— Истории прошлого и реальность — спокойно сказал Уокер. — У тебя было более простое дело, в незамысловатые времена. С тех пор мы эволюционировали. Теперь всё по-другому. Все гораздо сложнее. — Ещё больше коррупции! — Вот видишь? Ты совсем не понимаешь Тёмную Сторону. В наши дни она существует, чтобы обеспечить безопасное убежище для всех тех людей и Сил, которые слишком опасны, чтобы позволить им свободно бродить во внешнем мире. Старые времена, дни великого эксперимента, прошли. — Теперь всё дело в бизнесе, удовлетворении потребностей и аппетитов, зарабатывании денег, это новый туризм. Просто одно большое, очень прибыльное шоу уродов. И ваши старомодные представления о том, что допустимо, а что нет… они вредны для бизнеса. Он воспользовался своим голосом. Голос, который повелевает всеми, кто его слышит и которому нельзя отказать, или ослушаться. Тупая сила его мощи пронеслась по церкви, оттесняя всё остальное в сторону, накрывая нас, как духовная смирительная рубашка. — Успокойся, — сказал Уокер. — Успокойся. Слушай меня. Ты же знаешь, что я забочусь только о твоих интересах. На Ларри это подействовало. Это даже подействовало на Хэдли. Они стояли неподвижно, улыбаясь Уокеру с открытыми, пустыми лицами. Они были готовы сделать всё, что он им скажет, потому что, несмотря на их противоестественный статус, они всё ещё были людьми и голос Уокера имел власть над живыми и мёртвыми. Это только отчасти подействовало на меня, потому что я сын своей матери — но пока я всё ещё пытался сбросить его, Повелитель Терний издевательски рассмеялся и одним взмахом посоха отразил Голос Уокера ему в лицо. Сила, дрожащая в воздухе, разлетелась вдребезги, как стекло и Уокер отступил на шаг, тупо глядя на Повелителя Терний. — Не пытайся командовать мной Голосом нашего Создателя, ничтожный человек! Я ближе к нему, чем ты когда-либо будешь! Защищайся, чиновник! Или ты заявишь, что пытался лишить нас свободы воли ради общего блага? — Я же говорил тебе, — сказал Уокер, снова натягивая на себя остатки достоинства. — Я не делаю ни добра, ни зла. Я поддерживаю статус-кво. Я заставляю вращаться шестерёнки и не даю туземцам выйти из-под контроля. Скажи ему, Джон. Вы видели, что я делаю и почему это должно быть сделано. Конечно же, вы лучше всех понимаете, то, что, я делаю, необходимо! Повелитель Терний посмотрел на меня. — Пора выбирать сторону, Джон Тейлор. — Да, — сказал Уокер. — На чьей ты стороне? Я посмотрел на него. — Кто угодно, только не ты. — Всегда приходится поступать жёстко, правда, Джон? — сказал Уокер. Он открыл свои золотые карманные часы и временной сдвиг внутри вырвался наружу, окутал Уокера и меня и унес нас прочь. ДЕСЯТЬ Он поднял нас на вершину. Когда я снова мог видеть, я увидел внизу всё, как огромный опрокинутый шведский стол. Вся Тёмная Сторона раскинулась подо мной, её яростные огни сияли на фоне темноты. Но это не было видением, рожденным моим наследием, не было умозрительным полётом в поисках ответов. Это было реально, это было здесь и сейчас. Я стоял на вершине горы и смотрел на свой мир сверху вниз и меня обдувал сильный холодный ветер. Я сразу понял где нахожусь. Я был здесь раньше. Я был на вершине Гриффин-Хилла, или по крайней мере, на том, что осталось от вершины Гриффин-Хилла. Не так давно, вся эта гора и всё на ней принадлежало одному человеку: Иеремии Гриффину. Ему также принадлежала большая часть Тёмной Стороны и множество людей, которые там жили. В то время Гриффин-Холл стоял на самой вершине Гриффин-Хилла. Огромный и великолепный особняк, где проживала бессмертная семья Гриффинов. Но всему, что было у этого человека, он был обязан сделке, заключенной давным-давно с древним врагом и я был там, когда Дьявол восстал из Ада, чтобы забрать душу Гриффина, его семью и даже его великолепный особняк. Дьявол утащил их всех в Ад и теперь на вершине Гриффин-Хилла не осталось ничего, кроме огромной дыры в земле, огромного кратера, полного тьмы, тьмы уходящей дальше, чем мог наблюдать человеческий глаз. Я повернулся спиной к Тёмной Стороне и задумчиво уставился в Яму. Холодный ветер швырял мне в лицо пригоршни пыли из узкого круга мёртвой земли, окружавшего огромный кратер. Больше ничего не осталось. Мне казалось, что всё это место было духовно холодным, как будто сама сущность жизни была отнята, оторвана, ничего не оставив после себя. Сама яма, казалось, вот-вот исчезнет навсегда и на всём её протяжении не будет ничего, кроме темноты. Свет полной луны, прямо над головой заливал вершину Гриффин-Хилла резким бело-голубым светом, но он проникал только на несколько футов в яму, как будто сам лунный свет отторгался от того, что он там находил. Рваные края ямы и её внутренности были обожжены и почернели, как будто подверглись воздействию невероятного, невозможного жара. Кто-то хотел, чтобы все точно помнили, что случилось с Гриффином. Я вздрогнул и это не имело никакого отношения к холодному ветру. Я отвёл взгляд и увидел Уокера, который держался на почтительном расстоянии и непринужденно улыбался. Порывистый ветер почти не касался его и я знал, что, хотя то, что осталось от Гриффин-Хилла, сильно пугало меня, ничто из этого не беспокоило его, ни в малейшей степени. В своё время ему приходилось видеть вещи и похуже, а сейчас он смотрел только на меня. Его избранный сын, его преемник. Поэтому я намеренно отвернулся, глядя вниз на длинные склоны Гриффин-Хилла, где когда-то раскинулся огромный и великолепный сад, полный удивительных и невероятных растений, цветов и деревьев, некоторые из которых были настолько редкими, что были последними в своём роде, другие привезены специально из других миров и измерений. Цветы пели, кусты ходили, деревья качались, даже когда не дул ветер. Сейчас… Это было тёмное и испорченное место, тронутое и изменённое ужасной Сущностью, которая прошла так близко от него. Высокие, искривлённые растения хлестали воздух изогнутыми ветвями, в то время как, что-то вроде пучков веток перемещалось вверх и вниз по узким тропам. Там были цветы размером с дом, густые и мясистые, их болезненные цвета флуоресцировали в ночи. Огромные, медленные волны двигались по длинному зелёному морю, как будто под поверхностью скрытые гибриды шли на войну. Это был уже не сад. — Это джунгли, — сказал Уокер, следуя моим мыслям. — Никто больше не осмеливается войти. Власти говорят о том, чтобы послать туда бронетанковые отряды с огнемётами и сжечь всё это дотла. Пока, что-нибудь не поползло вниз с горы. Мне всегда нравилась тактика выжженной земли. Хотя, наверное, очень жаль… Там есть виды, неизвестные ни истории, ни ботаническим садам. Коллекционеру они бы понравились. — Марк, — сказал я. — Его звали Марк. — О нет, — сказал Уокер. — Он уже давно не был Марком. Ты был здесь с тех пор, как…? — Нет, — ответил я. — Когда дело завершено, оно закрыто. Я никогда не чувствовал необходимости возвращаться на поля былых сражений. Кроме того, я слышал истории о странных явлениях. Видения были достаточно внезапными и страшными, чтобы отпугнуть даже туристов Тёмной Стороны. — Они могут прийти сюда, чтобы побаловать себя маленьким Адом, но они не хотят слишком близко соприкасаться с реальной угрозой. Тем не менее, всегда есть те, кто думает, что они видели всё… и они шёпотом рассказывают истории о призрачных образах Гриффин-Холла, о всех его многочисленных окнах пылающих Адским огнём, в то время как жуткие тени агонизирующих мужчин и женщин бьются о внутреннюю поверхность стекла, отчаянно пытаясь выбраться наружу… — Неужели? — сказал Уокер. — Целый особняк, парящий в воздухе над дырой? Я так не думаю. Всегда были сплетни, Джон, ты должен это знать. Я поднялся сюда, всего один раз, чтобы увидеть всё своими глазами. И чтобы убедиться, что из дыры больше ничего не выйдет… Сейчас это плохое место и вероятно, всегда будет таким, но это всё. Ни призраков, ни привидений, ни отдалённых криков горящих в Аду Гриффинов. Хотя, я думаю, ты согласишься, что это действительно впечатляющий вид. — Ты… ничего здесь не чувствуешь? На мгновение он поджал губы. — Чувство ужаса и затянувшегося зла. Примерно то, что и следовало ожидать. — Значит, ты чувствуешь себя как дома. Он строго посмотрел на меня. — Ну, это было просто грубо. Будь деликатней. Не так давно Власти послали сюда Сестричество Армии Спасения, чтобы провести несколько действительно тяжёлых экзорцизмов — но честно говоря я не могу сказать, что чувствую какую-то разницу. — Есть такие, — осторожно сказал я, — которые говорят, что, если ты пробудешь здесь достаточно долго, Дьявол восстанет из Ада и предложит тебе ту же сделку, что и Гриффинам. Все ваши сердечные желания в обмен на вашу душу. Так вот почему ты привёл меня сюда, Уокер? Предложить мне сделку? Он рассмеялся и одним взмахом руки указал на всю Тёмную Сторону, раскинувшуюся под нами. — Всё это может стать твоим, Джон, если ты согласишься быть мной. Возьми на себя мою роль. Сохранять мир, чего бы это ни стоило. — Но какую цену мне придётся заплатить? — спросиля, всё ещё глядя на него, а не на Тёмную Сторону. — Мне придётся делать то, что ты делаешь, думать так, как ты думаешь, стать таким, какой ты есть и я думаю, что лучше умру. — Я так долго этим занимался, Джон, — сказал Уокер. Голос его вдруг стал старым и усталым. — Я несу этот груз дольше, чем ты живёшь. Всё то, что я сделал и ничего из этого для себя. — Никогда и ничего для себя! Смерть меня не беспокоит, хорошо бы хоть немного отдохнуть. Но как я могу отдыхать, зная, что покинул Тёмную Сторону без твёрдой руки у штурвала? Без должного преемника? И кто ещё, кроме тебя, Джон, может заменить меня? Кого бы ещё ты назвал? — Жюльен Адвент, — сказал я. — Да, — сказал Уокер. — Хороший выбор. Хороший человек. Великий Викторианский авантюрист, прошедший сквозь время, чтобы стать героем и здесь. Да, я действительно думал о нём. Но как часть новой Власти, он слишком загружен разработкой методик управления, чтобы проводить их в жизнь. — А кроме того, рыцарь в хладных доспехах всегда был строго честным человеком. Он не понимает мотивов Власти, а время от времени ему придётся действовать от их имени. — Хорошо, — сказал я. — Пойдем в противоположном направлении. А как насчет Эдди Бритвы? Самый непримиримый агент Добра, который когда-либо был. Он провёл большую часть своей жизни, преследуя и наказывая нечестивых. Уокер грустно улыбнулся. — Население Тёмной Стороны резко сократиться. — Верно, — согласился я. — Я умираю, Джон, — сказал Уокер. — Мне неприятно напоминать тебе об этом, но время не на моей стороне. Мне нужен твой ответ. Сейчас. — Ты и так это знаешь, — сказал я. — Мне не нужна твоя работа. Я защищаю людей от таких, как ты. Я знаю, к чему приводит твоя работа. Я видел, как ты хладнокровно убил своего старого друга! — Я всегда умел делать трудные, неприятные, но необходимые вещи. — И это всё? И это твоё оправдание? Дело не в поступке, дело в причине? — Вот именно! Цель оправдывает средства. — Только иногда, — ответил я. — И только некоторые цели и некоторые средства. Я всегда проводил черту, которую не пересеку, несмотря ни на что, потому, что пересечь эту черту означало бы предать себя. — А что это такое? — спросил Уокер. — Благородный человек? — Иногда, — сказал я. — Разница между вами и мной… в том, что, что вы верите в защиту Системы, я же верю в защиту людей от Системы. — Люди! — воскликнул Уокер. — Никогда не доверяй людям, Джон, они всегда тебя подведут. Ты должен поверить в нечто большее. В что-то незыблемое. — Система? — спросиля. — Нет никакой Системы, никакого государства, только мы. Мужчины и женщины, борющиеся за выживание, идущие в фарватере своих мелких желаний и достижений. Это люди заставляют колёса вращаться, Уокер. Не все из нас хотят править миром, хотят получить шанс жить в мире в нашей маленькой его части.