Но принимать решение не пришлось – это сделал за меня Тобо. – Дрема! Слева раздался частый топот, и мгновение спустя меня заключили в объятия. Я с трудом освободилась. – А ты вырос. – Да еще как! Теперь он выше меня. И голос стал звучнее и глубже. – Больше не сможешь изображать Шихи. Сердца всех мужчин в Таглиосе будут разбиты. – Гоблин говорит, что очень скоро я начну разбивать девичьи сердца. Да кто бы сомневался! Из мальчишки получится очень представительный мужчина, к тому же не страдающий от недостатка самоуверенности. Совершенно нехарактерным для меня образом я обняла его рукой за талию, и мы направились туда, где уже замелькали другие знакомые лица. – Как добрались? – спросила я. – Было весело, кроме тех моментов, когда меня заставляли учиться, а это случалось очень часто. Шри Сурендранат еще хуже Гоблина, но он говорит, что я могу стать ученым. Поэтому мама всегда соглашалась, когда у кого-нибудь возникало желание заниматься со мной. Но все же мы увидели много интересного. Например, храм в Прайфербеде – он сплошь покрыт резными изображениями людей, которые делают это самое всеми мыслимыми и немыслимыми способами… Ой, прости. – Он покраснел. Для Тобо я была кем-то вроде целомудренной монахини. И большую часть своей взрослой жизни вполне соответствовала этому образу. Но я не против отношений – мне просто наплевать на себя. Должно быть, прав Лебедь: мне не довелось встретить мужчину, чье животное начало превзошло бы мою умственную нерасположенность к таким вещам. Лебедь считает себя большим специалистом в этой области. Он по-прежнему открыт для отношений. Как знать, может, в один прекрасный день во мне проснется любопытство, да такое сильное, что я решусь на эксперимент. Только для того, чтобы выяснить, способна ли я пойти до конца, а не удрать в мое убежище. Вот и другие подошли, чтобы поприветствовать меня с сердечностью, затеплить еще один огонек в моей душе. Мои друзья. Мои братья. Все вокруг суетились, гомонили. Теперь дело пойдет на лад. Теперь мы доберемся до цели. Надо будет – надерем кое-кому задницу. Для того и нужна Дрема, чтобы во всем разобраться и каждому объяснить, в кого и когда воткнуть ножик. – Богу ведомы все секреты и все шутки, – сказала я. – Вот бы Он открыл мне секрет этой шутки: зачем ему понадобилось собирать наш Отряд, эту толпу оборванцев, наемных убийц. – Мизинцем я смахнула слезинку – в такой погожий день никто не примет ее за дождевую каплю. – А вы, ребята, все такие упитанные – и не скажешь, что проделали долгий и трудный путь. – Твою же мать! – выругался кто-то. – Мы тебя ждали почти месяц. Даже те, кто едва тащился, здесь уже неделю прохлаждаются. – Как Одноглазый? – спросила я, когда через толпу протолкалась Сари. – Паршиво, – ответил кто-то. – Как ты узнала?.. Мы с Сари обнялись. – Мы уже беспокоиться начали. – В ее тоне прозвучала вопросительная нотка. – Тобо, твоя бабушка и дядюшка Дой ждут в лесу у дороги. Сбегай скажи им, чтобы шли сюда. – Где остальные? – спросил кто-то. – Немного отстали. С ними Лебедь. Добравшись до предгорий, мы разбились на три группы. Там летали вороны, мы решили сбить их с толку. – Мы поступили точно так же, когда высадились на берег, – сказала Сари. – Много ты видела ворон? Мы – лишь несколько. Может, они и не связаны с Протектором. – Одна белая постоянно вертелась поблизости. – Мы ее тоже встречали. Ты голодна? – Шутишь? Я ела только стряпню твоей матери, с тех пор как мы покинули Джайкур. Я огляделась. Люди, не принадлежавшие к Черному Отряду, стояли поодаль, наблюдали. Они тоже беглецы? Энтузиазм, с которым меня встретили, наверняка вызовет в их среде разговоры. Сари засмеялась. Это был скорее смех облегчения, чем хорошего настроения. – Как мать? – Кажется, с ней что-то не так. Она уже не та занудливая, вечно чем-то недовольная старуха. Все больше молчит, о чем-то сосредоточенно думает. А когда не молчит, ведет себя вполне прилично. – Входи. – Сари приподняла клапан палатки, самой большой в лагере. – А дядюшка Дой? – Ходит уже не так быстро, но в остальном он все тот же дядюшка Дой. Хочет обратить меня в веру нюень бао и сделать своей ученицей. Якобы некому больше передать его миссию. Какую – мне неизвестно. Видимо, сначала должно быть мое согласие, а уж потом его объяснение. – Ключ нашли? – Да. Он в вещах дядюшки Доя. Но Сингха пришлось отпустить, как и договаривались. Его нет здесь? В пути мы ловили разные слухи; нельзя исключать, что он нас обогнал. Девчонка у тебя? Сари кивнула. – Но с ней одни неприятности. Кажется, чем ближе к югу, тем крепче ее связь с Киной. Здравый смысл подсказывает, что нам следовало бы нарушить обещание и убить ее. – Она опустилась на подушку. – Я рада, что ты здесь. Знаешь, как трудно держать всех этих людей в узде, когда им почти нечем заняться? Это чудо, что пока не было серьезных свар… Я купила ферму. – Что-что?! – Ферму купила. Недалеко от Врат Теней. Земля там, правда, тощая, но зато много наших людей будет поблизости и в то же время не на виду. Заодно и делом займутся – стройка, пахота… Надеюсь, мы полностью обеспечим себя продовольствием. Большинство парней сейчас были бы там, если бы Мурген не предупредил, что ты сегодня появишься. Правда, мы думали, что это произойдет чуть позже. – Надо полагать, тебе известно, что творится в мире? – Спору нет, у моего мужа необычные таланты, но рассказывает он мне далеко не все. И я тоже делюсь с ним не всем, что мне известно. Наверное, оба мы не совсем правы. Дрема, нам с тобой нужно тысячу вещей обсудить. Даже не знаю, с чего начать. Может, с простого вопроса: как ты? 60 И мгновенно все пришло в движение. В палатку без приглашения ворвался Гоблин и, задыхаясь, сообщил следующее. Наше триумфальное прибытие не осталось незамеченным осведомителями и вызвало подозрение у властей. Прежде чиновники не интересовались лагерем беженцев по причине полного отсутствия активности. Я послала Кендо с дюжиной парней охранять с юга перевал через Данда-Преш, преследуя две цели: встречать наших отставших и не пропускать никого на север, чтобы новости о нашем появлении здесь не просочились туда. Еще я отправила несколько небольших отрядов, чтобы захватить местных военных и гражданских начальников, прежде чем они раскачаются и сумеют как-то организоваться. Реально действующих, четко очерченных, жестких государственных структур не существовало, поскольку Протектор предпочитала править в условиях ограниченной анархии. Было совершенно ясно, что эти земли, в прошлом именовавшиеся Тенеземьем, несмотря на их близость к плато Блистающих Камней, меньше всего интересовали правителей Таглиоса. Волнения в этих краях подавлялись беспощадно, главнокомандующий позаботился о том, чтобы приобрести здесь жуткую репутацию. Зато теперь здесь мало войск и ретивых чиновников, это безопасная далекая провинция, самое подходящее место для тех, кого не обязательно уничтожать, а можно просто держать подальше. Но, даже несмотря на все это, с учетом обширности края, потенциальных противников здесь было гораздо больше, чем нас, вдобавок мы давно не практиковались в военном деле. Ум, скорость и ярость – вот что послужит нам оружием, пока мы не соберем все силы в кулак и не будем готовы отправиться дальше на юг. – Ну вот, Дрема, теперь здесь твоя власть, можно и дух перевести. Давай рассказывай, как живешь-можешь. – В дороге вымоталась до смерти, но по-прежнему полна юной энергии. И рада собеседнику, которому можно смотреть в глаза, не задирая голову. – Да чтоб тебя! Хочется хамить – ступай на улицу. Вот теперь я понимаю, почему не слишком скучал по тебе. – Приятно слышать. Как там Одноглазый? – Чуток получше. Теперь Гота здесь, и дело пойдет на лад. Но полностью ему уже никогда не оправиться. Трясется, мямлит и все забывает, а вспоминает только с помощью чар. Говорить с ним трудно, особенно когда волнуется. Я кивнула, набрала побольше воздуха и спросила: – Это может повториться? – Может. Так часто бывает. Хотя вроде не должно бы. – Он потер лоб. – Голова болит. Нужно поспать. – Если хочешь выспаться, лучше ложись прямо сейчас. Дело сдвинулось с мертвой точки, сам видишь. Скоро ты нам понадобишься свеженький как огурчик. – Вот еще одна причина не скучать по тебе. Не успела припереться сюда, а люди уже носятся как угорелые, готовятся бить друг дружку по башке. – Это все мой молодецкий задор. Считаешь, я должна навестить Одноглазого? – Решай сама. Но если не навестишь, его сердце будет разбито. Он небось и так уже вывернулся от злости наизнанку, ведь со мной ты увиделась раньше, чем с ним. Я спросила, как найти Одноглазого, и ушла. По дороге заметила, что беженцы, не связанные с Отрядом, потихоньку покидают лагерь. В Новом Городе тоже наблюдались признаки беспокойства. Гота, Дой и Лебедь приближались к лагерю, спускаясь по склону холма. Тобо восторженным щенком бегал и прыгал вокруг них. Интересно, какую позицию займет Лебедь теперь, когда дело пошло по-настоящему? Скорее всего, постарается оставаться нейтральным, пока сможет. – Выглядишь лучше, чем я ожидала, – сказала я Одноглазому, который и впрямь был чем-то занят, когда я заглянула к нему в палатку. – То самое копье? Я думала, ты его давным-давно потерял. Оружие, о котором речь, было сплошь покрыто мудреной резьбой. Над этой вещью, обладавшей огромной магической силой, Одноглазый начал работать еще в осажденном Джайкуре. Тогда он мастерил эту штуковину со вполне определенной целью – добраться до Тенекрута, Хозяина Теней. Позднее Одноглазый усовершенствовал копье, собираясь применить против Длиннотени. Оно обладало зловещей красотой, и казалось грешным использовать его как простое орудие убийства. Одноглазому потребовалось время, чтобы отвлечься от работы. Он поднял на меня взгляд. В прошлый раз я видела лишь жалкий огрызок того Одноглазого, каким он был во времена моей молодости. А сейчас от него осталось еще меньше. – Нет. Вот и все, что он сказал. Одно слово. Ни обычной для него изобретательной брани, ни подколок, ни оскорблений. Он не хотел, чтобы я заметила его беспомощность. Удар повредил ему скорее эмоционально, чем физически. Он был хозяином своего положения более двухсот лет – многим столько и не снилось, – а теперь утратил даже способность внятно выражать свои мысли. – И вот я здесь. Ключ у меня. И дело близится к завершению.