— А, моя стыдливая невеста! — Арабелла отвернулась, чтобы не видеть его издевательской ухмылки, когда он приподнял ее вуаль. — Нам она не понадобится, верно? Я хочу видеть радостную улыбку моей невесты. — Он рассмеялся, заметив каменное выражение ее лица. — Ах, любимая, ты просто нервничаешь, верно? Арабелле хотелось закричать, что все происходящее — фарс, но она не посмела. Ей удалось едва заметно кивнуть. Она смирилась со своей участью. Когда-нибудь потом, как только Теддингтон ослабит бдительность, она сбежит, но какое-то время этого не произойдет. Придется ждать несколько дней, а может быть, недель, пока не станет ясно, что случилось с Рэндольфом. А до того… она старалась не думать о своей участи. Тешила себя надеждой, что Джозеф и Рут нашли Рэна и спасли его. А для нее уже поздно. Началась церемония. Слова омывали Арабеллу бессмысленным потоком. Она стояла рядом с женихом. Священник начал возглашать молитву, когда со стороны дверей послышался шум. Теддингтон выругался: — Какого дьявола?… В церковь ворвалась группа людей. В одном из них Арабелла узнала Джозефа Миллера, другим был констебль. Потом она увидела Рэндольфа. Он успел переодеться: на нем было безупречное тончайшее синее пальто, новые брюки из оленьей кожи и высокие сапоги, начищенные до зеркального блеска. О недавнем испытании напоминали лишь кровоподтек на скуле и легкая хромота при ходьбе. Он вымылся. Светлые волосы блестели в лучах солнца, проникавших в церковный зал. Когда он подошел ближе, Арабелла увидела, что его глаза полыхают огнем. Рэн направился к алтарю. К Белле. Они нашли ее! Сначала голова у него закружилась от облегчения, но вскоре облегчение сменилось ледяной яростью. Сколько ей пришлось страдать! — Вы уже спрашивали, нет ли препятствий для вступления в брак? — осведомился граф. — Я могу назвать несколько! — Будьте вы прокляты, Уэстрей! — С яростным ревом Теддингтон метнулся вперед. Джозеф готов был встать между ними, но Рэн отодвинул его в сторону. Теддингтон был крупным мужчиной, однако уступал противникам. Несмотря на то что недавно был избит, Рэн быстро восстановил свою силу, ведь она копилась годами тяжелого физического труда. Он легко отразил нападки противника и нанес ему удар в живот, а затем еще два в челюсть. Теддингтон рухнул на пол. Рэн стоял над ним, сжав кулаки, но Теддингтон был без сознания. Только тогда позволил себе взглянуть на Арабеллу. Лицо ее было белым, как ее вуаль, но она встретила его встревоженный взгляд едва заметной улыбкой. Спасена! Вокруг начались шум и смятение. Двое подручных Джозефа оттаскивали Фредди Летчмора от двери; леди Меон отступила за кафедру; третий спутник Джозефа перегораживал ей дорогу. Сам Миллер, как заметил Рэн, вступил в перепалку со священником. Рэн шагнул к Арабелле, но священник преградил ему путь. — Лорд Уэстрей, я требую объяснений… если вы в самом деле граф! — Клянусь небом, я старался вам все объяснить, — миролюбиво заметил Джозеф и повернулся к Рэну: — Видите ли, милорд, этот бедняга мне не верит. Преподобный побагровел от возмущения, и Рэн поднял руку. — Да, я Уэстрей, — сказал он. — Как вам уже объяснил мой камердинер, мы пришли сюда, чтобы спасти миссис Роффи до того, как тот малый вынудит ее вступить с ним в брак. — Так и есть. — К Арабелле вернулся дар речи. Говорила она еле слышно, но голос не дрожал. Все ее слышали. Священник подошел поближе, чтобы расспросить ее. Молодой констебль, которого Джозеф призвал с улицы в помощь, стоял чуть поодаль. Вид у него был ошеломленный и слегка встревоженный. Рэн поманил его к себе. — Вот тот, кто вам нужен, констебль. — Он пихнул лежащего Теддингтона мыском сапога. — Ведите его в суд и предъявите обвинения — для начала в нарушении общественного спокойствия. Советую взять также леди Меон и Летчмора. Мои люди вам помогут. Еще одного их сообщника вы найдете за дверью. Его фамилия Барнс. Мы задержали его, так что вам лучше и его прихватить с собой. — Констебль помог Теддингтону подняться на ноги. — Кроме того, я намерен предъявить обвинения в похищении и попытке вымогательства. — Теддингтон выпрямился. Рэн ответил на его злобный взгляд презрительной улыбкой. — А также во многом другом. — Уэстрей, никакие обвинения не сравнятся с вашими преступлениями, — прошипел Теддингтон. — Уведите его отсюда, — махнул Рэн констеблю, но священник снова преградил ему путь. — Это совершенно недопустимо! — выпалил он. — А как же венчание? Рэну не терпелось подойти к Белле. Она по-прежнему не двигалась с места. — Венчания не будет! — рявкнул он. — Да-да, но необходимо возместить расходы! Мягко, но решительно Рэндольф отвел священника в сторону. — Мой камердинер со всем разберется… верно, Джозеф? — Конечно, милорд. Устранив последнее препятствие, Рэн подошел к Арабелле и взял ее за руки. Увидев, что она дрожит, он обвил рукой ее талию. К его облегчению, она не сопротивлялась, когда он прижал ее к себе. — Бедная Белла, — прошептал он. — Жаль, что мы не нашли тебя раньше… Нам не сразу удалось отыскать нужную церковь. — Ты успел вовремя. — Подняв голову, она посмотрела на него сияющими глазами. — Вот что самое главное. Рэн ничего не мог с собой поделать. Он страстно поцеловал ее, и она закинула руки ему на шею и ответила так пылко, что кровь у него в жилах закипела. Его объятие стало крепче, и он продолжил бы поцелуй, если бы Арабелла не стала вырываться. Он немедленно выпустил ее, и она зарылась лицом в его пальто, шепча: — По-моему, любимый, мы оскорбляем чувства священника. Любимый! Рэн не думал, что может быть счастливее, но после слов Арабеллы настроение у него взмыло до небес. — В таком случае нам следует отсюда уйти. Оставим Джозефа разбираться с делами, а я отвезу тебя домой. Он вывел ее на улицу. Джозеф и нанятые им помощники усаживали Теддингтона и его подручных в два экипажа, стоящие неподалеку. Рэн повел Беллу к карете с гербом Уэстреев, выгравированным на дверце. Взяв ее за руку, помог ей сесть. В это время Теддингтон вырвался и побежал к ним. — Уэстрей, думаете, присяжные вас послушают? — воскликнул он. Джозеф и констебль догнали его и потащили назад, но он дико расхохотался и, обернувшись через плечо, завопил: — Уэстрей — преступник! Убийца! Рэн стиснул зубы от злости. Арабелла испуганно замерла, поставив ногу на ступеньку. — Жаль, что Джозеф отправил твою горничную на Парк-стрит, — пробормотал граф. — Может быть, тебе лучше вернуться домой одной. — Нет! — Она сжала его пальцы. — Прошу, не покидай меня. — Что ж, хорошо. — Он сел в карету следом за ней. Она сдвинулась на самый край сиденья. Ей было настолько не по себе, что у него сжалось сердце. — Не нужно меня бояться, — сказал он. — Я отвезу тебя прямо к Роффи. Слово даю. Ее ответ его удивил. — Я не хочу туда, — выпалила она. — Не хочу их видеть… Пока не хочу. После секундного замешательства Рэн кивнул: — Что ж, ладно. Прокатимся по парку. Арабелла смотрела в окошко. Карета медленно ехала по Пикадилли. Рэн сидел рядом с ней. Она услышала, как он глубоко вздохнул. — Белла, то, что сказал Теддингтон… — Рэн, ничего не нужно говорить, — перебила она. — Я знаю, что ты хороший человек. Ты все время мне это доказываешь. — Увидев, что он собирается возразить, она подняла руку. — Нет, прошу тебя. Позволь мне сказать, пока храбрость не оставила меня… — Она сделала глубокий вдох. Теперь годится только правда. — Я люблю тебя, Рэн. Я полюбила тебя с первых дней в Бомонте, только тогда этого не понимала. Я сотворила кумира из Джорджа. Он был мечтой моего детства, но так и не стал таким человеком, каким я его воображала. Теперь я понимаю, что всегда видела его лишь с одной стороны, я видела личину, которую он надевал во время своих нечастых приездов в Ривсби-Холл. Когда мы были детьми, он был беспечно добр со мной. Наверное, он любил меня, как сестру. Он позволял мне участвовать в его играх, когда бывал дома, потому что больше рядом никого не было. Но потом он вырос и превратился в безрассудного молодого человека с необузданными аппетитами… Когда я спросила доктора Локка, какие лекарства принимал Джордж, ему не хотелось мне отвечать, но я сказала, что как вдова Джорджа имею право знать. Я настояла на том, чтобы он рассказал мне все, даже самое плохое и отвратительное. Из его слов я поняла: Джордж посещал приемы у леди Меон, потому что там он мог без стеснения предаваться своим порокам. Там не было никого, кто сообщил бы его родителям, что происходит, и он мог вволю играть в азартные игры, пить спиртные напитки и принимать лауданум… — Она прикусила губу. — И спать с женщинами. — Белла… — Рэндольф потянулся к ней и взял ее за руки. Она покачала головой: — Конечно, слова доктора расстроили меня, но не потрясли. Конечно, я жила в глуши, но не настолько наивна, чтобы не знать о подобных вещах. Больнее всего, что сэр Адам и леди Роффи все знали. Конечно, леди Роффи скрывала от сэра Адама пристрастие Джорджа к лаудануму, но они оба знали о его распущенности и… о последствиях. О том, что он заразился сифилисом. Они просили доктора Локка ничего мне не говорить. Хотели держать меня в неведении. — Они тебя защищали… — Они защищали репутацию своего сына, — возразила Арабелла. — Я знаю, что они ко мне привязаны, и все же они настояли на свадьбе, хотя и понимали, что я могу заразиться. И не только я… Если бы Джордж не проявил благоразумие и не избегал супружеской постели, заразиться мог и наш ребенок… — Она покачала головой. — Вот чего я им не прощу! Я больше не смогу им доверять. И потому не вернусь на Парк-стрит. Слезы хлынули у нее из глаз, и Рэн заключил ее в объятия. Он держал ее, пока она плакала. — Да, они плохо поступили, но не забывай: если бы они вовремя все тебе рассказали, ты бы не решила искать правду и мы бы с тобой не познакомились. Рэн выругал себя за глупость. Эта мысль служила утешением для него, а не для Арабеллы. Тем не менее она кивнула и вытерла слезы. — Все верно, — согласилась она. — А еще они отказались выдать тебя за Теддингтона, хотя он угрожал тебя разоблачить. Наверное, они очень любят тебя, Белла… по-своему. Она вздохнула. — Ты прав. Я знаю. И все же жить с ними больше не смогу. — Но если ты захочешь жить самостоятельно, поползут те слухи, которых мы все стремимся избежать. — О да. Конечно. Она склонила голову. Ее горе разрывало ему сердце, и он быстро продолжал: