Накрапывал дождик, поэтому Митя с полным правом нахлобучил на голову капюшон и натянул воротник свитера аж до самого носа. От остановки до ворот школы топал, ссутулившись. Бросал быстрые взгляды по сторонам. Нет, никого подозрительного в поле зрения не было. Тем более – карликов-монахов. Зайдя на крыльцо, выдохнул. Выпрямился. Сбросил капюшон. Внутрь они не пройдут. Там всё строго: профессиональная охрана в униформе, вход – сугубо по паспорту или ученическому билету. В раздевалку сдал и куртку, и толстенный зимний свитер с высоким воротом. Гардеробщица Варвара Николаевна, милая тётушка, удивлённо покачала головой, глядя на всю эту амуницию, но ничего не сказала. Уже ко второму уроку дождик перестал, и тут же выглянуло солнце. День обещал быть тёплым… Из окна второго этажа Митя увидел незнакомого парня лет тринадцати-четырнадцати: коренастого, крепкого, с квадратной головой и причёской типа «площадка», как у американского спецназовца. В огромных наушниках. На руках – беспалые перчатки. Он стоял у ворот школы, на самом видном месте, прислонившись к столбу и скрестив на груди мощные руки. Всем видом говорил: ждали? Вот он я! Если бы не вчерашняя переписка с Альбиной, Митя и внимания бы на него не обратил. Ну, стоит и стоит. Наверное, ждёт кого-то. Друзья ли у него тут учатся или девчонка… Парень смотрел в сторону школы. Поднял голову, провёл взглядом по окнам второго этажа. Митя торопливо отвернулся, чтобы не встретиться с ним глазами. Что за бред? Чего он испугался? Этот парень не похож на тех, в капюшонах. И на уличную шпану не похож. Что крутой спортсмен – издалека видно, но это ничего не значит. Даже если пришёл с кем-то разбираться – то вряд ли с ним, с Митей. И за что? За этот пост? На перемене Митя выглянул из другого окна. Парень всё ещё стоял на том же месте, покачивая головой в такт музыке, звучавшей в его наушниках. Мол, я никуда не тороплюсь. Я готов ждать, сколько потребуется. Мне нет смысла прятаться. Тот, за кем я пришёл, меня знает. А не знает – так пусть догадается. И Митя догадался. Если этот парень не прячется в засаде – значит, пришёл просто поговорить. Возможны два варианта. Либо просто выйти после уроков и пройти мимо этого парня, как ни в чём не бывало (захочет поговорить – остановит его), либо найти способ прошмыгнуть обходным путём. Митя больше склонялся ко второму. Чем-то этот качок его пугал. И не только тем, что он качок. На следующем уроке Митя поймал себя на том, что ручка дрожит в руке, а почерк начал хромать. Ух… кажется, это называется паранойя. Откуда он взял, что парень пришёл именно за ним? За ним, за ним. За кем же ещё. Но на всякий случай Митя написал сообщение Альбине: «Тут какой-то странный парень снаружи. Стоит у входа на территорию, кого-то ждёт». «Тебя, кого же ещё. ЧТО Я ТЕБЕ ГОВОРИЛА!» «Может, не меня. И он так стоит, будто хочет, чтобы я его видел. Может, просто поговорить хочет?» «Это уловка. Хочет тебя приманить, чтобы не бегать за тобой». «Может, он что-то знает про улицу Свободы…» «Знал бы – написал бы». «А, ну да». К концу учебного дня окончательно распогодилось. Вот и супер. Физрук всех поведёт на стадион – бегать, а потом даст мяч – в футбол погонять. На стадион всех поведут не через главный вход, а через задний, с другой стороны школьного двора – этот выход называют просто «калитка». Правда, выходить из самого здания школы всё равно придётся через крыльцо, но среди одноклассников легко будет спрятаться. А когда урок физкультуры закончится, можно будет сразу уйти домой, накинув куртку поверх физкультурной формы. Многие так и делают. Самое мучительное – дожить до последнего урока. …Митя дождался, пока на крыльцо выйдет основная масса парней. Двинулся следом, держась за их спинами. Делал вид, что говорит по телефону – на самом деле прикрывал лицо. И в сторону главного входа на территорию школы не смотрел. Одноклассники зашагали вдоль здания, Митя – вслед, забежал чуть вперёд, по-прежнему прячась за ними. А точнее – за Пашкой, самым широким из всех. Тот, кажется, единственный понимал, что Митя делает что-то странное, но никак не реагировал. К Митиным закидонам он привык. Свернули за угол. Всё, теперь можно расслабиться. Дошагали до калитки. Маленький стадион – через два здания. Пока шли туда, Митя не заметил никого подозрительного. Ни парня в наушниках, ни ребят в капюшонах. Кажется, пронесло. Осталось лишь до дома добраться. А тот парень… если у него что-то важное – пусть, и правда, сообщение напишет. На стадионе бегали стометровку – на время, по очереди. Потом, по второму разу, бегали те, кто пробежал неважнецки. Митя с Пашкой в итоге бегали и по третьему разу, чтобы получить «тройку» за старание. В остальное время Митя старался держаться незаметно, мысленно ругая Альбину за то, что заразила паранойей. Когда настало время футбола, Митя отпросился домой. Физрук только кивнул – футболист из Мити был так себе. Отпустили и Пашку. – Ты куда? – спросил Пашка. – Мы чё, не вместе пойдём? – Мне сегодня в другую сторону. Я там срежу, напрямик. – Митя показал в сторону, противоположную от ворот стадиона. – А, ну пошли вместе… – Я один пойду. Так надо. Потом объясню. Пашка только плечами пожал. Там, куда показал Митя, в ограде стадиона между двумя бетонными квадратами есть щель, где можно пролезть боком. Кто здесь часто бывает, тот знает. Митя перебросил через ограду рюкзак, пакет с одеждой, протиснулся в щель. Вокруг – деревянные сараи. Где-то рядом громко выбивают ковёр. Слышна музыка, что-то тошнотно-популярное. Теперь можно спокойно дойти дворами до следующей остановки и ехать домой. А там видно будет. Не успел Митя подобрать свои вещи, как что-то укололо его в шею. Будто насекомое ужалило, крупнее комара, но мельче осы. Обернулся. Невысокий человек в капюшоне юркнул за сарай. Митя дотронулся до шеи и выдернул маленький шип. Это ещё что? Яд? Прислушался к себе. Вроде ничего не происходит. Надо бежать. И Митя сорвался с места. За вещами потом вернётся. Выбежал в маленький двор двухэтажного старого дома-барака. На верёвках висело сохнущее бельё, на деревянной перекладине – ковёр, который выбивали. А где же человек? Ведь этот палас не сам себя по бокам хлопал… Людей не было. Не у кого попросить помощи или хотя бы спросить, что сейчас происходит с его шеей – покраснело ли место, куда вонзился шип, почернело ли? На ощупь – всё в порядке, даже не припухло. Но это пока. Даже музыка уже не звучит. Кто-то вырубил песню на середине. У лавочки коляска стоит, пустая. Ни ребёнка, ни мамаши. Убежали? Кто-то их напугал, да так, что женщина бросила громоздкую коляску и умчалась, схватив младенца в охапку? Митя метнулся в сторону. Прочь отсюда! Выбежал на улицу. Странно – незнакомая какая-то. Митя как будто в первый раз её видел. Что за бред? За несколько лет он исходил всю местность вокруг школы вдоль и поперёк. Дома многоэтажные, монументальные, с карнизами, фронтонами, пилястрами и прочими красивыми ненужностями. Чем-то похожи на дворцы. Прохожих не видно, едущих машин тоже. Есть два-три автомобиля, но они просто стоят. Рядом с одним из них валяется одежда: чьи-то джинсы, кроссовки и куртка от спортивного костюма. Сквозь асфальт трава пробивается. На стене ближайшего дома – облезлая табличка с названием улицы. «Улица Свободы». ⁂ Альбина бросила ручку. Закрыла глаза руками. Захотелось заткнуть и уши, забраться под парту и никогда не вылезать. Ей стало страшно. – Волосы у неё были такого цвета, как у маленьких серых птичек… – медленно говорила учительница. Отчего-то ей захотелось устроить диктант для проверки знаний. Диктант! В начале сентября, да ещё и последним уроком! – Галина Петровна, а у бесноватой припадок! – радостным голосом сообщил Ваня Кренделев. – Да заткнись ты, Крендель вонючий! – взвизгнула Альбина на весь класс, громко всхлипывая. Её трясло, из глаз лились слёзы. Она сидела одна, на последней парте в третьем ряду. Двое мальчишек, сидевших перед ней, обернулись, посмотрели (один – злорадно, второй – испуганно), но ничего не сказали, зная, что Альбина может и укусить или ручку воткнуть с размаху. – Альбина, если тебе нехорошо, сходи к врачу, – вкрадчиво попросила Галина Петровна. – Или можешь сразу домой идти, диктант потом с тобой допишем. Она тоже прекрасно знала, что с этой девочкой лишний раз лучше не конфликтовать. К тому же, несмотря на все свои странности, писала Альбина грамотно, в отличие от большинства одноклассников. Альбина сбросила все свои вещи с парты в распахнутый рюкзак и выбежала прочь под ехидные смешки…