорённой суммы, я открыл мессенджер и послал Ольге ИНП Бедуина. Когда она ушла в свой офис, Кэсс перегнулась через стол: — Вы спятили?! Она же… она хозяйка ресторана! Откуда у неё базы данных?! — От Деда Мороза, — буркнул я. — Кстати, заказывать что–нибудь будем? Рекомендую свинину в кисло–сладком соусе. Ещё у них хорошо получается рис с морепродуктами. Но Кэсс так на меня смотрела, что пришлось объяснить: — Её брат — сотрудник СБВ, — я имел в виду Службу безопасности ВИРТУСа. — Он торгует информацией, используя свою должность. А Ольга — посредник. — Информацией?.. — удивилась Кэсс. — В смысле, об аватарах? Но кому она нужна? — Догадайтесь, — хмыкнул я. Поразмыслив, Кэсс смекнула: — Обманутым мужьям и жёнам… — Которые хотят знать, чем их вторая половина занимается в ВИРТУСе, — подтвердил я. — А ИНП аватара позволяет его отследить. В СБВ это обычная практика…