Она выпрямилась и смерила его презрительным взглядом. — Лишь самое бесчувственное создание могло бы подумать, что я готова обесчестить память мужа таким легкомысленным поступком! До свидания, лорд Уэстрей! Арабелла развернулась, собираясь уйти, и приподняла юбки. Короткий шлейф задел Рэна по ногам, словно в укор. Он молча выругался. Он не собирался ее оскорблять. Слова выскочили сами. «Надежда умирает последней». Напрасные слова! Он принимает желаемое за действительное. Она стояла почти в дверях бальной залы, когда он направился за ней, собираясь извиниться. Вдруг она остановилась на площадке, ведущей к парадной лестнице. Он не видел, на кого или на что она смотрит. Вот Арабелла вытянула руку; ее взяла мужская рука в перчатке. В следующий миг показался и владелец руки, и Рэндольф замер на месте. Теддингтон! Значит, вот с кем она договорилась встретиться! Невозможно отрицать, что он, с его смазливым лицом и блестящими черными бакенбардами, вполне способен нравиться дамам. Арабелла ему улыбалась. Неужели подпала под власть его чар? Его она выбранила за одно лишь предположение, что она, возможно, будет танцевать, и тем не менее она позволяет Чарльзу Теддинггону целовать себе пальцы! Ах, в конце концов, что ему известно о женщинах? Последние шесть лет он жил совершенно другой жизнью. Теддингтон не выпускал ее маленькой хрупкой ручки. Положив ее на сгиб своего локтя, он явно собрался сопровождать Арабеллу в бальную залу. Они были поглощены разговором и не видели Рэндольфа, пока не оказались совсем рядом с ним. У него появилось время придать своему лицу равнодушное выражение, но улыбнуться он не мог. — А, лорд Уэстрей. Ваш покорный слуга, сэр. — Теддингтон состроил удивленную гримасу. — Уже уходите, милорд? — Да. Уже поздно. — Рэн еле заметно, но все же подчеркнул последнее слово. Правда, если Арабелла что-то и заметила, то не подала виду. Она смотрела прямо перед собой; ее лицо было холодным и равнодушным, словно каменным. — Да, наверное, — рассмеялся Чарльз Теддингтон. — А я как раз рассказывал миссис Роффи, что меня задержали у Брукса. Видите ли, на середине игры невозможно прерваться. И все же я пришел! Прошу нас простить, милорд, но моя очаровательная спутница выразила желание выпить вина. Поклон, улыбка — и он ушел, уводя Арабеллу. Рэндольф остался на месте, словно прирос к нему. Он приехал в Лондон с единственной целью: предупредить Арабеллу насчет Теддингтона. Он нахмурился, вспомнив, как этот малый самодовольно ей улыбался. И как она улыбалась ему в ответ. Возможно, она надеется, что Теддингтон ей поможет. В последнем Рэн сильно сомневался. С трудом удалось ему собраться с мыслями. Он сам сказал, что уходит; если он последует за ними к столу, это может показаться странным. Он спустился вниз. Может быть, на свежем воздухе в голове у него прояснится. Возвращаясь в свои комнаты в «Мивартс-отеле», он вспоминал, что рассказывал ему Чизлетт о Чарльзе Теддингтоне. Арабелла по-прежнему богатая женщина. Леди Олденхэм сегодня подтвердила: о ее состоянии известно всем. Она назвала ее «золотой вдовушкой». Если Теддингтон в самом деле охотник за приданым, он, возможно, считает Арабеллу призом, который необходимо выиграть любой ценой. Войдя в бальную залу, Арабелла, не удержавшись, оглянулась, но Рэндольф уже скрылся из вида. — Миссис Роффи, вы хорошо знакомы с новым графом? — спросил ее Чарльз Теддингтон. Ей удалось презрительно усмехнуться. — Хорошо знакома? Не более, чем с другими присутствующими. Я ведь впервые в столице! — Может быть, вы не читали о его прошлом, — заметил Теддингтон. — Оно довольно отталкивающее. — Его прошлое меня не касается, — ответила она. — Я приехала в Лондон только для того, чтобы выяснить все, что можно, о моем муже. Именно поэтому я сегодня пришла сюда, — напомнила она. — Вы обещали рассказать все, что вам известно. — Да, в самом деле. — Он негромко рассмеялся и, подав знак проходившему мимо официанту, снял с подноса два бокала вина. — Давайте найдем тихое место, где можно поговорить. Полагаю, в малой гостиной довольно тихо… Арабелла не собиралась оставаться с ним наедине. — Я знаю такое место, — сказала она. Она повела его в тот салон, где раньше увидела Рэндольфа. Миссис Дарби, сэр Кенелм и Хейверфорды уже вернулись после ужина. Она едва заметно улыбнулась им, проходя мимо и направляясь к нише у окна, где стоял мягкий диванчик. Ниша была освещена не так хорошо, как остальная часть комнаты, но, хотя подслушать их разговор никто не мог, они тем не менее оставались на виду у остальных гостей. Она села спиной к окну, чтобы он не мог сесть к ней слишком близко. — Здесь достаточно тихо, — заметила она. Если Теддингтон и остался недоволен ее выбором, он не показал виду, а сел напротив. — Что именно вы хотите узнать, миссис Роффи? — Вы были с Джорджем в Девоншире прошлым летом. — Она замолчала и слегка нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить незнакомое название. — Кажется, в Меон-Хаус? — Ах да. Это дом моей сестры-вдовы. Как жаль, что вы не были там с Джорджем. — Теддингтон с грустью покачал головой. — А ведь я просил его взять вас с собой! — В самом деле? — удивилась Арабелла. — Конечно. Но его невозможно было поколебать. Бедный Джордж всегда так защищал вас. — От чего же ему нужно было меня защищать, мистер Теддингтон? Ее собеседник развел руками. — Уверяю вас, ни от чего серьезного. Моя сестра — самая заботливая хозяйка на свете. К услугам тех, кто не играет в карты и кости, есть библиотека и парк, где так приятно гулять в хорошую погоду. Мы часто катались верхом и даже играли в шарады. Арабелла пила вино и слушала его воспоминания. Все казалось совершенно безобидным. Ее собеседник виновато улыбнулся. — Возможно, вина и крепких напитков было многовато. — Сэр, вы хотите сказать, что мой муж много пил? Теддингтон испуганно усмехнулся. — Мы все много пили, мадам, но на бедном Джордже все сказалось больше, чем на остальных. «На бедном Джордже»… Он часто использовал этот эпитет, но Арабелла решила не мешать ему. Пусть продолжает. — Мистер Теддингтон, кто еще гостил там одновременно с вами? — Не помню точно… — Ну же, сэр! Вы провели месяц в доме и не можете вспомнить других гостей? Он потер лоб. — Уже поздно. Боюсь, я устал больше, чем думал. Может быть, в другой раз. Но Арабелле не хотелось проводить еще один вечер в его обществе. Что-то в Чарльзе Теддингтоне ее настораживало. Она решила, что не стала бы ему доверять, даже не будь он братом леди Меон. — Прошу вас, мистер Теддингтон, попытайтесь вспомнить! — Она улыбнулась, как ей показалось, поощрительно. — Мне так хочется узнать! Он обвел взглядом комнату. — Некоторые гости уже уходят. Полночь миновала. Она махнула рукой. — Бал продлится еще несколько часов, сэр. — Милая миссис Роффи, мне доставит огромное удовольствие сидеть здесь и беседовать с вами до рассвета, — вкрадчиво заметил он. — Однако сейчас, кроме нас, в этой комнате никого нет, а я прекрасно помню о вашем положении. Мне бы не хотелось вас скомпрометировать. Она густо покраснела. — В самом деле, сэр, об этом не может быть и речи! — Холостой джентльмен наедине с красивой женщиной? — Он покачал головой. — Увы, миледи, слухи поползут очень быстро. Нет, по-моему, лучше всего продолжить нашу беседу в другой раз. Но я понимаю, как вам не терпится узнать о вашем супруге. Давайте встретимся завтра в парке, скажем, в одиннадцать утра? Сдерживая раздражение, Арабелла согласилась, и они расстались. Она поехала домой, испытывая недовольство сегодняшним вечером. Чарльз Теддингтон не рассказал ей почти ничего существенного, а встреча с графом вернула все чувства, которые она так пыталась забыть с тех пор, как покинула Девон. Глава 8 Довольно скоро Рэндольф узнал, что особняк Роффи — один из наиболее зажиточных на Парк-стрит. — У миссис Роффи есть свой экипаж для выездов, — сообщил Джозеф после содержательного похода в тамошнюю таверну пару дней спустя. — Хотя поговаривают, что кучеру платит ее свекор. — Хвала небесам, что вы и его не попытались подкупить, — буркнул Рэн. Джозеф ухмыльнулся. — Я переговорил с одним из лакеев, — объяснил он. — После пары кружек он разговорился. Рассказал, что его и некоторых других прислали сюда из Ривсби-Холл, чтобы присматривать за миссис Роффи. Сэр Адам и его супруга заботятся о ней с самого детства, после того, как она осиротела. Все считают, что Роффи любят ее, как родную дочь. Ее желание поехать в Лондон не пришлось им по душе. Лакей говорит, что Роффи очень тревожились, когда она в конце прошлого года поехала к друзьям. — Когда она была в Девоне, — кивнул Рэн, в голове которого всплыли горьковато-сладкие воспоминания.