– Как раз вовремя, – с усмешкой сказала она. – Я уж начала думать, что ты про меня забыл. – Когда закончу, постучу, – сказал охраннику Питер. Тот оставил их наедине. Питер сел на койку лицом к Алише. Они молча смотрели друг на друга, разделенные пропастью, которая ощущалась куда большей, чем казалась физически. – Как себя чувствуешь? – спросил он. – Ой, да ладно. Небрежное пожатие плеч. – Не хуже, чем пуля в голову. Хоть еще раз. – Я злился. И до сих пор злюсь. – Да, это я почувствовала. Она медленно оглядела его лицо. – А теперь я могу нормально посмотреть на тебя. Должна сказать, ты хорошо держишься. Этот снег на вершине тебе идет. Он улыбнулся слегка. – А ты все такая же. Она оглядела крохотную камеру. – Ты правда здесь всем заправляешь? Президент, и все такое. – Похоже на то. – Нравится? – Последние пару дней было не слишком клево. Короткие, скупые фразы, будто танец под мелодию, которая слышна лишь им двоим. Ничего не поделать, он соскучился по такому. – Ты втравила меня в переплет, Лиш. Этой ночью ты сделала слишком большой ляп. – Время не рассчитала. – С точки зрения правительства ты изменник. Она подняла взгляд. – А с точки зрения Питера Джексона? – Тебя очень долго не было. Эми, похоже, считает, что ты на нашей стороне, но не она здесь решает. – Я на вашей стороне, Питер. Но это не меняет ситуации. В конечном счете тебе придется отдать ее. Ты не сможешь его победить. – Знаешь, а вот тут есть проблема. Я никогда не слышал, чтобы ты такое говорила, ни о чем. – Тут другой случай. Фэннинг – другой. Он контролировал все, с самого начала. Единственная причина того, что мы смогли убить Дюжину, – то, что он нам это позволил. Все мы для него – фигуры на доске. – Так почему же ты стала верить ему теперь? – Возможно, я выразилась недостаточно ясно. Я ему не верю. – «Он утешил тебя». «Он заботился о тебе». Я правильно это запомнил? – Он сделал это, Питер. Но это не одно и то же. – Хорошо бы тебе получше это объяснить. – Зачем? Чтобы ты мне поверил? На мой взгляд, у тебя нет выбора. – И с кем я тут разговариваю? С тобой или с Фэннингом? Ее глаза сузились от гнева. Слова Питера попали в больное место. – Я поклялась, Питер. Так же, как ты, так же, как Апгар, так же, как все, кто был на стене этой ночью. Я оставалась с Фэннингом потому, что верила, что он оставит в покое Кервилл. Да, он был добр ко мне. Я не говорю, что не был. Веришь, нет, но я его действительно жалею, пока не вспомню, что он такое. – И что он такое? – Враг. Лжет ли она? В данный момент это не имело значения. То, что она хочет, чтобы он ей поверил, – момент, который можно использовать. – Скажи мне, кто нам противостоит, сколько там драков. – Я думала, ты видел этой ночью. – Другими словами, остальные силы Фэннинга в Нью-Йорке. Он держит их в резерве. Алиша кивнула. – За мной никто не шел, если ты это имеешь в виду. Остальные в тоннелях под городом. – И ты не знаешь, чего он хочет от Эми? – Если бы знала, то сказала бы тебе. Пытаться понять Фэннинга – глупое занятие. Он сложный человек, Питер. Я двадцать лет пробыла с ним и так и не поняла его окончательно. Большую часть времени он просто печален. Ему не нравится, что он такое, но он видит в этом определенную справедливость. Или, по крайней мере, хочет видеть. – Не понимаю, – сказал Питер, хмурясь. Алиша призадумалась, формулируя слова. – На вокзале есть часы. Очень давно Фэннинг должен был встретиться там с женщиной. Она подняла взгляд. – Это долгая история. Могу тебе ее пересказать, но это займет не один час. – Изложи кратко. – Женщину звали Лиз. Она была женой Джонаса Лира. Питер удивленно поглядел на нее. – Ага, я тоже удивилась. Они хорошо знали друг друга. Фэннинг был влюблен в нее с молодости. Когда она вышла замуж за Лира, он практически сдался, но не совсем. А потом она заболела. Она умирала от какой-то формы рака. Выяснилось, что она тоже любит его и любила с самого начала. Она и Фэннинг хотели сбежать, чтобы провести вместе ее последние дни. Слышал бы ты, Питер, как он рассказывал это мне. Просто сердце разрывалось. Они должны были встретиться под часами, но Лиз так и не приехала. Она умерла по дороге, но Фэннинг не знал этого. Решил, что она передумала. Напился в баре и отправился домой с женщиной. Чужой, которую он толком не знал. Он убил ее. – Другими словами, он убийца. Алиша сделала такое лицо, что стало ясно, что она не согласна. – Ну, это было что-то вроде несчастного случая, по его словам. Он был не в своем уме, решил, что его жизнь кончена. Она наставила на него нож, они устроили возню, и она упала на нож. – Приговорив его к смерти, как и Дюжину. – Нет, ему это сошло с рук. Он чувствовал себя ужасно по этому поводу. Он много наворотил, но он не был хладнокровным убийцей, по крайней мере, тогда. Позже он отправился в Южную Америку с Лиром, откуда и пошел этот вирус. Лир многие годы искал его; думал, что сможет использовать его, чтобы спасти жену, хотя на тот момент эта задача уже отпала. Фэннинг описывал его как совершенно одержимого. – Так Фэннинг и подхватил вирус? Алиша кивнула. – Насколько я поняла из рассказа Фэннинга, это произошло случайно, хотя с его точки зрения виноват Лир. После того как Фэннинг заразился, Лир привез его обратно в Колорадо. Он все еще надеялся использовать вирус как панацею от всех болезней, но тут вмешались военные. Они хотели использовать это в качестве оружия, создать с его помощью что-то вроде суперсолдата. Именно тогда они привезли туда двенадцать заключенных. Питер на мгновение задумался. И тут его мысль обрела четкость. – А что же Эми? Зачем военные взяли ее? – Они не делали этого, это сделал Лир. Он использовал другой вирус, не тот, что происходил от Фэннинга. Поэтому она не такая, как остальные. Это да еще то, что она была совсем маленькой. Думаю, Лир понял, что все пошло не так, и пытался исправить это. – Странный способ он выбрал. – Как я уже сказала, Фэннинг совершенно уверен, что Лир съехал с катушек. В любом случае с точки зрения Фэннинга Эми – рыбка, которая сплыла. Убить Дюжину было испытанием – не для нас, поскольку мы бы против них не выстояли. Фэннинг испытывал ее. Не знаю, почему я вовремя этого не поняла, то, что он привел их в одно место в одно время. Он, мягко говоря, никогда к ним симпатии не испытывал. Кучка долбанутых, по его словам. – А он сам – нет?