Согласно этой сложной легенде, Лебедь был моим вторым мужем, Гота – матерью покойного первого супруга, а Дой – ее двоюродным братом; и всем нам довелось пережить войну. Эта история годилась для любого края, где долгое время шли бои. Там такие ущербные семьи были явлением распространенным. Дой улыбнулся, подмигнул мне и исчез на сильно пересеченной местности у дороги. Пошел откапывать оружие, которое мы спрятали перед кордоном. – С этим надо что-то делать, – заявил Лебедь. – Когда повстречаемся с очередным служивым, я подойду и вправлю бездельнику мозги. Мы исправно платим налоги, поэтому вправе ожидать от наших чиновников большего усердия. Тут встрепенулась Гота и обозвала Лебедя конченым болваном и на таглиосском, и на языке нюень бао. «Лучше заткнись, – велела она ему, – а то от тебя отречется даже бог дураков». После чего закрыла глаза и снова захрапела. В последнее время Гота беспокоила меня. Казалось, из нее капля за каплей вытекает жизнь. По мнению Доя, она втемяшила себе в голову, что ей больше незачем коптить небо. Может быть, Сари удастся пробудить в ней волю к жизни? К примеру, если напомнить, что наша цель – освобождение не только братьев Отряда, но и Тай Дэя. Кстати, я сама нет-нет, да и задумывалась с тревогой о последствиях наших действий. Все эти годы я была занята делом, готовилась. И вот теперь впервые мне пришло в голову: а что реально это будет означать, если мы добьемся успеха? Наши погребенные товарищи никогда не были образцами здравомыслия и праведности. Без малого два десятилетия они томятся в ледяных пещерах – вряд ли у них не остыла любовь к нам, живущим в этом мире. А еще не стоит забывать о страже-демоне Шиветье и о другом существе, которому поклоняются Нарайян Сингх и Дщерь Ночи. Пусть оно зачаровано, сковано сном, но нельзя недооценивать исходящей от него угрозы. Не говоря уже о тайнах и опасностях самого плато. И о множестве других, пока что нам неизвестных. Только Лебедь имел какое-то представление об этом, но от него толку было мало. Точно так же, как от Мургена на протяжении всех этих лет, хотя его опыт радикально отличался от пережитого Лебедем. Мурген постиг, что такое плато Блистающих Камней, сразу в двух мирах. Лебедю же оно более ясно виделось из нашего мира. И все, что он там углядел, врезалось ему в память. Даже спустя столько лет он способен описать приметные детали местности подробнейшим образом. – Почему ты никогда не рассказывал об этом? – Не потому, что намеренно скрывал, Дрема. Просто в этом мире очень немногое делается по доброй воле. И если бы старина Лебедь поделился имеющимися сведениями, что он получил бы в благодарность? Приказ вернуться туда в качестве проводника шайки непрошеных гостей? Которые наверняка расшевелят все дерьмо, разозлят обитающих там духов. Ну что, скажешь, я не прав? – Ты не так глуп, как прикидываешься. Сомневаюсь, что ты видел там каких-то духов. – Может, это не те, кого встречал Мурген, если ему верить, но это не означает, что я не чувствую, как они крадутся поблизости. Подожди, ты тоже почувствуешь. Попробуй-ка уснуть ночью, зная, что голодные Тени бродят в считаных шагах. Как будто ты в зоопарке, где все хищники отделены от тебя решеткой, которую ты не видишь и даже не ощущаешь, а следовательно, не можешь определить, насколько она надежна. Ладно, хватит, от этой болтовни только нервы портятся. – Возможно, мы туда и не доберемся, если Ключ фальшивый или уже неисправный. Тогда нам останется только то, что ты предлагаешь: обзавестись пивоварней и притвориться, будто мы никогда не слышали о существовании Протектора, Радиши и Черного Отряда. – Успокойся, душа моя. Тебе чертовски хорошо известно, что Ключ настоящий. Плетеный Лебедь влип, спасибо твоему богу, моим богам и черт знает чьим еще. И что бы нас ни ожидало, они постараются, чтобы это был наихудший вариант из всех возможных и чтобы он не обошелся без моего участия. Мне бы следовало сбежать при первой возможности и сдать тебя ближайшему княжескому патрулю. Но ведь тогда Душелов узнает, что я еще жив. И как же мне выкручиваться, когда она спросит, почему я не сдал тебя тремя-четырьмя месяцами раньше? – С большой долей вероятности ты станешь покойником, даже не добравшись до чиновника, который удосужится тебя выслушать. – Твоя правда. Вернулся Дой с оружием. Мы разобрали его и пошли дальше. Лебедь продолжал упражняться в красноречии, причем в жалобных тонах: он-де не кто иной, как первенец богини невезения. Горазд он на драматические мантры. Пройдя по дороге полмили, мы увидели небольшой сельский рынок. Несколько стариков и юнцов, от которых по причине возраста было мало проку на полях, топтались тут в надежде заработать на путниках, оголодавших и поизносившихся на горной дороге. Самым ходким товаром у них была свежая еда, но едва ли не с большим удовольствием они снабжали всевозможными слухами – разумеется, в обмен на свежие новости. Особенно их интересовало происходящее по ту сторону Данда-Преша. Я спросила девчушку, которая вполне сошла бы за младшую сестру таможенного офицера, нашего недавнего собеседника: – Из тех, кто здесь недавно проходил, ты кого-нибудь запомнила? С гор должен был спуститься мой отец и подыскать место для нашего лагеря. – Я подробно описала ей Нарайяна Сингха. Девочка мне попалась легкомысленная, если не сказать бестолковая. Наверное, затруднилась бы даже вспомнить, что ела нынче на завтрак. И уж тем более не помнила Нарайяна. Но отправилась искать того, кто мог бы вспомнить. – Эх, почему я ее не встретил достаточно молодым для женитьбы? – посетовал Лебедь. – Вот подрастет и станет очень хорошенькой. Красотка без мозгов – чем не сокровище? – Купи ее. Вырасти. Воспитай, как тебе хочется. – Увы, я уже не тот, что раньше. А кто из нас тот, что раньше, подумала я. Даже о Сари этого не скажешь. Я ждала. Лебедь продолжал что-то бубнить. Дой и Гота слонялись вокруг, дядюшка обменивался сплетнями с местными, матушка приглядывалась к товарам. В итоге она купила костлявую курицу. Одна позитивная черта у нашей команды, без сомнения, имеется – никаких запретов на пищу, поскольку среди нас нет ни гуннитов, ни шадаритов. Только вот Гота – никак ее не отвадить от стряпни… Может, пока она будет спать, мне убить и зажарить курицу? Вернулась девочка и привела очень древнего старика. От него тоже не было никакого толку. Чувствовалось, что он очень хочет угодить, но… поручиться за то, что Нарайян раньше нас не прошел перевалом, он не мог. Одна надежда – на Мургена и его возможности. Я не успела закончить разговор, дивясь тому, что неплохо владею языком, а Гота и Дой уже начали спуск по дороге. Гота, похоже, устала от верховой езды. А ослу уж точно пора отдохнуть. – Это твоя питомица? – спросила девочка. – Это осел, – ответила я. Они тут что, ослов никогда не видели? – Вижу, что осел. Я спрашиваю про птицу. – Чего? А-а!.. Белая ворона сидела на вьюке, который вез осел. Она подмигнула, засмеялась и сказала: – Сестра, сестра… А потом взмыла и на распахнутых крыльях заскользила вниз, в предгорья. – Мне только что пришло в голову, что у этого путешествия имеется хорошая сторона, – проговорил Лебедь. – Здесь нет дождя, не то что за перевалом. – А я вот думаю: может, забрать с собой эту девочку? Обменять ее на твою выносливую спину? – Неважно тут у нас с домашним бытом, женушка-хлопотунья… Дрема? А было ли у тебя когда-нибудь настоящее имя? – Я Анайанайдир, сбежавшая из дома джайкурская княжна. Но теперь злая мачеха узнала, что я жива, и наняла князей-ракшасов убить меня. Ха-ха! Это шутка. Я Дрема. И мы знакомы с тобой практически с того дня, как я стала Дремой, хоть и расставались иногда. Пусть так и будет. 59 Когда мы спустились с гор, пути до Кьяулуна оставалось всего ничего. Здесь мы увидели полное опустошение: сначала по стране прокатилась война с Хозяевами Теней, потом вспыхнули Кьяулунские войны между Радишей и теми, кто остался верен Черному Отряду. Печальные руины большей частью были убраны еще до того, как Душелов решила: победа одержана и пора отправляться на север, дабы провозгласить себя Протектором всего Таглиоса. Пусть Радиша насмотрится на эти картины разорения. Пусть поймет, какие беды навлекла она на свою страну, нарушив договор с Черным Отрядом. Правда, самое страшное сохранила лишь память выживших. Долина, некогда многолюдная, теперь могла похвастаться лишь одним заметным городом и шахматными клетками новых ферм, где гнули спину туземцы вперемежку с бывшими военнопленными и дезертирами из всех побывавших здесь армий. В кои-то веки здесь наступил мир – и люди спешили взять от него все, будучи уверены, что долго он не просуществует. Превращение старого Кьяулуна, а впоследствии Тенелова, в новый город, так и названный незатейливо Новым Городом, не затронуло только одного. По ту сторону долины, через многие мили, на горном склоне, за поросшими кустарником руинами некогда могучей крепости Вершина, за четкой границей между сочной травяной зеленью и тусклостью голой земли, находились жуткие Врата Теней. Они не выделялись на местности, но я почувствовала их призыв. И сказала спутникам: – Теперь не торопимся: нужна предельная осторожность. Спешка может стоить жизни. Врата Теней – не просто единственный путь на плато, где находятся Плененные. Это еще и единственный лаз, по которому в наш мир способны проникать томящиеся по ту сторону Тени. Дай им волю, и они будут свирепствовать почище чудовищ, которых Душелов напускает на Таглиос. А ведь прочность Врат оставляет желать лучшего – их сильно повредили Хозяева Теней, открывая дорогу Теням, которых впоследствии подчинили себе. – Мы абсолютно согласны, – ответил дядюшка Дой. – Все предания утверждают, что здесь нужно держать ухо востро. Недавно между нами возникли кое-какие разногласия. Он снова втемяшил себе в голову, что летописец Отряда должен стать его дублером в той специфической роли, которую он играет среди нюень бао. Летописца эта идея нисколько не вдохновила, но Дой относится к тем людям, которые, услышав слово «нет», лишь ищут новые подходы. – Это что-то новенькое. – Я заметила небольшое сооружение в четверти мили ниже Врат Теней, рядом с дорогой. – И чем-то оно мне не нравится. – Пока нельзя было утверждать со всей определенностью, но сооружение смахивало на крепостицу, построенную из камня с развалин Вершины. – Предвижу затруднения, – проворчал Дой. – Мы стоим и озираемся, точно шпионы, – вмешался Лебедь. – Кому-то это может не понравиться. Может, хотя попадавшиеся нам до сих пор чиновники изумляли своей расхлябанностью. Видать, им живется слишком спокойно. По крайней мере, с тех пор, как исчез Черный Отряд. – Кому-то – скорее всего, мне, поскольку я здесь единственная, чья легенда соответствует внешности, – нужно пойти на разведку. Первоначально мы намеревались раскинуть лагерь на бесплодном склоне холма, неподалеку от того места, где обнаружилась эта новая постройка. Меня охватила тревога. Почему нет дозорных, которые должны были дождаться, когда мы спустимся с гор? Я очень надеялась, что это всего лишь оплошность Сари. Она связана с Отрядом целую эпоху, но так и не научилась мыслить как воин и, подобно многим гражданским, не понимала, к чему все эти мелкие предосторожности. Возможно, ей просто не пришло в голову, как это важно – выставить наблюдателя. Ох, хоть бы и правда дело было только в этом. Никто не вызвался идти на разведку вместо меня. Значит, пока все будут блаженствовать в тени молодых сосен, мне придется натирать новые мозоли на измученных ногах. Белая ворона материализовалась через несколько минут после того, как я обогнула холм и потеряла спутников из вида. Она прямо-таки набросилась на меня, потом сделала вираж и налетела снова. Я пыталась отмахнуться от нее, как от огромного назойливого комара. Она расхохоталась и повторила свой маневр, но теперь в ее карканье слышалось нечто вроде слов. И тут до меня наконец дошло: птица добивается, чтобы я последовала за ней. – Веди меня, предвестник роковой, но только помни: я не гуннитка, мне не запрещено есть мясо. – В самые трудные времена моей воинской службы я не раз имела удовольствие – если это подходящее слово – есть жареную ворону. Птица, похоже, в точности знала, что у меня на сердце. Она полетела прямо к большому палаточному поселку на склоне холма, возвышающегося над окраиной Нового Города. Наверняка здесь обосновались не только наши люди, но рука Сари чувствовалась во всем. Чистота и порядок – в точности как этого требовал Капитан, хотя при нем в порядке содержалось главным образом военное снаряжение. Меня раздирали противоречивые намерения. Что делать? Броситься вперед и встретиться с теми, кого мне так недоставало на протяжении месяцев? Или побежать обратно, за моими спутниками? Если зацеплюсь языком, это не на один час…