— Двадцать две! Я не сдаюсь и смотрю на хозяина этого рынка — огромного и мерзкого жирдяя. — Повторяю. Сто тысяч золотом. За всех рабов этого рынка. Голос звучит сильно, холодно, жёстко и на меня, наконец, оборачиваются. — Женщина смеет вмешиваться в торги?! — удивлённо рычат мужчины. — Кто ты такая, что смеешь предлагать столько золота! — неожиданно высоким голосом требует от меня ответа распорядитель. — Женщинам здесь не место! — плюются покупатели и с презрением косятся на меня. — Разве что на помост её выставить, да продать за медяк! Раздаётся дружный гогот. Керуш и Эрдан со своими воинами окружают меня, откидывают полы плащей, демонстрируя оружие на изготовке. — Кто вообще её сюда пустил? — Кто она такая? Смотрю на Эрдана и киваю ему, чтобы говорил от моего имени. Он делает шаг вперёд и надменно заявляет: — Её Сиятельство госпожа графиня Изабель Ретель-Бор оказывает этому нечестивому месту высочайшую честь! Её Сиятельство желает приобрести незамедлительно всех рабов невольничьего рынка! Её предложение пока ещё в силе — сто тысяч золотых монет! По толпе разносится изумлённых вздох, смешанный со злостью и разочарованием, но никто больше не смеет произносить ругательства или насмешки в мою сторону. А я стою гордая с прямой спиной, чувствуя на себе все эти злые взгляды. Хочется поскорее покончить с этим и вернуться в обитель, где я смогу помыться, а то кажется, что я вся в грязи от этой ненавистной и злой энергии мужчин. Конечно, я такой обломинго сейчас всем мужикам устраиваю. Они тут, понимаешь, пришли покупки делать: детей, женщин и мужчин покупать, ан нет, заявляется какая-то дамочка и ставит своё условие и свою цену называет и не даёт возможности таким важным мужам порезвиться и купить парочку девушек для развлечений, да мужчин для тяжёлого труда. Пыхтят недовольные купцы, но молчат и глядят на главного распорядителя и хозяина рынка в одном толстом лице. Толстяк открывает было рот, чтобы ответить мне, но вдруг по толпе вновь разносится яростное возмущение: — Да как смеет женщина делать такие покупки?! Даже если она графиня! Где её муж?! Или он под бабу стелется, раз позволяет такой беспредел?! Совсем баба из ума выжила, рабов скупать! Где мой муж, значит?! Под бабу стелется?! Ах ты, паразит никчёмный! Киваю Эрдану, тот отправляет своих людей и через минуту передо мной на коленях стоит грязный и вонючий мужик. Пальцы унизаны перстнями, но не из знати он. — Как смеешь ты, смерд поганый, рот свой на графиню разевать и о муже моём мерзости говорить?! Муж мой, великий граф Астер Ретель-Бор за твоё спокойствие и благополучие воевал! Кровь свою не жалел и проливал, а ты пасть смеешь раззявить на него и его супругу?! Меня трясёт от гнева. Голос звучит ровно, звонко, но полон он исступления. Мороз покрывает тонкой коркой льда лицо этого гада. Изо рта всех присутствующих выходит пар. Градус понижается. Моя сила рвётся наружу. Явственно чувствую и её гнев тоже, но сдерживаю силу, не позволяя ей разорвать всех присутствующих. А ведь понимаю, могу это сделать. Ещё как могу. Выходит, сила голоса — это не всё. С ней примешано что-то ещё — стихия льда? Я знаю, что могу произнести «замёрзните» — так и случится. На меня все глядят в ужасе. — У графини дар… — слышу редкие шепотки. — Пп… просттт… тите… Госпожа… ггг… графиня… — блеет тут же этот козёл. — Ддд… дурак я… — Что делать с ним будем? — спрашивает Эрдан. Сверкаю на идиота злыми глазами и шиплю истинной гадюкой: — Хоть слово скажешь дурное обо мне или моём муже — тут же умрёшь. И смерть будет не мгновенной и лёгкой. А подыхать будешь в диких муках и молить Инмария, чтобы скорее освободил тебя от страданий. Слово моё нерушимо. Да будет так! Охрана тут же отпускает его. Мужик в ужасе глядит на меня и озаряет себя знаменем Инмария, отползает подальше, вскакивает и уносит ноги с какими-то воплями. Уж не знаю, сработают мои слова или нет, но явно впечатление на мужчину произвела. Вряд ли он станет рисковать и говорить гадости обо мне и моём муже. По толпе проносится встревоженный гул. Поднимаю взгляд на побелевшего хозяина рынка и говорю: — Сто тысяч золотом. Мой человек скажет тебе, куда привести всех рабов. Тот надувает щёки, потом видит мой злющий взгляд и покорно выдыхает воздух, отчего трясутся все его многочисленные подбородки и тем же визгливым голосом, он восклицает: — Все рабы проданы! — Вы решили стать королевой? — вдруг слышу вопрос какого-то юноши, который глядит на меня без страха, но с любопытством. С чего это он так подумал? — Нет, я просто выкупаю рабов. Глава 19 * * * Изабель Ретель-Бор Агнесс была в шоке. Точнее, не так — в ШОКЕ! Как и все мои люди, когда узнали, что я сделала. — Госпожа графиня, ваш поступок, конечно же, благороден и вызывает только уважение… — произносит озадаченно настоятельница обители. — Но? — хмыкаю я. — Но как же ваши люди, госпожа? Вы сами утверждали, что в деревнях лютует голод. У вас столько планов было… — Планы никуда не делись, — обрываю её. — Вы переживаете, что мне не хватит средств на всё задуманное, верно? Агнесс опускает веки, подтверждая мои слова. — Не волнуйтесь на этот счёт. Золота достаточно. А будет ещё больше, но в будущем году, как только стает снег. Золотая жила принесёт достаток графству и его людям. А вот от беды нужно уберечься уже сейчас. За золотом будут охочи все — от бедных до богатых. Представляю, какое паломничество начнётся в моё графство. Но об этом всём умалчиваю. Ни к чему знать настоятельнице о таких вещах, а то ещё сон потеряет от тяжких дум. — Бывший управляющий Зерран разграбил графство до самого исподнего и припрятал награбленное в моём замке. А я, такая нехорошая графиня, взяла да и нашла это добро, — рассказываю и улыбаюсь ей. Агнес качает головой. — Лихое дело вы затеяли, госпожа графиня. Благородное, но лихое. Я буду на вашей стороне и поддержу, потому как вижу, что вы добрый человек, да наивный. Думаю, нам нужно быть готовыми к приходу градоправителя и служителя Инмария. Знайте, гспожа графиня, они будут вежливы с вами, красивых слов скажут много, комплиментами осыплют, да выразят похвалу вашему поступку, а за глаза потом скажут совсем другое. Да ещё и королю отпишут по-своему, выставив вас в дурном свете. Как бы беды не случилось потом с вами. Драная политика… Черти её возьми! — У вас есть мысли как предотвратить беду? — спрашиваю эту мудрую женщину. Она снова прикрывает веки, говоря тем самым «да». — И-и-и?.. — не могу утерпеть. — Отпишите королю сами, прямо сейчас, госпожа. Не теряйте времени. И мы отправим письмо с нашим голубем. Если отправите письмо позже, то его перехватят люди градоправителя или служителя, да и другие письма тоже начнут отслеживать. А сейчас ещё время есть. Она права. Я должна оказаться на шаг впереди. А лучше на тысячу шагов впереди всех этих «благородных» мужей. А что я должна, собственно говоря, написать королю?! Ваше Величество, извиняйте, но это снова я, графиня Изабель Ретель-Бор. Пишу вам вперёд стукачей, от которых тоже письма придут, с вестью, что я в Расторге всех рабов купила. Ну-у-у… так получилось… Откуда деньги? От Зеррана.