– Я, моя ученица. Так и думал, что сегодня ночью ты будешь спать здесь. И оказался прав. Мне нравится, когда я бываю прав. Это одна из немногих радостей, доступных мне с тех пор, как я стал призраком. – Не думаю, что Сари оценит… – Забудь об этом. У меня мало времени. Есть кое-что, о чем тебе непременно нужно узнать, а я не смогу напрямую добраться до тебя снова, пока ты не окажешься на плато Блистающих Камней. Так что слушай. И я «услышала». Жизнь в Таглиосе протекает нормально. Скандал вокруг княжеской библиотеки и исчезновение главного библиотекаря Душелов использовала для отвлечения внимания. Ее больше волнует укрепление собственной власти, чем уничтожение остатков Черного Отряда. По прошествии всех этих лет она так и не стала воспринимать нас всерьез, как мы ни бились. Наверное, совершенно уверена, что легко покончит с нами, когда займется этим вплотную. Мурген считал, что это может произойти в любой момент, а потому советовал нам двигаться с максимальной скоростью, пока есть такая возможность. А вот и хорошая новость: Джауль Барунданди изъявил готовность сотрудничать с нами, надеясь отомстить за жену. И уже получил первое задание, к выполнению которого приступит, лишь будучи уверен, что его не схватят и не останется никаких следов. Ему поручено проникнуть в покои Душелов и украсть, уничтожить или хотя бы серьезно повредить волшебные ковры, которые она в свое время похитила у Ревуна. Если Протектор лишится этих средств передвижения, наше положение значительно улучшится. Джауль также должен вербовать союзников, но тем не следует знать, что они будут помогать Черному Отряду. Укоренившиеся в сознании таглиосцев жуткие предрассудки все еще были очень сильны. Все это звучало великолепно, но я ни на что не рассчитывала. Человек, движимый единственно жаждой мести, – бракованный инструмент. Если такой помощник окажется в полной власти своей одержимости, то будет потерян для нас, не успев сделать ничего важного. Конечно, Барунданди не заурядный челядинец, – по идее, он принес бы нам уйму пользы, если бы действовал тихо и продержался долго… Ну да ладно, что толку гадать. Зато плохие новости оказались плохими в полной мере. Наша основная группа, которой достался водный маршрут, уже прошла дельту и теперь поднималась по реке Нагир, то есть существенно опережала нас по времени, поскольку мы еще даже не начали свое путешествие к Вратам Теней. Позапрошлой ночью с Одноглазым случился удар, когда он в напился в отключку вместе со своим закадычным другом. Смерть его не прибрала – благодаря своевременному вмешательству Гоблина. Но колдуна разбил частичный паралич, возникли серьезные проблемы с речью, как это нередко бывает после удара. Последнее было в особенности плохо, поскольку затрудняло общение Одноглазого с Гоблином, когда тому требовалась помощь в решении очередной проблемы. Одноглазый тужился что-то сказать или написать, но не удавалось разобрать ни слова. Ничего себе задачка, а? Может свести с ума рядового летописца, вынужденного постоянно сражаться со своей природной тупостью. Сколько ни старайся, подготовить себя ко всему невозможно. Неизбежное, нанося подлый удар, всегда застает тебя врасплох. Словно отвечая на какую-то удачную шутку, кружившие над полем вороны разразились мрачным издевательским смехом. Был и еще целый ворох менее значительных новостей. Как только Мурген исчерпал их запас, я спросила: – Можешь связаться с Недоноском, если он здесь, неподалеку? И вдолбить кое-что в его тупую башку? – Наверное, могу. – Попытайся. Скажи ему… Моя идея позабавила Мургена. И он тут же исчез, торопясь проникнуть в сны Недоноска, без сомнения столь же необычные, как и мои. Вороны разлетелись, – верно, поблизости не было больше ничего интересного для них. Я оставалась в своем ночном кошмаре, надеясь, что подобные «путешествия» не войдут у меня в привычку, как это случилось с Госпожой и Мургеном. Интересно, Госпожа и сейчас этим страдает? Тогда ее нынешняя могила хуже ада. На верхушку голого дерева опустилась ворона, прямо на фоне того, что здесь, должно быть, считалось солнцем. Мне не удалось толком разглядеть ее, но вроде она чем-то отличалась от своих товарок. – Сестра! Сестра! Я всегда с тобой. Ужас пронзил меня до глубины души, стиснул сердце железным кулаком. Я подскочила и панически зашарила вокруг в поисках оружия. По ту сторону костра сидел Дой, пристально глядя на меня. – Дурной сон? Я зябко поежилась. – Да. – Уж такое свойство у этого места. Но есть способы не допускать кошмары в свой разум. – Я знаю такой способ. Как можно скорее убраться из этой проклятой медвежьей дыры. Завтра. С утра. Как только обманник отдаст нам Ключ и ты подтвердишь его подлинность. Мне показалось, что где-то в ночи еле слышно расхохоталась ворона. 53 Наступила моя очередь караулить. Выяснилось, что кошмары были не у меня одной. Все, за исключением Нарайяна, спали нездоровым сном. Малютка хныкала не переставая. Козы и ослы, хоть и оставленные снаружи, всю долгую ночь блеяли, фыркали и издавали прочие жалобные звуки. Спору нет, роща Предначертания – скверное местечко. И с этим ничего не поделаешь. Черное есть черное, а белое – белое. Утро было ненамного приятнее ночи. Мы и позавтракать не успели, а Нарайян уже попытался улизнуть. Рекоход проявил невероятное самообладание и доставил обратно душилу, не утратившего способности ходить. – Неужели ты и вправду удрал бы? – Вообще-то, я догадывалась, что он рассчитывал на помощь друзей, но не хотелось, чтобы заподозрил это. – Думала, тебе очень нужна эта книга. Он пожал плечами. – Сегодня ночью мне приснился сон, – призналась я. – Очень плохой сон. Я оказалась там, где не хотела быть, и увидела тех, кого не хотела видеть. Но это был правдивый сон. Я проснулась с уверенностью, что никто из нас не имеет ни малейшего шанса получить желаемое, если мы нарушим уговор. Поэтому я заявляю тебе, что играю честно: Книга Мертвых за Ключ. Когда я упомянула о сне, Нарайян не сдержал раздражения. Вне всякого сомнения, ночью он рассчитывал на божественное руководство, но не дождался его. – Я лишь хотел поискать кое-что, оставленное в прошлый раз, когда я тут был. – Ключ? – Нет. Просто одна личная вещь. Безделушка. Он уселся на корточки у костра, на котором матушка Гота и Сурувайя готовили рис. Радиша, ко всеобщему изумлению, пыталась помогать. Или, точнее говоря, пыталась научиться тому, что нужно делать, чтобы удалось помочь в другой раз. Никто из наших женщин не выказывал княжне причитающегося уважения. Гота набрасывалась на Радишу с руганью точно так же, как и на любого из нас. Пока Нарайян ел, я наблюдала за ним. Он орудовал тонкими палочками, чего я прежде за ним не замечала. Меня одолело параноидальное желание вспомнить, пользовался ли Сингх когда-нибудь этими самыми обычными деревянными стерженьками. Дядюшка Дой, как и все нюень бао, с ними не расставался. И утверждал, что это не только кухонный скарб, но и смертоносное оружие. Наверное, я сойду с ума, если Нарайян не исчезнет из моей жизни в самое ближайшее время. Душила улыбнулся, как будто прочел мои мысли. Иногда кажется, что он чересчур доверяет моему обещанию, данному от имени Отряда. – Покажи мне Книгу, летописец. Я оглянулась по сторонам. – Дой? Дядюшка мигом возник в дверном проеме. Интересно, что он делал там, снаружи? – Что? – Господину обманнику угодно взглянуть на Книгу Мертвых. – Как скажешь. Он вышел, спустился по усыпанным листьями ступеням, порылся в одном из мешков и достал укутанный в промасленную кожу предмет, который мы выкопали на кладбище тенеземцев. Вернувшись, с демонстративным поклоном протянул сверток обманнику, отступил на шаг и застыл, скрестив руки. Я заметила, что он проделал все это не как обычно, а в некой ритуальной манере. Бледный Жезл уже висел у него за спиной. Я вспомнила, что семья, принявшая Доя как своего, имела зуб на Нарайяна Сингха и культ душил. Обманники убили То Тана, сына брата Сари Тай Дэя. Того самого Тай Дэя, который вместе с Плененными погребен на плато Блистающих Камней. Дядюшка Дой никаких обещаний Нарайяну Сингху не давал. Хотелось бы мне знать, догадывается ли Сингх об этом. Скорее да, чем нет, хотя этот вопрос никогда не обсуждался в его присутствии. Я также обратила внимание на то, что безо всякого плана или сигнала остальные наши приблизились, так что мы оказались окружены вооруженными людьми. И только Лебедь, похоже, не понимал или понимал крайне слабо свою роль. – Садись, поешь риса, – сказала я ему. – Я ненавижу рис, Дрема. – Скоро мы попадем туда, где пища будет разнообразнее. Очень на это надеюсь – у самой рис уже из ушей лезет. Нарайян благоговейно, одну за другой разворачивал и откладывал в сторону куски промасленной кожи. Вот показалась большая, безобразная на вид книга. Она мало чем отличалась от тех томов, которые я, будучи Дораби Деем Банержаем, видела каждый день. Ничто не свидетельствовало о ее святости, о том, что она содержит заветный текст самого зловещего культа в мире. Нарайян раскрыл ее. Письмена выглядели как беспорядочные каракули. Дщерь Ночи приступила к этой работе в возрасте четырех лет. По мере того как Нарайян переворачивал листы, можно было проследить, как быстро училась девочка. Почерк улучшался прямо на глазах. И еще я обратила внимание на шрифт – тот самый, которым написан первый том Анналов. Интересно, и язык в обеих книгах один? Где шри Сантараксита, когда он так нужен мне? Далеко-далеко отсюда, вместе с Сари и Одноглазым. Наверняка жалуется на отсутствие удобств и утонченных яств. Нехорошо, старик, нехорошо. У всех у нас точно такие же проблемы. – Убедился, что она подлинная? – спросила я. Этого Нарайян отрицать не мог.