– Почему я? – наконец произнесла она. – Разве у тебя нет ручного бога? Иерофан не ответил. И даже не отвернулся. Выражение его лица было, как всегда, непроницаемым. Но Эфира знала. Знала, потому что была сестрой Беру. И как бы хорошо Паллас ни контролировал Беру, некоторые вещи он бы не смог заставить ее делать, даже с помощью угроз. Даже ради защиты Эфиры. – Я посчитал, что ты подходишь на эту роль, – наконец ответил Иерофан. Он уклонился от ответа, но был прав во многом. Он упомянул ее репутацию, мистическую Бледную Руку и страх, который она вызывала, особенно в городе, где убила не только мошенников и злодеев, но и священника, того, кто должен оставаться неприкосновенным. А теперь она оказалась во власти Иерофана, как и Беру. Для него она стала неисчерпаемым источником силы – ее настоящей силы, да, но также силы показать миру, что такая, как она, находится под его контролем. – Возможно, мне стоит дать тебе время подумать, – предложил Иерофан. – Сегодня ночью, в одиночестве. Теперь Эфира поняла, какую игру он ведет. Он не даст ей видеться с Беру, пока она не скажет «да». Каждая сестра стала идеальной пешкой, которую можно использовать против другой. Эфира никогда не была особым тактиком, но даже она понимала, что они оказались в безвыходной ситуации. – Или может… Илья, – произнес Иерофан, не отрывая от нее жуткого взгляда. – Ты провел много времени с нашей убийцей, не так ли? Эфира старалась изо всех сил притворяться, что Ильи нет в комнате, но теперь ее взгляд сам по себе метнулся к нему. Он постучал пальцами по столу, очевидно скучая, словно у него имелись более важные занятия. Она понимала глубоко внутри, как именно Иерофан узнал о них с Беру достаточно, чтобы получить над ними контроль. Все это было дело рук Ильи. Именно это он и делал – манипулировал, использовал любые слабости других и заставлял людей делать то, что ему нужно. И, даже если ты мог предугадать это, все равно попадался на крючок. – Да, Безупречный, – ответил Илья, и на его губах заиграла улыбка. – Достаточно времени. Эфира иногда задавалась вопросом, что именно Илья рассказал Иерофану о ней, о них. Изгиб губ, блеск в глазах, многозначительный тон послужили ей ответом, и ее щеки покраснели от ярости. – Ты жалок, – сказала она Илье. – Ты нес всю эту чушь об искуплении, об исправлении ошибок в Бехезде, но, как только выгода оказалась на другой стороне, приполз к ногам Иерофана, словно послушная собачка. Илья просто беспечно улыбнулся. Эфире ничего так не хотелось, как стереть это выражение с его лица. Сделать ему больно, знать, что она на это способна. Она сделала угрожающий шаг вперед, не обращая внимания на пронизывающий взгляд Иерофана. – Ты заплатишь. Пусть это будет последнее, что я сделаю, но я заставлю тебя заплатить. Илья глянул мимо нее на Иерофана: – Видите? Я же сказал, что парочкой синяков ее не сломать. Эфире понадобились все силы, чтобы не броситься на него и не задушить. Не будь на ней наручников из Божьего огня, она бы так и сделала. Но сейчас она просто смотрела на него, источая ярость. – Вся эта сила… – размышлял Иерофан, пробегая взглядом по Эфире. Она не справилась с собой и вздрогнула. – Начинаешь гадать, что такая сила могла бы сделать в других руках, правильных руках. Возможно… – Он обратил взгляд на Илью. – Твоих? Ее наполнил ужас. Она знала, что Иерофан заставлял Беру делать: забирать Дар у его противников и отдавать его свидетелям. Неужели Илья хотел этого? Забрать Дар Эфиры? В конце концов, именно это привлекло его к ней в первую очередь. Ее сила. – Способность воскрешать мертвых, – сказал Иерофан, – убивать одним прикосновением. Жить. Пусть и не вечно, но долго, очень долго. Ты бы лучше использовал этот Дар, чем она, не так ли? – Так, – согласился Илья, подходя к Эфире с хищным блеском в глазах. – Например, я бы научился его контролировать. А она этого так и не сделала. – Часто именно те, кому достаются дары, не способны правильно ими пользоваться, – ответил Иерофан. Она не шевелилась, игнорировала все инстинкты, приказывающие ей атаковать, даже когда Илья протянул руку и взял ее за закованное запястье. Его прикосновение обожгло ее кожу. – Бледная Рука – всего лишь еще одна в цепи тех, кто вроде как имеет силу, но внутри слаб, – сказал Илья. – Убийца, которая воскрешает мертвых, может вернуть бога, но даже не умеет исцелять. Их взгляды встретились, и его лицо не изменилось, когда он засунул большой палец под изящный наручник из Божьего огня вокруг ее запястья и прижал его на мгновение к пульсу. – Она так и не научилась это делать? Не иронично ли? – Он отпустил ее запястье и повернулся к Иерофану. Эфира не дышала. – Жалко, – ответил Иерофан, чуть ли не позабавленный. – Хотя, полагаю, у всех своих слабости. Его яркий взгляд на полсекунды дольше задержался на Илье, и, когда Иерофан снова посмотрел на Эфиру, она постаралась нацепить на лицо что-то вроде страха или ярости вместо беспомощного замешательства, охватившего разум. Ее пульс колотился в том месте, где ее коснулся Илья. Потому что она снова недооценила его. Он снова обманул ее, завязал глаза и вырвал пол из-под ног. Как много лжи он скормил ей, начиная с их первой встречи в Паллас Атосе? Сложно сказать. Он был лжецом, она всегда это знала. И только что он соврал Иерофану. 4. Джуд Предвкушение билось в груди Джуда, когда он вошел в игорный дом и приготовился к волне сладковатого дыма и аромата. По гостиной бродили работники дома в просвечивающих одеяниях, сидели на подушках и низких кушетках, расставленных вокруг столов. Внутри куртизанка общалась с маленькой группой хорошо одетых мужчин, и их смех звучал громко и раскатисто. За ними сидел мальчик и водил пальцами по струнам инструмента, незнакомого Джуду, наигрывая плавную мелодию. К Джуду подошла девушка с подносом. – Что-то привлекло ваше внимание? – Я пришел повидаться с Зиннией, – ответил Джуд. Девушка сощурилась, и приветствие исчезло с ее лица. – Она не принимает просто так. Нужно назначить встречу. – У меня назначена встреча. Кажется, девушку это не убедило, но она сказала: – Присядьте. Она отдала поднос другому слуге и исчезла за занавеской. Джуд напряженно присел на подушку. – Привет, – обратились к нему слева. Он повернулся и увидел вальяжно развалившегося рядом парня, улыбающегося ему. Парень выглядел чуть младше Джуда, со светлыми волосами и зелено-карими глазами. В одном ухе мерцала жемчужина. – Чего-то ждешь? – спросил он, наклоняясь к Джуду, и сладкий запах жасмина защекотал нос паладина. – Могу развлечь тебя, пока ты ждешь, если хочешь. Глаза парня блестели, а на губах играла улыбка, предлагавшая вполне определенный тип развлечения. – Нет! – выпалил Джуд, отшатнувшись. – То есть все нормально, спасибо. Все хорошо. Парень пожал одним плечом. Его кожа казалась золотистой в тусклом свете. – Как хочешь. Этот жест так ярко напомнил Джуду об Антоне, что весь воздух покинул легкие. – Так вот куда ты ходишь все это время? – спросил удивленный знакомый голос. Джуд вскочил на ноги и увидел, как к нему от двери проталкивался Гектор. – Я ожидал совсем не этого. – Гектор с подозрением осмотрел помещение. Девушка, сидевшая на подоконнике, с интересом взглянула на него. Джуд сжал челюсти. – Что ты тут делаешь? Ты следил за мной? – Я волновался, – ответил Гектор, направляясь прямо к нему. – И, нужно сказать, не зря, если ты и правда этим занимался. Джуд покраснел. – Ты не знаешь, о чем говоришь. Другие, ничем не занятые присутствующие, бросали на них тайные и более открытые взгляды. Их явно веселила драма, разворачивающаяся на их глазах. Кажется, Гектор заметил, что они привлекли внимание, и понизил голос, встав перед Джудом. – Слушай, я тебя не осуждаю. Я понимаю. Вроде как. Горе может заставить человека творить вещи, которые обычно… – Это не то, что ты думаешь, – ответил Джуд в отчаянной попытке не дать Гектору закончить мысль. – Просто… я объясню все позже, ладно? – Так вас будет двое или?..