«Да хотя бы так. Всё, до связи завтра». «Доброй ночи». «Я уже в кровати. Доброй!» После вчерашнего Митя побаивался ложиться спать. С другой стороны, сон – это всего лишь сон, даже если это какой-то специальный, особенный сон, который на него наслали прыгуны. Психическая атака, которая нужна, чтобы довести его до истерики. Чтобы он и думать забыл про улицу Свободы. Надо всего лишь думать о чём-нибудь приятном. Например, о том, как они с Альбиной сегодня сидели на заброшенной деревянной сцене. И Альбина играла на дудочке. Вот бы снова там оказаться. И чтобы не было никаких прыгунов, и никаких карликов, и никаких аномальных зон. Просто сидеть на этой сцене, жевать «Инь и Ян», запивать чаем и слушать, как Альбина играет. Митя даже фильм бы об этом снял. Только не ужастик. А что? Не мелодраму же? Эта Альбина ему не настолько понравилась. Слишком странная. Но с ней интересно, это правда. Вспоминая Альбину, дудочку и сцену, он и уснул. Теперь он точно смог уловить этот момент: за стенами и за окном разом утихли все звуки. Не слышно ни телевизоров, ни машин, ни шумных ночных компаний. Хотя в центре города не бывает полной тишины, даже поздно вечером… Но тишина наступила, а в остальном ничего не изменилось. Ощущение – будто всё происходит на самом деле. Митя медленно встал. Подошёл к двери. Взялся за ручку, да так и застыл, напряжённо думая. Он читал в Сети какие-то тексты, написанные разными «гуру» и «магистрами», утверждавшими, что могут управлять собственными снами. И ведь никак не проверишь! Если верить этим шарлатанам, то главное – осознать, что находишься во сне, а потом можно хоть летать, хоть стрелять огненными шарами из пальца, хоть придумывать собственную реальность. Представишь, например, средневековый замок – и вот он, с башенками, зубцами и подъёмным мостом. Митя закрыл глаза, представил заброшенный парк, поляну, сцену и Альбину. Рывком распахнул дверь и вышел. Поёжился. А холодно ночью снаружи, особенно после тёплой комнаты. Хорошо, что на нём уличная одежда. Получилось! Он только что был в своей комнате, в пижаме, а теперь стоит, в куртке, джинсах и ботинках, на поляне, освещённой луной, возле деревянной сцены. Позади с лёгким скрипом закрылась дверь. Митя обернулся – двери уже не было. Ни двери, ни комнаты, ни дома. – Альбина! – громко позвал он. – Ну чего? – спросила она, выйдя из-за сцены. – Это сон! Мы во сне! – Я тоже думала, что это сон, но это не сон, – она уселась на ступеньки. – Вчера ночью, помнишь?.. – Помню. Я видел тебя. Ты убегала от меня! – Конечно, убегала. Чуть со страха не умерла. Особенно когда прыгуна увидела. Ты спрашивал, что у меня за следы зубов на руке. Когда прыгун за мной погнался, я попыталась проснуться. У меня есть свой способ. Если что-то страшное снится – я себя кусаю и от боли просыпаюсь. Так вот, я цапнула сама себя и проснулась – а на руке след от моих же зубов! Как тебе такое? – А теперь тебе страшно? – Немножко. Зачем ты меня сюда притащил? – А я тебя сюда притащил? Я просто выдумал тебя. И тебя, и эту поляну. Ты мне снишься. – Скажи первое, что придёт в голову, – внезапно потребовала Альбина. – Любое слово. – Авокадо. – Почему авокадо? – Потому что на «а»… – Пусть будет авокадо. Я запомнила. А теперь сделай так, чтобы меня здесь не было. – Как? – Представь, что я проснулась. – Хорошо… – Митя зажмурился. Когда он открыл глаза, Альбины не было. А он сам находился у себя в комнате, под одеялом, в пижаме. Да, он на ночь надевал дурацкую пижаму с дельфинчиками, просторную, на вырост, которую когда-то подарила ему мама. Кто бы из одноклассников увидел – помер бы со смеху. Но видел его в ней только папа. И никогда не смеялся. Перестарался, подумал Митя. И её разбудил, и себя… И опять ощущение, будто вагоны разгружал. Всё-таки это был не сон, а что-то другое, какая-то другая реальность, куда человеку нельзя соваться. Реальность, которая выматывает, забирает все силы только за то, что находишься там… Митя перевернулся на другой бок и вновь закрыл глаза. День 3. (Дом на окраине) Последний урок – физкультура. То, что надо. Есть шанс проскочить наружу незамеченным, в маленькой толпе одноклассников, через калитку… Хорошо, что сегодня к доске не вызвали ни на одном уроке. Митя не смог бы сказать ничего внятного. А может быть, и к врачу бы отправили. А так – заметил только Пашка, с которым они вместе сидели на третьей парте в первом ряду. «Мить, чё с тобой? Трясёшься весь. Заболел?» – написал он на листочке и подсунул его соседу. «Знобит чего-то», – черкнул в ответ Митя. «Может, тебе домой? Сходи в медкабинет. Вдруг заразно?» «Всё норм». С утра всё, и правда, было «норм». Пока Митя завтракал, пришло сообщение от Альбины-Леандро. Всего одно слово: «Авокадо». Митя лихорадочно принялся набирать ответ: «Так, значит, это правда? Мы с тобой встретились во сне? Это была ты, настоящая?» «Похоже, что так. Потом надо повторить». «Я тебя вызвал к себе в сон?» «Или я тебя. Открою тайну: я тоже тебя вспоминала и вчера, и позавчера». «Ты обо мне думала – тогда, после трамвая?!!» «А почему нет? Я же тоже тебя видела. И подумала, что ты в этом трамвае единственный нормальный человек». «И всё-таки, это я тебя вызвал. Представил поляну со сценой и тебя». «Тогда сегодня я тебя буду вызывать». – Митёк, давай, ты сначала поешь, а потом будешь переписываться со своим Пашкой… – пробурчал над ухом папа. Присмотревшись к экрану телефона, произнёс совсем другим тоном. – О, да ты тут с девчонкой… Ладно, прости, мешать не буду. Если совет нужен – спрашивай. – Спасибо, па. Обязательно. Совет – ещё чего. После того, что он с мамой сделал… Кстати, где она опять? Из комнаты не выходила. Ушла вчера к подруге ночевать и до сих пор не вернулась? «У тебя раньше были осознанные сновидения?» «Никогда, Мить, вплоть до трамвая. Это как-то с прыгунами связано. Что-то там у нас внутри пробудилось». «Разберёмся. Прости, мне в школу пора». «Мне тоже. Я на связи, если что».