Часть 25 из 65 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Каким образом? — не поняла Кэсс.
— Есть шанс, что выйдя на него, мы выйдем и на вашего убийцу, — пояснил я. — Конечно, если это и правда было убийство, а не простое ДТП.
— А чтобы выйти на Взломщика, — смекнула Кэсс, — нам надо получить то, что он пытается от нас уберечь? Яблоко, бинокль и куклу?
Я кивнул. Кэсс воодушевилась:
— То есть вы всё–таки отправитесь в «Адреум» и «Дворг»?
— Отправлюсь, — сказал я. — Выйду в реал, перекушу, а потом заселюсь в «Грин Хаус» — это…
— …отель в «Адреуме», — вставила Кэсс. — Знаю, я там была.
По глазам её я понял, что ей не терпится заполучить бинокль: это была не блажь, а потребность, пусть и не имеющая объяснений. Но ведь и копирование чьей–то личности, замаскированное под баг, объяснению тоже не поддаётся…
Уловив мой взгляд, Кэсс посерьёзнела:
— Только не думайте, что я спятила, — она помолчала и вдруг призналась: — Хотя мне и самой ясно, что я одержима. Ведь они мне даже снятся — яблоко, бинокль и кукла, — Кэсс заговорила тише, но с прорывающемся волнением: — Я в тех снах опять в «Китеже» — в той же пустыне, где всё началось. Иду по песку, а они впереди: лежат, будто ждут меня…. Но я всё иду, а они не приближаются. А после…
Тут Кэсс, умолкнув, отвернулась.
— Что — после?.. — спросил я.
— Ничего… Я просыпаюсь.
Но я видел: она лжёт. На сей раз неумело.
Может быть, страшась правды?
— Кэсс?.. — мягко произнёс я.
Она вновь повернулась ко мне:
— После я оборачиваюсь и не вижу следов — будто я их не оставляла. Опускаю глаза, смотрю на ноги — и понимаю, что меня нет: ни ног нет, ни рук… ничего. Словно я не существую.
Меня передёрнуло, но всё–таки я сказал:
— Это всего лишь сон…
Кэсс с лёгкой грустью улыбнулась, а затем встала со скамьи:
— Идёмте — засиделись уже… Да и вам надо трезветь.
На выход мы шли в хмуром молчании — мимо ракушек, корабля и мальчишки, повисшего на снастях.
* * *
Выйдя в реал, я сел за подключённый к гейм–креслу комп и сменил все пароли. Удалил с накопителей всё, что было не жалко, и кое–что из того, что предпочёл бы не удалять. Переустановил две программы и совершил ещё пару–тройку манипуляций; Затворник, конечно, своё дело знает, но лучше перестраховаться.
Ну а после я задался извечным холостяцким вопросом: как бы не сдохнуть с голоду?
Холодильник вчера вечером опустел, и на завтрак я довольствовался чашкой кофе. Для меня это не редкость, но пренебрегать обедом я не рискнул: мой желудок давно уже намекал, что я в шаге от гастрита — и намёки с каждым днём становились всё прозрачней.
С тоской глянув в окно, за которым лил дождь, я надел куртку, сунул в карман смартфон и отправился за покупками. В службу доставки звонить не стал — у них в это время полно заказов. Быстрее доедешь до магазина, чем дождёшься дрона.
Во дворе куртка стала непромокаемой: метаморфная ткань подстроилась под погоду. Подняв капюшон, я дошёл до стоянки, где мокла моя «Лада» — серебристый седан пятидесятого года выпуска. Последняя модель, где нет автопилота. Я купил её в другой — теперь уже прежней — жизни; в той жизни я был отцом и мужем, мой бедный желудок не грозил мне гастритом, и, если бы кто–то вдруг сказал мне, что я буду зарабатывать на жизнь в ВИРТУСе, я бы рассмеялся ему в лицо. У судьбы есть чувство юмора и склонность к садизму.
Выехав со стоянки, я взял курс на супермаркет, где часто покупаю продукты. Благодаря ВИРТУСу пробок не было (из реальных офисов все перешли в виртуальные), но на подъезде к магазину пришлось сделать крюк: дорожные конусы с сигнальной расцветкой оповещали об отсутствии проезда. Рядом было ограждение — тоже сигнальное, красно–белое, а над ним — знак «Дорожные работы». В уши бил грохот отбойного молотка.
Я присмотрелся: оказалось, его держал робот. Антропоморфный гигант ростом около двух метров самозабвенно долбил асфальт. А двое его «собратьев» трудились у магазина: когда я подъехал к служебному входу (из–за дорожных работ парковаться пришлось с задней стороны), два робота выгружали ящики из фургона.
Я выключил мотор и вышел, бегло глянув на металлических работяг. Раньше их не использовали из–за дороговизны (кому нужен грузчик или рабочий за миллион баксов?), но прогресс снизил издержки — и вот вам новый персонал: непритязательный, послушный, неутомимый. В России роботов не встретишь за пределами Москвы, однако здесь их уже внедряют; власти твердят, что увольнений из–за этого не последует, а происходящее — всего лишь эксперимент… Про электронные паспорта раньше тоже так говорили.
Миновав роботов, я обогнул супермаркет. Пока шёл к крыльцу, уловил краем глаза черно–жёлтый объект, мелькнувший над тротуаром — видимо, дрон–курьер. Странно, что он летит так низко, да и дизайн новый — эдакий шмель, но без крыльев… Прежде я таких не видел.
Едва я на него глянул, как дрон набрал высоту и исчез из поля зрения.
Взбежав на крыльцо, я прошёл металлодетектор, взял тележку и стал её наполнять: туда отправились хлеб, минералка, овсяные хлопья (единственное, что я варю сам — благо их надо лишь залить кипятком), кофе и несколько готовых блюд: салаты из морской капусты, гречка с курицей, макароны по–флотски. Ещё я позарился на бутылку «Кристалла», но решил с этим повременить — мне нужна ясная голова. Пока не покончу с заданием Рябова, буду пьянствовать в виртуальности.
Стоя в очереди к кассе, я заметил над ней экран: показывали старое интервью с Дианой Кнежик. Я невольно пригляделся. «Мама ВИРТУСа», как её иногда называли, казалась женщиной властной: короткая стрижка, широкие скулы, прямые волосы — наверняка жёсткие, как и её взгляд. Но смотрелось это стильно: даже морщины на волевом лице выглядели уместными. Уж не знаю, было ли это заслугой Кнежик или с ней работали имиджмейкеры, но она больше походила на политика, чем на учёную. На политика, неспособного проиграть.
Расплатившись, я вышел и, нагруженный пакетами, пошёл обратно к «Ладе». Дождь лениво моросил, в сером небе мелькали дроны. Гул машин сливался с грохотом отбойного молотка.
Вновь обойдя супермаркет, я зашагал вдоль парковки.
Роботы всё ещё разгружали фургон, ступнями лязгая об асфальт. Из интереса я прислушался, но механического гула, характерного для старых моделей (раньше их показывали в новостях), не услышал: гидроприводы работали почти бесшумно. Пластик и сталь блестели от влаги.
— Мечтают ли грузчики об электроовцах… — неудачно пошутил я.
И словно бы в ответ на это один из роботов развернулся.
Я сглотнул, замедлив шаг. Мелькнула мысль, а не спросить ли, читал ли он Филипа Дика, но это было бы уже слишком…
Развернувшийся робот замер, держа в руках–манипуляторах ящик. Узкая чёрная полоса, расположенная на месте глаз, была направлена на меня. Выглядело это так, будто он сверлил меня взглядом.
Я невольно остановился, борясь с желанием пойти назад. Показалось, что на коже шевелятся волосы.
«Спокойно, — мысленно велел я себе. — Эту модель проверяли миллион раз — она абсолютно надёжна. Их даже взяли на МКС!»
А в следующий миг абсолютно надёжный робот развёл в стороны руки — и ящик шмякнулся об асфальт. Судя по звуку, в нём что–то разбилось.
Я выронил пакеты, видя перед собой даже не робота, а Цолфи… Цолфи, которую взломали!
Осознание происходящего переросло в панику: Взломщик!.. Он проделал это с Цолфи, а теперь повторил с роботом!
Только это уже не ВИРТУС — и испугом тут не отделаешься…
Едва не поскользнувшись, я развернулся и побежал, а робот кинулся за мной, грохоча металлическими ногами. Мне как–то сразу вспомнилось (надо сказать, очень вовремя), что весит он центнер, а лошадиных сил в нём — полсотни… Ну и уйма гидравлических соединений обеспечивают ему подвижность — и скорость бега, сопоставимую с человеческой…
А ещё через секунду случились три вещи разом.
Во первых, я сообразил, что нельзя бежать на улицу (там прохожих полно); во–вторых, мне в лицо что–то метнулось — что–то знакомое, чёрно–жёлтое; в-третьих, кто–то крикнул «ложись!» — прямо как в старых боевиках.
Но я и без совета успел пригнуться.
Чёрно–жёлтое пятно пронеслось надо мной. Перекатившись, я вскочил. Хотел бежать дальше, но понял, что робот меня уже не преследует и что я слышал звук удара. А ноздри защекотал запах палёного, как от замкнувшей проводки.
Я развернулся и увидел робота, замершего с вытянутой рукой. У его ног дымился дрон.
Тут–то до меня дошло, что бежал он не за мной, а чтобы меня спасти: в его операционку внесены «правила поведения», схожие с законами Азимова: своим бездействием робот не мог допустить, чтобы мне был причинён вред. Он заметил пикирующего на меня дрона — и ринулся ему навстречу.
А ещё мне навстречу бежал Лоцкий — тот самый Лоцкий, что работал на Рябова. Он–то мне и крикнул «ложись!»
Бар был оформлен в стиле ретро: выложенный плиткой пол, чёрно–белые картины, столики на фигурных ножках. В самом конце полированной стойки блестел граммофон — настоящий, антикварный, бог его знает, какой давности. А вместо новомодных кибер–подносов клиентов обслуживала официантка.
— Славное место, — сказал Лоцкий. — Люблю заглянуть сюда после работы.
— Наверное, работаете допоздна? — с ехидством уточнил я. — Слежка — занятие ненормированное… Никогда не знаешь, во сколько закончишь.
Лоцкий благоразумно промолчал. Если бы он ответил, что не следил за мной, а у супермаркета оказался случайно, я бы встал и ушёл. Но очевидное отрицают лишь идиоты, а Лоцкий им явно не был.
Расположились мы у окна, за которым всё ещё моросило. Рокот отбойного молотка слышался даже здесь: бар находился рядом с местом, где меня атаковал дрон. Потому я и не возражал, когда Лоцкий предложил мне сюда зайти.
— Ну и?.. — спросил я.
Лоцкий не стал притворяться, что не понял вопроса:
— Я за вами наблюдал ради вашего же блага, — он кашлянул, будто смутившись, хотя мне в это не верилось: смутился он, как же… У людей его породы эта способность исчезает после первых поллюций.
— Инициатива была ваша? — уточнил я. — Или слежку приказал установить Рябов?
book-ads2