— Откуда путь держите и куда? — начал расспрашивать нас мкж. — С Китеж-града идем на Север. — О,как. Далече и время не лучшее для поездки выбрали. Видать нужда в том есть. А сами кто такие будете? На семью не похожи. Баба вона отдельно села, хотя знают все, что подле мужа должна быть по правую руку. Вместо нее девчушка, но не сестра и не родич, не похожи не лицом, не повадками. Стало быть чужая. Ты раньше сел, а меч держишь так, будто оборонять решил, а мне доверия нет. Значит защиту им предоставляешь, но не как наймит. Скажешь честно, заночуешь. Промолчишь ежели или соврешь, то после ужина идите в ночь. У нас тут чужаков не привечают. — размышлял вслух владелец дома. — Северянин, сиротка и опальная Благородная.Путь держим в городище. Возможно к нам присоединится мой Старший Брат. — Городище оно больно далеко.... — начал было говорить Муж. — Север ближе, чем ты думаешь. — перебил его услышанной присказкой. — Полно тебе, убедил. — здоровяк повернулся в сторону кухни и крикнул — Катрин неси закуску да баньку сделай. Опосля за стол всем родом и гостями сядем. — кивнув мне головой, собрался было уходить, как Я его остановил. — Павел Степанович, а поведайте мне, в каких богов Черный Дол верует, дабы не нарушить устои или законы. Сильно обяжите, так как не увидел у вас капища или кумиров. На занавесях и домах нет защитных знаков или рун. Ставни без узоров и дома построены иначе, чем на Севере или Юге. — Что же. Правильный вопрос и своевременный. Родоверы мы. Верим в единое начало мира и живем одним родом. Потому все жители этого селения родня. Но за ужином ты все увидишь. Вкусите пищу и примите одежду для купания, ваши вещи можете оставить на чистку. Позже мне нужно с тобой поговорить, северянин. После легкого перекуса, дабы не идти с полным животом, Я отправил Забаву и Нику в баньку, а сам вышел на улицу. Я не мог много вспомнить про Родоверов. Верят то что две птицы родили яйцо, из которого в последствии появился Мир. Одна Алконаст, а вторая.... Не помню или не знаю. Живут общиной и все добро общее. Супругов выбирают и выкупают в других деревнях и селах, дабы мешать кровь. Дети общие, а самое большое наказание-изгнание и забвение имени. Окинув Даром поселок, увидел, что весь людей собрался в большом амбаре и лишь староста и дозорные были не с ними. Со стороны леса темнела угроза, и маленькое золотое пятнышко светлело на Юге. Я скоро заскочил в горницу, схватил меч и побежал к воротам. Дозорный выскочил из сторожки, направив мне в грудь копьецо. — Куды прешь, до рассвета нельзя выходить. — Там мой Брат. Он ждет подмоги. — Ты за него ничего не говорил. — Я сказал старосте, что жду его к вечеру. — Мишка спроси отца, правда ли то. Я посторожу. А ты гость, дернешься, стрелу поймаешь. Скоро пришел Михаил. — Велено пустить северянина. Казну и вещи он в доме оставил. — важно произнёс Дозорный. — Ну, дык и чаво стоишь. Открывай калитку. — раздался голос сверху. Я бежал, что есть мочи к бледному золотому огоньку. Чем ближе Я был, тем отчетливее видел раны храмовника, а за спиной Брата горели голодом десятки глаз. Глава 4. Догнать уходящее время — Нашел все таки меня, крестник. А Я уж и не надеялся. Подставь плечо, проще будет доковылять. — сквозь стоны проговорил Старший Брат. — Как же так получилось? Кто Вас поранил? — участливо спросил Я. — Перевертыши, сучье племя. Вчера мог догадаться, кто Маре Бабу слепил да шнурки подрезал, ох и позлили они её. Кха-кха. Позже поговорим. А то силы теряем да отвлекаемся почем зря. — проскрипел сквозь зубы Сет. Последние сотни шагов Я уже тащил тяжелое тело Ветерана, а с ворот глядел Дозорный и даже пальцем не повел помочь мне. Факелы освещали площадку у ворот, играя с лежащими толстым слоем снежинками, а на свежевыпавший снег падала горячая кровь северянина. — Открывай калитку. — крикнул Я. — Кто такие и цель вашего визита в Черный Дол? — раздался прежний голос. — Ты же только что меня выпустил. Уже забыл? — изумился вопросу. — Скажи ему, он пока не услышит от тебя правильный ответ, не впустит. — прохрипел ветеран. — Путники, ищем кров и стол. Один подраненый. — Доложи старосте, что у нас гости. — приказал Старший. Я усадил Брата на землю, так как сил поддерживать его стоящим не было. Вскоре пришел Михаил и о чем то доложил, а сторож на воротах произнёс заученный текст: — Постоялый двор у старосты. Законы соблюдать, вести себя чинно и с уважением. Мишка проводи путников. Парень открыл сторожку и направил на нас копьецо. — Подсоби с раненым. — взмолился Я. — Никак не можно. Ежели путник не в силах дойти, то мы оставляем его за воротами. — Не спорь с ним, Босик. Староста должен дать мне добро на нахождение в Черном Доле, иначе отправит за забор. — тяжело произнёс Сет, упершись на подставленное плечо, медленно поднимался. — Уж такие они, родоверы. Только семья и Род важны, остальное все временно. — Ты знаешь правила, старик. Следуйте за мной. — медленно и чинно шел впереди . Дойдя до постоялого двора, вновь обратился к нам. — Хозяина зовут Пал Степаныч, любит честность и чистоту, потому ноги обметите веником перед входом. А Я пойду в дозор, охранять селение от ворога. — Иди вперед, мне нужно подвязать порезы, а не то залью их горницу кровью. Ежели отец поселения спросит за меня, расскажи о ранах и моем уважении дома. Не могу зайти грязным. — Понял тебя. Попрошу тряпицы и бинты. — Я прислонил Брата к стене и помог снять куртку. зайдя в дом, изумился переменам в нем. Стол был совсем другим, а ранее потушеные свечи горели через одну. Накрытый праздничной тряпицей общинный стол уставлен лоханями. А слева от него стояла бадья с чистой водой и стопкой уложены чистые полотенца. Слева стояла кадка поменьше, а к ней приложены тряпицы иного цвета. Как Я понял для нас. Привычно постучав по столу, окрикнул Старосту. Павел Степанович ступал важно и уверенно. — Тебе бы стоило быть в бане, негоже за стол с грязным телом или мыслями садиться. — нахмуря брови, произнёс он. — И где твой Брат, северянин? — Брат Сет не может зайти в общинный дом, раны его кровят. Из уважения к Вашим обычаям и общине, просит принять на постой. Сам он на крыльце.Прошу позволения остаться ему и, если ненужные тряпицы или бинты, дать для излечения. Со своей стороны обещаю оплату и чистоту. — Открой дверь, мне нужно задать пару вопросов, приму решение исходя из ответов. Я распахнул дверь, чтобы свет от лампад из попал на раненого. — Будь здравствуйте, Пал Степаныч. Слава Роду! — Слава Роду! Я тебя знаю, хотя и не должен. Скажи мне Сет, куда ты держишь путь и кто тебя поранил? — С Юга на Север. А бился Я с перевертышами в трех верстах ниже по реке. — хрипло произнёс Храмовник. — Э как, думал все эти твари ушли на Север. Что-то их сорвало с охотничьих угодий. Что еще расскажешь? — Ниже по реке, в бывшей рыбацкой деревни вырезали всех жителей. Девчушка — Вероника осталось одна. Маровы приспешники подняли сотню утопцев. — Нам то какое дело? — с улыбкой произнёс Староста. — Забор крепок, люди здоровы, а амбары полны снеди. — Их подняли под приказ и за один день. Подкладом был сын старосты и, как ты понимаешь, это дело рук не болотных ведьм. — с вызовом сказал Старший Брат. Павел Степанович задумчиво потер подбородок. Затем кивнул головой и изрек: — Я получил ответы и принял решение. Остаться могут только трое в качестве гостя. Или кто-то из Вас входит в Род или уходит из поселка. — Сынок, помоги дойти до ворот, значит пришло моё время. — кряхтя произнес ветеран. — Но так же нельзя! Должен же быть еще какой то выход! Что значит войти в Род? — К чему терзания? Баба тебе чужая, а нам она принесет много новых сыновей и дочерей. А ежели у самого есть виды, оставь сиротку. Будем за родню, как и все мы тут!. — тут же проговорил Хозяин. — Я дал слово, что доведу ее до града, а Веронику до городища. Мой крестный не заслуживает такой смерти, его растащут на куски зверье и даже тризны не сыграю. Потому мой черед идти за ворота. — принял решение за всех. — Одумайся, сынок. Отдадим обузу и освободим руки. Да и местные знахари меня до обедни на ноги поставят! — прошептал синими губами Брат Сет. — Нет другого решения, крестный. За забор уйду сам. Завтра с утра зайду вновь. — повернувшись к старосте, произнес. — Я уважаю Ваши обычаи, в ответ прошу об одном, проявите заботу ветерану Северных Пустошей. — Не торопись, сначала оттяни своего Брата в баню, приведите себя в порядок и отужинайте. Голодные от родоверов не уходят. — раздраженно произнес Павел и захлопнул дверь. Я схватил брата за руку и начал поднимать. Перекинув руку через шею, потянул к помывочной, благо видел, куда уводили моих попутчиц. Старик сначал хрипел, с трудом наступаю на ногу, а затем разошелся. Чуть позже рассмеялся. — Задал ты ему задачку сынок. Ха-ха. Я раненый, от того не гожусь в большой посев. А ты мог покрыть двоих-троих за ночь. Теперь Хранитель Рода будет думать, что лучше для его дома. А правило трех он отменить не может. И еще, Я тебе благодарен за топор, будто легче стал вдвое и кости он, как веревку рвал. Ежели не твой Дар, остался бы в лесу без вестей, а так может и смилуется Мать-Земля и даст мне встречу с Химерами. В бане было сильно натоплено, отчего Я быстро покрылся испариной. Раздев брата до нательного и стянув с него рубаху, ужаснулся его ранам. Помимо новых рванных порезов, в большом количестве тело покрывали шрамы, увечья и синяки. Руки так вообще покрыты паутинкой белёсых и розовых линий разной толщины и протяженности. Звание ветеран запросто так не дается. Разделся сам, стесняясь своей наготы. Отведя брата к воде, принялся оторванным рукавом нательной рубашки смывать кровь, стараясь не потревожить раны. — Полно тебе. Сейчас знахарь и помывальницы придут. Иди сам распарься немного. За меня не переживай, вытяну. Ежели бы не время к вечерни, то расспросами бы замучал нас староста, в надежде, что околею. Мне налей в черпак воды из воон той кадки. Там она родниковая. Как на Юг попадаю, напиться не могу, зубы уже сводит и живот болит, а Я все жаждой по чистой водице одержим. Выполнив поручение, направился в парную. С трудом открыв тяжелую дверь, тут же присел на корты. С натопленного помещения так обдало жаром, что уши загорелись, а не затянувшиеся ожоги напомнили о себе. Пригнувшись, зашел в помещение и прикрыл дверь. Печка парила знатно, наполняя тело невиданной раньше негой и истомой. Мысли выветрились, погружая в странное, необычное состояние. Счет времени Я потерял, очнулся после громких шагов в предбаннике и разговора. — Плох совсем, но вытянет. Двужильный. Давай девоньки отбейте с него коросты, а Я пошью немного да латки поставлю. Какой цвет выбираешь, северянин? — Синюю, как небо или зеленую, как земля. — глухо отозвался раненый. — Все надеешься увидеть чистое небо и травушку без порчи? Второй где? Тая глянь в парилке. Дверь распахнулась и зашла крепкосбитая Дева с толстой косой на груди. Из одежды лишь купальный сарафан. Увидев меня прикрывающим стыд, рассмеялась по-доброму: — Туточки он, голенький и смущенный. — Кинь ему рубаху, чтоб прикрылся да пусть выйдет.