— Даже думать боюсь, что там, — признался Затворник. — Коды управления ядерным арсеналом? Пароли вип–клиентов ведущих банков? Электронная медкарта Президента Российской Федерации? Кэсс сидела ни живая ни мёртвая… хотя она такой и была. Лицо её стало бледным. В тот момент я подумал, что она похожа на призрака. Потом я взял бокал виски — и залпом его осушил. Глава 9 Все беседы с Затворником кончаются телепортацией. Вот уж не знаю, зачем он так делает… Ведь любой его клиент мог бы открыть ВИРТУС-меню и решить самостоятельно, куда отправиться дальше — но нет: в меню Затворник выйти не даст. Оно не откроется ни в одной его локации (и потому всегда есть риск застрять у Затворника на три часа — пока в гейм–кресле не сработает тайм–контроль… конечно, если тот включён). По причине сумасбродства — а Затворник уверяет, что из соображений секретности — он сам выбирает, куда отправить вас после встречи: в пустыню, в лес, на склон горы… в любой сегмент, куда может попасть ваш аватар. Однажды меня «выбросило» в шутер, где шла перестрелка — прямо на линию огня. В итоге я лишился половины здоровья, а Затворнику, должно быть, изрядно икнулось после моих эпитетов в его адрес. Но нам с Кэсс повезло — нас он телепортировал в музей. Мы очутились посреди зала и не сразу поняли, где находимся: прямо в воздухе застыли ракушки, кораллы, морские ежи и керамика — очевидно, поднятая со дна моря. Вокруг прохаживались посетители, чуть дальше вздымались мачты фрегата. — Музей океанографии, — догадалась Кэсс. — Это «Арканус», неигровой сегмент… Здесь только музеи и театры. Я кивнул, глядя на экспонаты; в реале они лежали бы за стеклом, а тут «висели» на высоте метра полтора — их можно было потрогать и даже взять в руки. Зеленоватый свет создавал ассоциации с подводным миром и атмосферу, приводящую мысли в порядок — в чём я, кстати, и нуждался… Видно, поэтому Затворник нас сюда и отправил. Заметив скамью, Кэсс предложила сесть. Я согласился. Не знаю, как ей, а мне тут понравилось. Кроме того, после бокала виски, выпитого у Затворника, я налил себе второй (содержимое бутылки всё равно не убывало), а потом ещё два. Затворник урезонить меня не пытался: он давно знал, что мне нет дела до нотаций и, если рядом спиртное, то трезвым я не уйду (да и чего бы его нотации стоили, раз уж он сам загрузил антивирус в виски?). Так что да, мне хотелось сесть. Но ещё мне хотелось пораскинуть мозгами. Со вчерашнего дня события развивались так быстро, что я за ними не поспевал. Я словно был мышью, запрыгнувшей в колесо — и вдруг обнаружившей, что оно стало шаром: выпрыгнуть уже нельзя, можно только бежать… Бежать и надеяться, что шар остановится. Кэсс будто мысли мои прочла: — Жалеете, что во всё это влезли? — Дайте–ка подумать, — с сарказмом ответил я (язык заплетался, но зато прибавилось красноречия). — Ваш отец меня нанял, чтобы я нашёл в ВИРТУСе три предмета, которые, как он думал, прольют свет на вашу гибель. Но тут выясняется, что вы воскресли… пардон, ожили в виртуальности. Затем взламывают Цолфи, чтобы я не украл яблоко, и в итоге его крадёте вы. Вдобавок меня хакнули какие–то умники, а Затворник заявил, что на яблоке защита как у гостайны. Как по–вашему — жалеть мне о том, что я во всё это вляпался? — Вы пьяны, — сказала Кэсс. — Зато дьявольски разговорчив, — парировал я. — Ничто так не обогащает речь, как «Джек Дэниэлс». — «Джонни Уокер», — буркнула Кэсс. — Что?.. — Вы пили не «Джек Дэниэлс», а «Джонни Уокер». — А… Ну да. — Почему вы пьёте? — Не понял?.. — Вы же алкоголик, верно? — С чего вы взяли? — А разве нет? Я дёрнул плечом. — Так почему? Просто так или есть причина? — Не ваше дело. — Не моё так не моё… Кэсс отвернулась. Удивительно, но мне понравилось, как она это сделала. Она не только была красива — она ещё и умела красиво отворачиваться. Мимо нас прошла парочка, тихо беседуя. Какой–то подросток взял в руки окаменелость, пользуясь тем, что музей виртуальный (хотя бывал ли он в другом?). Мальчишка помладше залез на фрегат. Отведя от него взгляд, я пожалел, что не напился вдрызг. — А может, и хорошо, что я во всё это влип, — вдруг вырвалось у меня. — В кое–то веки вмешался во что–то важное… Лучше уж корчить из себя детектива, чем помогать недоумкам пройти локацию. Кэсс опять повернулась ко мне: — Я думала, вам нравится ваша работа. — Иногда нравится, — искренне сказал я. — Да и гонорары хорошие. Но ментором я стал не поэтому. В глазах Кэсс возник вопрос (а тогда почему же?) — и я на него ответил: — Просто я ненавижу реал. Кэсс понимающе кивнула. Мальчуган на фрегате повис на снастях. Я невольно усмехнулся. В настоящем музее его бы турнули, а здесь он творил, что хотел. Интересно, следит ли тут кто–то за экспонатами? Если да, то легче работы не найти: не нужно тревожиться о климат–контроле, влажности или защите от пыли. Хотя о чём это я?.. Какой к чёрту климат–контроль, когда тут и новый зал можно за минуту создать — исходный код ведь уже есть… Стоило об этом вспомнить, и экспонаты показались мне обесцененными. ВИРТУС был бы идеален, если бы мы забыли, что он — фальшивка. — Думаете, это спецслужбы? — внезапно спросила Кэсс. — Вы про Взломщика? — уточнил я. — Про того, кто взломал Цолфи? — И про тех, кто прицепил к вам шпионские вирусы. — Нет, не думаю, — я медленно покачал головой. — Даже если это сделали разные хакеры, службистов — во всяком случае, действующих — среди них нет. — Уверены?.. — Процентов на девяносто, — во мне не ко времени проснулся сарказм: — Исхожу из того, что я всё ещё не в «Лефортово». И, как вы заметили, не на кладбище. Тут я чуть себя не стукнул. Идиот!.. — Извините… — бормотнул я. — Это вырвалось спьяну… — Ничего, — бросила Кэсс. — Я к своей новой жизни уже привыкла. От её последней фразы мне стало не по себе: к новой жизни… А Кэсс уже другим тоном произнесла: — Я отправляюсь за биноклем в «Адреум»: он лежит в дирижабле, упавшем в каньон. Тот каньон называют Ямой дьявола. — Знаю, — буркнул я. — Вы со мной?.. — Сначала выйду в реал. Протрезветь надо. — А потом? — Что — потом?.. Кэсс нахмурилась, справедливо полагая, что я понял вопрос. Затем вновь заговорила: — Я понимаю, мой отец велел вам достать эти предметы, а яблоко теперь в моём инвентаре, и… — …и вы думаете, я из–за этого откажусь от задания? Кэсс кивнула. — Ну во–первых, — снисходительно сказал я, — вашему отцу плевать и на яблоко, и на куклу, и на бинокль: если я выясню, кто стоял за вашей гибелью, мне в любом случае заплатят. — А вы намерены это выяснить? — Ещё недавно я такого намерения не имел, — про себя я удивился изящности своей речи; видимо, ещё бокал — и я стал бы оратором. — Но Взломщик изменил расклад.