Остановившись, я прочёл про себя надпись, состоящую из двух предложений (лозунгом я бы её не назвал, но протеста в ней было хоть отбавляй): «Отчисления с ваших зарплат превратятся в снаряды и автоматы. Не забывайте об этом, когда платите налоги». Я мысленно усмехнулся. Интересно, что сказал бы автор надписи о налогах, бесплатно записываясь к врачу? Сев на корточки, я поочерёдно коснулся указательным пальцем буквы «з» в слове «зарплат», буквы «а» в слове «ваших», «т» — в слове «автоматы», «в» — в слове «превратятся»… Кэсс, наблюдая за мной, поняла: — Затворник?.. — Ага… Это выглядит ребячеством, но я же говорю — он помешан на конспирологии. Кэсс скептически кивнула. Ей ещё предстояло узнать, что конспирология — не единственное, на чём Затворник помешан… Я коснулся последней буквы («к» в слове «когда»), и в воздухе возник ряд цифр. — Затворник создаёт собственные локации по всему ВИРТУСу, — сообщил я в ответ на удивлённый взгляд Кэсс. — Он в своём роде параноик: встретившись с клиентом в определённой локации, Затворник в ней месяц не появляется. Прямо сейчас я введу код одной из таких локаций. Говоря проще — постучусь в дверь. — И он откроет? — уточнила Кэсс. — Если не занят в другой локации с другим клиентом. И если не спит. И если будет в настроении. — И если панды в Китае начнут линять… — буркнула Кэсс. Я хмыкнул в ответ на её скепсис. Впрочем, она была права: от сумасбродов вроде Затворника ждать можно чего угодно. В первую же нашу встречу он стал грузить меня идеями анархизма: отсутствие принуждения, равенство/братство и всё такое. Я послушал и вроде бы даже поспорил (а кое в чём и согласился), но затем дал понять, что пришёл не за диспутом. Затворник отстал, но в мой новый визит повторил всё с прежним пылом — и в следующий раз тоже… Я в итоге смирился: дело–то он своё знал, а его болтовню можно и потерпеть. Придвинувшись к вспыхнувшим в воздухе цифрам, я ввёл семизначный код, который помнил наизусть. Такой код легко взломать, но программы для взлома здесь «тормозят»: даже лучшим из них нужна будет минута на подбор комбинации, — а ввести код надо за семь секунд. Причём его нельзя записывать: если Затворник увидит, что я куда–то подглядываю, тыкая пальцами в его чёртовы цифры (а я не исключал, что он уже на нас смотрит), то встреча сорвётся — и больше он общаться со мной не станет. Ненавижу Затворника за эти коды!.. После третьей комбинации цифры исчезли; вместо них над асфальтом возникла дыра. Не дверь, не круглый зев портала, а просто рваная дыра с непроглядным густым мраком. Обернувшись, я посмотрел на Кэсс: — Надеюсь, вы темноты не боитесь? — Глупо задавать этот вопрос тестировщице, — она меня обошла и шагнула во тьму. — Я вообще–то хорроры тестировала. А ещё я разок умерла… Дипломатично не ответив, я вошёл следом. Темень сомкнулась капканом. В сундуке у Кощея — и то светлее. Всё–таки Затворник псих… Ну ведь мог хотя бы лампу создать!.. — И долго нам тут идти? — спросила Кэсс. Судя по звукам, она продвигалась вперёд. — Пока не пройдём верификацию, — бросил я. — Мы внутри программы–сканнера: она определит, кто мы и сколько в нас вирусов. После этого Затворник их усыпит. — Усыпит?.. — Образно выражаясь. Обезвредит на время… Не знаю, как он это делает, но в его локацию мы войдём относительно чистыми: шпионские программы там не действуют. — А он нас встретит и нейтрализует их окончательно? — смекнула Кэсс. — Можно и так сказа… — Клим Ларин! — прервал меня раздавшийся во тьме голос. — Наконец–то бывший мент почтил визитом старого анархиста! Неужели осознал всю бессмысленность власти человека над человеком и проникся идеями революции? — Извини, Затворник, — мрачно отозвался я, — мне просто нужны твои услуги. Нас с дамой, кажется, пасут. — Жаль… — вздохнули в темноте. — А что «пасут», вижу и сам. Пастухи, кстати, талантливые… По крайней мере, один. — А что, есть и второй? — встревожился я. — Полагаю, что есть. Я даже замедлил шаг. Вот так сюрприз: за нами с Кэсс следят двое!.. Первый наверняка Взломщик — то есть тот, кто Цолфи взломал… А второй–то кто?.. Кэсс вдруг остановилась (я понял это по звуку) и прошептала: — У меня мерзкое чувство, будто по мне чем–то елозят. Или даже облапывают. Я не удивился, хотя сам ничего не ощутил. Но я‑то могу из ВИРТУСа выйти, а Кэсс — не может: она с ним «сроднилась»… И наверняка чувствует то, что недоступно другим — например, «прикосновения» сканирующих программ. Голос Затворника вновь донёсся из тьмы: — С показателями твоей спутницы что–то не то… Почему нет сигнала с её гейм–кресла? Кэсс застыла на месте, и я в неё врезался. — Она использует «Гриффина», — солгал я. — Слышал про анонимайзер нового поколения? Тот, что назвали в честь… — …в честь человека–невидимки, — перебил меня Затворник. — Знаю, я читал Уэллса. За каким тогда чёртом ты её ко мне привёл? — Чтобы ты просканировал её аватара. А за девушку я ручаюсь. Может, ты уже нас впустишь? Я остался без ответа, но мрак рассеялся. Мы с Кэсс увидели беседку — деревянную, наподобие перголы. Внутри стояли стулья и стол, на столе — два бокала с бутылкой виски. И всё это находилось на вершине скалы — круглой и гладкой, словно бы отшлифованной. Видимо, Кэсс и меня перенесло сюда в тот миг, когда стало светло. — Боже… — вырвалось у Кэсс. Она глядела на водопад, льющийся с неба — или с того, что его заменяло: вместо неба была сетка из квадратиков и линий, серебрящихся так, что больно было смотреть. Такая же сетка мерцала внизу, но там ещё и проглядывали «картинки»: магистраль с автомобилями, гребни волн, бездна космоса… Это были обрывки других ВИРТУС-сегментов — и я мог лишь гадать, как они тут оказались. — Простите, что я так одет, — донеслось откуда–то сверху. — Вы меня выдернули из спальной локации — можно сказать, с постели подняли… Задрав голову, я увидел Затворника: он спускался по воздуху, будто по невидимой лестнице. Его тучная фигура, облачённая в пижаму, напоминала Гомера Симпсона (нескладная, с пивным пузом), а лицо — Мистера Бина (столь же чудаковатое). Чёрт его знает, каков он в реале, но в ВИРТУСе Затворник выглядит так, словно при выборе аватара был пьян. — Вы что, спите в виртуальности? — удивилась Кэсс. — Уже восьмой год, — сухо бросил Затворник. — Между ВИРТУСом и реалом я давно выбрал ВИРТУС. Он лихо спикировал, словно кичась своей властью над созданным им сегментом. Я покосился на его босые ступни: — Ты бы хоть тапки надел… И зачем ты включил опцию роста ногтей? — Затем, что без нужды их стричь — а также бегать в туалет и принимать душ — виртуальность останется суррогатом. Я не стал оспаривать эту глупость — от Затворника услышишь и не такое. — Позвольте представиться, — он приземлился перед Кэсс. — Противник всех видов государственного принуждения, разработчик антишпионских программ, приверженец полиаморных отношений и… — Затворник, — перебил я (а иначе бы это растянулось надолго), — давай сегодня без прелюдий. Просто сделай свою работу… И желательно быстро. Он вмиг посерьёзнел — когда надо, Затворник это умеет. — Что, из–за слежки уже были проблемы? — Ещё какие. — Ладно… Тогда прошу к столу. Кэсс удивлённо посмотрела на виски: — А к столу–то зачем?.. Мы сюда что, пить пришли? — Это деинсталлятор программ–шпионов, — я кивнул на бутылку. — Затворник загружает его в алкоголь. — В хороший алкоголь, — уточнил Затворник. — Лично я предпочитаю вина, но большинству моих клиентов нравится виски. Надеюсь, дама не против? — Не против, — буркнула Кэсс — и повернулась ко мне (а Затворник уже шёл к беседке): — Помните, я говорила, что у меня нет периферийки? Само собой, я это помнил: — Вы ещё сказали, что из–за этого не пьянеете. — И вы решили, что в реале я лежу в больнице. Я кивнул.