– Конечно же, я читал ее дневник! Я должен был убедиться, что моя девочка не собирается ничего с собой сделать! – И вы заставили дочь и ее друзей опровергнуть алиби Сэла. А что произошло дальше, во вторник? – Я отвез девочек в школу, а сам сказался больным. Дождался, пока Сэл остался на парковке один, и заговорил с ним. Он был в отчаянии. И я предложил вернуться к нему домой и побеседовать об исчезновении Энди. Сначала я планировал взять у него дома нож и воспользоваться им. Но затем в ванной мне попалось на глаза снотворное, и я решил увести Сэла в лес; так будет менее жестоко. Не хотелось, чтобы семья обнаружила тело. Мы выпили чаю, и я дал ему первые три таблетки; солгал, что от головной боли. Убедил его пойти в лес и самим поискать Энди; таким образом помочь ему не чувствовать себя беспомощным. Он поверил. Даже не поинтересовался, почему я не снял в помещении кожаные перчатки. Я взял на кухне пластиковый пакет, и мы отправились в лес. У меня был с собой перочинный нож, и когда мы удалились от дома на достаточное расстояние, я приставил его к горлу Сэла, чтобы заставить проглотить еще несколько таблеток. Голос Эллиота задрожал, глаза увлажнились. Одинокая слезинка скатилась по щеке. – Я сказал, что помогаю ему. Якобы он не попадет под подозрение, если все будет выглядеть так, словно и на него напали. Он начал сопротивляться. Я повалил его на землю и силой затолкал таблетки в рот. Когда его сморил сон, я начал рассказывать об Оксфорде, о его великолепных библиотеках и обеденных залах, о том, как прекрасно город выглядит весной. Чтобы он отключился, думая о чем-то хорошем. Когда Сэл потерял сознание, я надел ему на голову пакет и держал за руку до самого конца. Пиппа не испытывала сострадания к Эллиоту. Одиннадцать лет словно испарились из памяти, и перед ней стоял совершенно незнакомый человек. – Потом вы отправили с телефона Сэла сообщение его отцу с признанием в убийстве. Эллиот кивнул, утирая глаза тыльной стороной ладони. – А как же кровь Энди? – Я протер пол не очень тщательно, немного крови осталось. И я пинцетом засунул ее Сэлу под ногти. А под конец положил телефон Энди ему в карман. Я не хотел убивать его. Я просто пытался спасти своих девочек; на их долю и так выпало много горестей. Сэл не заслужил смерти, но и мои дочери тоже. Мне пришлось сделать чудовищный выбор. Пиппа подняла глаза, чтобы не расплакаться. Не было времени доказывать, как он неправ. – А спустя несколько дней, – зарыдал Эллиот, – я понял, какую непоправимую ошибку совершил. Если Энди умерла от раны, ее тело уже должны были найти. А обнаружили только машину со следами крови в багажнике. Значит, она чувствовала себя не настолько плохо, даже смогла сесть за руль и куда-то уехать. Я запаниковал преждевременно, когда решил, что ее рана смертельна. Однако было уже поздно что-то изменить. Сэл мертв, и я превратил его в убийцу. Дело закрыли; жизнь пошла своим чередом. – А как получилось, что вы заперли Энди в этом доме? – выкрикнула Пиппа. Эллиот вздрогнул. – Это произошло в конце июля. Я ехал домой и внезапно увидел ее. Энди плелась по обочине шоссе из Уикома в направлении Килтона. Я остановился. Было очевидно, что она употребляла наркотики… ночевала под открытым небом… Исхудавшая, вся в грязи. Так это и случилось. Я не мог позволить ей вернуться домой – тогда все поняли бы, что Сэл убит. Энди была перевозбуждена и невменяема. Я затолкал ее в машину. Объяснил, почему не могу отпустить. И дал понять, что позабочусь о ней. Я как раз выставил этот дом на продажу, а когда привез ее сюда, сразу же убрал объявление. – И где она провела несколько месяцев? Что произошло в ту ночь? – Пиппа понимала, что истекают последние минуты, и усилила нажим. – Подробностей она не помнит; полагаю, причина тому сотрясение мозга. Говорит, что просто хотела отдохнуть от всего и всех. Пошла к другу, который торговал наркотиками, он отвел ее к каким-то своим знакомым. Однако она не чувствовала себя там в безопасности и в конце концов сбежала и отправилась домой. Энди не любит вспоминать то время. – Хоуи Бауэрс, – вслух уточнила Пиппа. – Где Энди, Эллиот? – На чердаке. – Он перевел взгляд на стол, где лежал ключ. – Мы там все для нее оборудовали. Я утеплил помещение, обил стены фанерой, сделал хороший потолок. Она сама поклеила обои. Окон нет, зато есть много светильников. Пип, ты, наверное, считаешь меня монстром, но с того вечера в «Зеленом доме» я к ней ни разу не прикоснулся. У нас другие отношения. И Энди совсем не такая, как прежде: она стала спокойной и очень благодарна мне. На чердаке у нее всегда есть еда. Три раза в течение недели и один раз в выходные я приезжаю, готовлю ей поесть и разрешаю спуститься вниз, принять душ. А потом мы просто сидим и вместе смотрим телевизор. Она не скучает. – Она заперта наверху? Это ключ от чердака? – мотнула головой Пиппа, указывая на стол. Эллиот кивнул. С улицы послышался визг тормозов. – Сейчас полиция прервет нас, – заторопилась Пиппа. – Не говорите им ничего о ДТП и алиби Сэла. После вашего признания оно ему будет ни к чему. А Кара не должна потерять всю семью и остаться одна. Теперь я позабочусь о ней и Наоми. Хлопнула дверца машины. Затем еще раз. – Может, я и пойму, зачем вы так поступили. Но никогда не прощу. Вы лишили Сэла жизни ради спасения собственной шкуры. Принесли горе в его семью. – Ни с места! Полиция! – послышалось через открытую входную дверь. – И семья Беллов целых пять лет оплакивала дочь. Вы угрожали мне и моей семье; вломились в наш дом, чтобы запугать меня. – Прости… Тяжелые шаги в холле. – Вы убили Барни. Лицо Эллиота вытянулось. – Пип, не понимаю, о чем ты. Я не… – Полиция! – В кухню ворвался человек в форме. На фуражке блеснул электрический свет. Следом вбежала его напарница. Ее глаза заметались от Эллиота к Пиппе и обратно; туго завязанный на макушке хвост повторял движения. – Что здесь происходит? – выкрикнула женщина. Пиппа подняла глаза и встретилась взглядом с Эллиотом. Он распрямился и выставил вперед запястья. – Вы явились арестовать меня за похищение и насильственное лишение свободы Энди Белл, – сказал он, не сводя глаз с Пиппы. – И за убийство Сэла Сингха, – добавила Пиппа. Полицейские переглянулись; затем мужчина кивнул. Женщина направилась к Эллиоту, а ее напарник нажал кнопку на рации, вышел в холл и начал докладывать. Воспользовавшись тем, что оба повернулись к ней спиной, Пиппа метнулась к столу, схватила ключ и бросилась наверх. – Эй! – крикнул вслед мужчина. Взлетев на второй этаж, Пиппа увидела в потолке белую крышку люка. Через задвижку и ввинченное в деревянную раму металлическое кольцо были продеты дужки большого висячего замка. Под люком стояла небольшая, из двух ступенек, лестница. Она взобралась на лестницу, дотянулась до замка, вставила ключ и повернула его. Замок лязгнул и с шумом упал на пол. Пиппа отодвинула засов и пригнулась, чтобы откинувшаяся крышка не задела ее. Из отверстия люка хлынул электрический свет. К нему присоединились звуки: тревожная музыка, взрывы, голоса людей, выкрикивавших что-то с американским акцентом. Пиппа оттолкнула лестницу, и та свалилась на пол. – Постойте! – окликнул ее полицейский. Он уже почти поднялся на второй этаж. Пиппа полезла наверх, хватаясь липкими ладонями за металлические кольца. Она просунула голову в люк и огляделась. Помещение освещали несколько потолочных светильников; стены украшали наклейки с цветочным орнаментом. С одной стороны мини-холодильник, на нем чайник и микроволновка; рядом стеллажи с книгами и продуктами. В центре розовый коврик с длинным ворсом, у дальней стены большой телевизор с плоским экраном. Фильм только что поставили на паузу. На кровати, скрестив ноги по-турецки и обложившись цветастыми подушками, сидела она. В голубой пижаме с пингвинами, точно такой же, как у Кары и Наоми. Девушка испуганно уставилась на Пиппу широко открытыми глазами. Она стала старше и немного располнела. Волосы потускнели, а кожа выглядела бледнее. Она уставилась на Пиппу с открытым ртом, держа в руке пульт от телевизора, а на коленях пачку печенья «Джемми Доджер». – Привет. Я Пиппа. – Привет. А я Энди. Однако это была не Энди. Глава сорок шестая Пиппа подошла ближе и стояла теперь в конусе желтоватого света от лампы. Она судорожно втянула в себя воздух, стараясь не замечать шум в голове и восстановить способность думать. Затем прищурилась и всмотрелась в сидящую перед ней девушку повнимательнее. С близкого расстояния были заметны явные отличия. Изгиб пухлых губ, низко посаженные глаза, более узкие скулы. Черты лица, которые не меняются с годами. В последние месяцы Пиппа столько раз рассматривала фото Энди, что выучила наизусть ее лицо – вплоть до каждой ямочки. Это не она. У Пиппы земля ушла из-под ног. Она потеряла способность воспринимать окружающее. – Ты не Энди, – пробормотала она, когда полицейский наконец поднялся на чердак и положил ей руку на плечо. * * * Ветер завывал в кронах деревьев. Пульсирующий свет мигалок выхватывал из темноты дом номер сорок два по Милл-Энд-роуд. На подъездной дорожке стояли уже четыре полицейские машины. Только что подъехал инспектор Ричард Хокинс; Пиппа узнала его по старым фото – он был в том же самом черном пальто, что и на пресс-конференциях пятилетней давности. Пиппа уже не слушала женщину-полицейского, которая опрашивала ее; слова воспринимались как последовательность отдельных слогов. Она пыталась сосредоточиться на дыхании, жадно втягивая в себя свежий воздух. В этот момент из дома появился Эллиот – в наручниках и под конвоем двух полицейских. Он плакал, на мокрых щеках отражались проблески мигалок. Его рыдания, напоминающие стоны раненого зверя, пробудили в ней какой-то первобытный страх. Этот человек понимал – его жизнь кончена. Неужели он и вправду верил, что девушка у него на чердаке – настоящая Энди? И упорно цеплялся за свою уверенность целых пять лет? Полицейские нагнули Эллиоту голову и усадили в автомобиль. Пиппа проводила его взглядом, пока он не скрылся за деревьями. Диктуя свой номер телефона женщине-полицейскому, она услышала, как позади хлопнула дверца машины. – Пип! В груди у Пиппы что-то екнуло, и она помчалась к подъездной дорожке на голос Рави. Он раскинул руки и поймал Пиппу. Порыв ветра стал ей не страшен. – Ты как? – Он чуть отступил, чтобы видеть ее лицо. – Ничего. А ты здесь откуда?