— Да, сэр, мы-то с вами знаем, но, похоже, всех остальных она одурачила. Из Бомонта она поехала прямиком в Ривсби-Холл. Лакей сказал, что она успела к Рождеству, когда они провели поминальную службу по ее мужу. Значит, насчет этого она не солгала, подумал Рэн, сразу испытав облегчение. — Слугам известно, зачем миссис Роффи приехала в столицу? — Только то, что она разыскивает друзей мужа. Они находят вполне естественным ее желание поговорить с ними о муже… — Джозеф помолчал. — Если можно верить лакею, молодой Джордж был непутевым, хотя родители ничего не замечали. Рэн хмыкнул и нахмурился. — Раз это известно слугам, почему же горничная Арабеллы ничего ей не сказала? Почему она позволила ей ехать куда-то в глушь, в Девон, а теперь сюда? — Похоже, мистер Джордж умел подольститься ко всем дамам. Миссис Арабелла и слова не желает слышать против своего святого муженька, а леди Роффи запретила слугам говорить о нем. Возможно, у Рут Сойер имеются какие-то подозрения, но, судя по тому, что мне удалось выяснить, пока они были в Бомонте, Рут охотно верит самому хорошему о молодом хозяине. — Джозеф пожал плечами. — Странные существа эти женщины! Очень верные. — А теперь вдова подружилась с Чарльзом Теддингтоном. Эта мысль расстроила Рэндольфа, но он еще давно дал Чизлетту слово, что никому не передаст то, что услышал от него о Теддингтоне. Оставалось одно: присматривать за Арабеллой, насколько это возможно, не возбуждая слухов. Вот почему несколько дней спустя он последовал за ней на концерт итальянской музыки, который устраивала миссис Босейл. Фортуна ему благоволила: войдя в гостиную, он увидел, что Арабелла и ее компаньонка занимают места в почти пустом ряду. На Арабелле было черное кружевное платье. Такой наряд идеально подходил безутешной вдове, хотя кружевной чепец в тон лишь подчеркивал красоту ее золотистых локонов. Рэн заметил, что она уже привлекла к себе внимание нескольких джентльменов, и понял, что действовать надо быстро. Уверенно он пробрался между входящими гостями, с одними перекидываясь словом, перед другими извиняясь. Наконец, он очутился у цели. Арабелла изучала программку и не замечала Рэна, пока не стало поздно отодвигаться. Она холодно приветствовала его и представила свою спутницу, болезненного вида женщину, как свою компаньонку, миссис Хатклифф. Рэн дружелюбно кивнул и сел на свободное место рядом с Арабеллой. — Миссис Роффи, сегодня Теддингтон вас не сопровождает? Она пожала плечом и отвернулась, явно решив его игнорировать. — Неужели даже ваши чары не привлекли его сегодня? — негромко заметил Рэн. В ответ он услышал сдавленный смешок. Арабелла развернулась к нему, хотя по-прежнему смотрела в программку. — Вот одна из причин, почему я сюда пришла, — призналась она. — Теддингтон проговорился, что ничто на свете не заставит его высидеть весь вечер, слушая итальянские песни. — В самом деле? — Настроение у Рэна немного поднялось. — Значит, он не достоин вашего внимания. — Жаль, что нельзя оборвать знакомство с ним. — Почему же? — Потому что он был с Джорджем в Девоне. Рэн сдержал раздражение. — Нам это уже известно. Более того, услышав о нем, вы прониклись подозрениями, как и я. — Помню. Но он… был другом Джорджа. Он склонился к ней, притворившись, будто изучает ее программку. — Расскажите, как вы с ним познакомились. — Я сделала то, что считала нужным. Написала и прямо спросила его о том, что ему известно. — Что?! — Рэн с трудом удержался, чтобы не выругаться. — Белла, ради всего святого, неужели вы не понимаете, как рискуете? — Понимаю. Конечно, понимаю. Одна из главных опасностей — если сейчас кто-то увидит, как я беседую с вами! И вы не имеете права называть меня иначе, чем миссис Роффи. — Что? Мне нельзя называть вас Беллой? — Он улыбнулся, тут же отвлекшись. — Прошу прощения, само вырвалось. — Нельзя! — прошипела она. — Никто так меня не называет! — А следовало бы. Это имя вам идет. Он заметил, как она краснеет. — Мы отклоняемся от темы, — сухо заметила она. — Я как раз собиралась сказать, что в вашей помощи не нуждаюсь. — Вы это уже говорили. И неоднократно. Он выпрямился и сосредоточил немигающий взгляд на музыкантах, которые занимали места на небольшом возвышении перед зрителями. Проклятие, почему ему небезразлична именно та женщина, которая упорно держит его на расстоянии? Она коснулась его руки. — Ну вот, теперь я вас обидела. Ее слова тут же разоружили его. Она так раскаивалась, что ему захотелось привлечь ее к себе и расцеловать на виду у всех. Чтобы не совершить непоправимое, он даже скрестил руки на груди. Она вздохнула. — Милорд, я прекрасно сознаю опасность. Я приехала сюда не для того, чтобы беседовать напрямую со знакомыми Джорджа. Я попросила о помощи поверенного семьи Роффи, чтобы он навел справки, но он не слишком торопится. Более того, мне показалось, что он совсем не горит желанием мне помогать. По-моему, сэр Адам велел ему не позволять мне узнать что-то новое. Сердце у него сжалось от сочувствия к ней. — Наверное, Роффи боятся, что вы узнаете о вашем муже нечто такое, что вас расстроит. — Неужели лучше оставаться в неведении? — Может быть, и лучше. — Нет, не верю. Я знаю Джорджа лучше, чем кто бы то ни было. Он был добрейшим… и честнейшим человеком на свете. Он бы ни за что не стал меня обманывать. Зачем ему обвинять кого-то в том, что его убили, если это неправда? — А что сказал вам о нем Теддингтон? — Он подтвердил то, что мне известно, — с вызовом ответила она. — Назвал Джорджа лучшим из людей. Хотя… — плечи ее едва заметно опустились, — он признал, что Джордж, пожалуй, слишком много пил и очень любил азартные игры. — Не сомневаюсь, что это вам уже известно. Он наблюдал за тем, как в ней происходила внутренняя борьба. — Он каждый раз говорит мне так, — произнесла она наконец. — Он ответил на мое письмо и предложил встретиться на балу у леди Олденхэм. В тот вечер, когда я увидела вас. — При последних словах она покраснела. — Потом мы договорились встретиться в парке на следующий день — и еще через день. Сегодня утром мы встретились в передвижной библиотеке. Музыканты настраивали инструменты. Все, кто наблюдал за Рэном, вполне могли подумать, что он хмурится из-за какофонии. — И всякий раз он скармливает вам крохи, — произнес он вслух. — Чтобы разжечь ваш аппетит. Дрогнула ее тонкая ручка. — Он прав, конечно. Если нас будут слишком долго видеть вместе, это может пагубно сказаться на моем добром имени. Кроме того, мы должны заботиться о том, чтобы наши разговоры не подслушивали. — Арабелла подняла программку выше и развернула ее к свету, как будто пытаясь прочесть нечто определенное. — Иногда мне кажется, что стоит пригласить его ко мне, но я знаю, что так не годится. Видите ли, мой свекор дал слугам определенные распоряжения. Ничто в доме не остается без наблюдения. Я могу доверять только Рут. — Она вздохнула. — Знаю, что Роффи принимают мои интересы близко к сердцу, но, если они узнают, что я встречалась с джентльменом наедине, даже с другом Джорджа, боюсь, сэр Адам воспользуется этим предлогом, чтобы вернуть меня в Линкольншир. — И не без оснований, — мрачно ответил Рэндольф. — Не верю, что Теддингтон в самом деле такой хороший друг, каким притворяется. По залу пронесся гул, когда мистер Босейл вышел вперед, чтобы представить певцов и оркестр. Под прикрытием последовавших вежливых аплодисментов Рэндольф склонился ближе к Арабелле и сделал вид, будто показывает какое-то место в программке. — Вы разумно поступаете, что не встречаетесь с Теддингтоном наедине. Она подняла подбородок и уделила все свое внимание представлению. Рэн понятия не имел, согласна ли она с ним, но упрямый наклон подбородка заставил его в том усомниться. Он получил слабое утешение благодаря тому, что в перерывах она продолжала разговор. — Мистер Теддингтон уверяет, что Джордж всеми силами старался защитить меня. Вот почему тогда он не взял меня с собой в Меон-Хаус. Он думал, что мне будет там скучно. — Арабелла, вы не думаете, что если бы он вас любил, то взял бы вас с собой, несмотря на скучное общество? Более того, он бы и сам от вас не уехал! Его слова задели Арабеллу за живое, и она выбранила себя за то, что не держит Рэндольфа на расстоянии. Но невозможно было не отвечать, когда он находился так близко. Его слова затронули в ней какие-то струны; возможно, они действительно родственные души. Кроме того, она знала, что он действует из лучших побуждений. И все же насчет ее мужа он ошибался. Он ведь не знал Джорджа — а она знала. — Он меня любил, — негромко, но пылко возразила она. — А я любила его. Я добьюсь справедливости для мужа, и, если для этого придется подружиться с Чарльзом Теддингтоном, так тому и быть! Она развернулась к миссис Хатклифф и заговорила с ней. Остаток вечера она не обращала на графа никакого внимания, хотя чувствовала себя так, словно отрезала себе руку. «Она играет с огнем». Эти слова не раз повторялись в голове у Рэна, когда сумрачные февральские дни сменились такими же темными и безрадостными мартовскими. Лондонское общество редело. Ему нетрудно было угадать, на каких светских приемах можно встретить молодую вдову. С помощью Джозефа, который умело подкупал нужных людей, ему удавалось следить за всеми ее передвижениями. Те, кто заметил, что новый граф Уэстрей предпочитает балам музыкальные вечера и вечера поэзии, приписывали такую склонность тому, что он долго прожил вдали от Англии — более того, от цивилизованного общества. Бедняга просто изголодался по искусству. Рэн лишь надеялся, что наблюдатели не заметят, что его появления совпадают с появлениями «золотой вдовушки».