— Ну как же, — горячился Смотров, — это же специальный костюм «Тайга», он так сделан, что ни клещ, никакая другая скотина вам внутрь ни в жизнь не залезет. Смотрите, — Олег Егорович поднял рукав камуфляжной куртки, — здесь сделаны специальные оборки по кругу. И на штанах такие же есть, причем и внизу, на щиколотках и в районе бедра. Клещ — это ж существо хоть и противное, но мозгов особо не имеет, всегда вверх ползет. В эту оборочку попадает и там сидит, пока его не найдут. — Тогда как же ее укусили, да еще три раза? — возмутился Лунин. — Наверное, это я должен об этом у вас спросить, — неожиданно спокойно ответил Смотров, — но как мне кажется, совсем не трудно ночью в зимовье достать клеща из ловушки и бросить его на плечо спящему человеку. Лунин поежился, вспоминая недавнюю охоту на уток. — Но зачем? Зачем Короленко это делать? — Она хотела уйти от него. — К вам? — Ну почему сразу ко мне? — рассердился Смотров. — При чем тут вообще я? Я, конечно, любил Ирину, но это уже давно было, как бы это назвать… платоническое чувство. Она стала для меня по-настоящему родной сестрой, так что ничего другого между нами быть уже не могло. Она просто хотела уйти от сумасшедшего, в которого превратился Иван. Я не знаю, обо что он и где ударился головой, что из нее прут такие фантазии, но постепенно в его сознании не осталось места ни для чего другого. Он живет там, в своем мире, в созданном им мире. Убивает, вершит правосудие, отрезает головы. — Знаете, пока он все это делает только на бумаге, тут нет состава преступления. — Те убийства, из-за которых вы приехали, тоже произошли на бумаге? Или, может, где в другом месте трупы валялись? — У следствия нет никаких оснований подозревать Ивана Андреевича, — отрезал Лунин, — кстати, эта демонстративная схожесть преступлений с тем, что он написал в своей книге, наводит на мысль о том, что некто, относящийся к Короленко с большой антипатией, его подставляет. Вы, случайно, не знаете, кто бы это мог быть? — Ах вот как у нас разговор пошел, — вскочил с места возмущенный Олег Егорович, — нашего бедного писателя подставляют. Вы еще скажите, что это делаю я. — Надеюсь, что нет, Олег Егорович, — искренне ответил Лунин, — и вовсе не потому, что вы мне так понравились. Схема слишком сложная. Ненависть — это, конечно, хороший мотив для убийства, но убийства разового. Тот, кто так ненавидит Короленко, что готов убивать, его самого и убил бы, а не этих несчастных женщин. Да и каждый раз сколько рисков — случайный свидетель или жертва попадется чересчур боевитая. Нет, слишком сложно. — А вот здесь, многоуважаемый господин следователь, я с вами вынужден не согласиться, — Смотров вновь занял свое привычное место на диване и теперь сидел прямо напротив Лунина, — убить Ивана — это значит избавить его от тех демонов, которые его себе подчинили. Это значит его спасти. Тот, кто захочет отомстить ему по-настоящему, должен сделать так, чтобы эти демоны сами его и уничтожили. — Все это слишком сложно, — повторил Лунин, вставая. И уже в прихожей уточнил: — Вы в ближайшие дни в командировку не собираетесь? — Сегодня-завтра точно здесь. На даче картошку копать буду. В понедельник заморозки обещают, в горах, говорят, уже снег выпадал, — хмуро ответил Смотров. — Не поверили вы мне, значит, господин следователь? — До свидания, Олег Егорович, — Илья протянул Смотрову визитку, — местные сотрудники все же проверят ваше алиби на момент совершения убийств, о которых мы говорили, так что ближайшие дни, если решите куда-то уехать, лучше сначала позвоните мне. Смотров молча взял визитку и, не попрощавшись, захлопнул дверь за спиной вышедшего на лестничную площадку следователя. «Форд» стоял метрах в двадцати от подъезда. Припарковаться ближе не было никакой возможности, иначе бы массивный внедорожник перекрыл неширокий проезд. А так он благополучно стоял на территории, изначально отведенной под газон, но уже много лет как раскатанной в пыль колесами сотен и сотен заезжавших во двор автомобилей. После утомившего Лунина долгого разговора ему было необходимо как можно скорее выкурить сигарету. Илья извлек из кармана пачку, открыл ее и, постояв несколько мгновений в задумчивости, убрал ее обратно в карман, после чего быстро обернулся. Отступать ему было некуда. Небольшой двор, зажатый между двумя старыми одноподъездными двухэтажками, был абсолютно безлюден. Лунин еще раз огляделся по сторонам. Хозяева некоторых квартир до сих пор не удосужились установить пластиковые стеклопакеты, в паре окон Илья успел заметить приоткрытые форточки. Если сейчас что есть мочи закричать, то шанс на то, что его кто-то услышит, довольно велик. Вот только шанс на то, что кто-то из услышавших поспешит ему на помощь, был гораздо меньше, а если быть точнее, стремился к нулю. Однако вовсе не это заставило Илью сдержать уже рвущийся из груди крик. Он застеснялся. Он вдруг представил, как это будет выглядеть из обращенных во двор окон. Высокий, крупный мужчина что есть мочи кричит «Помогите!» в то время, как с ним пока вообще ничего не происходит. Лунин вздохнул. Он знал, что после того, как что-то произойдет, кричать «Помогите!» будет уже поздно, а скорее всего, такой возможности уже просто не будет. Сидевший прямо у водительской двери внедорожника крупный, чем-то похожий на волка пес сделал два осторожных шага навстречу Лунину и застыл, внимательно изучая стоящего перед ним человека. Илье тоже ничего не оставалось делать, как разглядывать замершего зверя. На взгляд Лунина, пес действительно был очень похож на волка, во всяком случае, на те изображения хищника, которые Лунин видел в Интернете, вот только голова у него была гораздо крупнее. Когда-то люди считали, что широкая лобная кость свидетельствует о недюжинном интеллекте ее обладателя. С тех пор этот миф был давно развенчан, однако, глядя на пса, Лунин почему-то вдруг подумал именно об этом, пусть и не имевшем никакой научной основы, утверждении. Возможно, дело было вовсе не в широком, заросшем густой черной шерстью лбе странного пса, точнее, не только в нем. Исподлобья на Лунина пристально смотрели два ярко-синих, почти светящихся на темном фоне огромных глаза. Это не были глаза собаки, во всяком случае, у собак Лунин таких глаз никогда не видел. «Вожак?» — мелькнувшая в голове мысль была настолько абсурдна, что Лунину даже хватило сил улыбнуться. Неожиданно стоявший до этого неподвижно пес дружелюбно вильнул хвостом, словно подтверждая правильность мыслей посмевшего улыбаться в его присутствии человека. «Вожак?» — та же мысль, вернувшаяся из ниоткуда, согнала с лица Лунина глупую улыбку. Он испуганно взглянул на пса и попятился. Пес вновь приветливо вильнул хвостом, а вот сзади послышалось недовольное рычание. Илья быстро обернулся. Две крупные, явно имевшие в роду овчарок псины, до этого перекрывшие Лунину возможность отступления в подъезд, из которого он только что вышел, теперь медленно приближались, оскалив внушительные клыки. Особой агрессии собаки вовсе не проявляли, однако вида их оскаленных пастей и негромкого, чуть слышного рычания вполне хватило Лунину, чтобы понять, в их сторону отступать нет никакого смысла. Он вновь взглянул на Вожака. Третий раз подумав о странном псе именно как о Вожаке, Лунин уже не использовал никаких знаков вопроса. Вожак вновь добродушно вильнул хвостом и, отбежав на несколько шагов, остановился и посмотрел на Лунина, словно ожидая, что тот пойдет за ним следом. Нарастающий рык за спиной явно должен был поспособствовать к принятию плохо соображающим человеком правильного решения. Как и всегда, оказавшись в трудной ситуации, прежде, чем принять какое-то решение, Лунин глубоко вздохнул, вложив в этот вздох все возможное сострадание к самому себе. Выбора не было. Сзади в него уже почти тыкались носами два здоровенных пса, еще два подобных им зверя караулили подъезд дома напротив. Выезд со двора, выводивший на тихую, заросшую черемухой улочку, был так же перекрыт двумя мощными хвостатыми фигурами. Лунин с трудом сделал первые несколько шагов, тяжело волоча налитые свинцовой тяжестью ноги. Вожак бросил на Лунина одобрительный взгляд и неторопливо двинулся по тропинке. «В конце концов, съесть меня они могли бы и здесь, такой-то бандой», — Илья почувствовал, что страх постепенно начал отступать, движения ногами давались ему с каждым шагом все легче. Пройдя по тропинке метров сто, Лунин обернулся. Ни один пес из тех, что он успел заметить во дворе, его не преследовал. Можно было попробовать рвануть прямо через кусты. Если Илья не ошибался, то, побежав вправо, метров через двести он должен был выскочить на дорогу. Нетерпеливый лай прервал его размышления. Вожак вернулся по тропе и теперь стоял метрах в двадцати от Лунина. — Иду, иду я, — буркнул Лунин. — Что, уже шнурки нельзя поправить? Ничего не ответивший пес устремился вперед. Метров через триста, преодолев по набросанным кем-то уже подгнившим доскам задорно журчащий ручей, они выбрались из зарослей и оказались на окраине небольшого дачного поселка, хотя поселком это скопление маленьких, зачастую требующих ремонта садовых домиков, теснившихся на крохотных, засаженных картошкой участках, можно было назвать с большой натяжкой. Не обращая никакого внимания на копошившихся в своих огородах дачников, Вожак промчался по одной из узких улочек садоводства и замер возле покосившейся калитки. Тяжело дыша, Лунин, пробежавший последние сто метров трусцой, ухватился за забор, чтобы хоть немного передохнуть, и тут же, чертыхнувшись, отдернул руку. Доска была не строганной, и он умудрился загнать в ладонь сразу две занозы. — И что теперь? — Лунин осмотрел ладонь и понял, что без чего-то острого извлечь занозы не сможет. Пес сдержанно зарычал и ударил лапой по калитке. — Ага, — усмехнулся Лунин, — типа заходим. Это же незаконное проникновение, между прочим. Статья. Вожак вновь зарычал, на этот раз чуть громче. — Хорошо, хорошо, не нервничай, — успокоил пса Лунин, осторожно нащупывая задвижку на внутренней стороне калитки. Задвижка нашлась довольно быстро, замка, к счастью для Лунина, на калитке не было. Замок был на двери стоявшего в глубине участка приземистого деревянного сарая, к которому, миновав ряды еще не копанной картошки, и привел Лунина его проводник. Илья хмуро осмотрел тяжелый навесной замок, на всякий случай подергал его. Замок, как и следовало ожидать, был заперт. — И что ты мне предлагаешь? — Он обернулся к спокойно наблюдающему за ним Вожаку. — Ломать? Пес ничего не ответил, лишь наклонил набок свою массивную голову и нетерпеливо вильнул хвостом. — Понятно, — вздохнул Лунин, — ломать, значит. А если там ничего нет? Пес недовольно зарычал. — Ах вот как, — усмехнулся Илья, — вы настаиваете. Ну ладно, под вашу ответственность. Он огляделся по сторонам в надежде найти какой-нибудь инструмент, однако весь инвентарь, очевидно, и был заперт в том самом сарае, в который он намеревался проникнуть. Лунин двинулся в обход садового домика, не теряя надежды обнаружить что-нибудь подходящее. Тяжелый полутораметровый лом лежал в беседке. Илья никогда бы сам не заметил его, если бы не пес. Забежав в беседку, он уселся посреди нее и оглушительно залаял. — Да тише ты, — приструнил его Илья, — соседей накликать хочешь? Так они тебе толпой бока быстро намнут, не посмотрят, что ты авторитет. Основным недостатком здоровенного замка являлось то, что его петли были прикручены к деревянным, уже изрядно подгнившим доскам. После второго неловкого удара Лунин уже праздновал победу. Отставив ненужный теперь лом в сторону, он осторожно потянул на себя жалобно скрипнувшую дверь. Свет, падавший сквозь неширокий дверной проем, с трудом позволял разглядеть кучи старого, давно неиспользуемого барахла, хаотично наваленного на всей площади сарая. Возникало ощущение, будто в это помещение много лет целая семья стаскивала все становившиеся ей ненужными вещи. Проржавевший, без заднего колеса спортивный велосипед, несколько пар лыж, несколько запылившихся сумок с торчащей из-под разорванных молний старой одеждой, десяток мешков с давно отсыревшим и окаменевшим цементом и еще множество коробок, ящиков и баулов, заполненных чем-то старым, сломанным и никому не нужным. Откуда все это богатство взялось в сарае и с какой целью его там накапливали, можно было только гадать. Лунин вновь обернулся к своему проводнику. — Я в этом хламе точно ничего не найду. Давай уж ты сам. Пес втянул ноздрями воздух и неожиданно чихнул. — Будь здоров, — машинально отреагировал Лунин, — что, и у тебя проблемы? Может, зря замок ломали? Вожак недовольно фыркнул и уверенно шагнул в полумрак помещения. Подойдя к дальнему стеллажу, заваленному множеством коробок и непонятных промасленных свертков, он задрал голову вверх и вновь призывно залаял. — Чего так орать? Я понял. Лунин, кряхтя, подтащил к стеллажу деревянный ящик и осторожно забрался на него. Теперь он с трудом доставал до верхней полки стеллажа. До самой полки, но не до лежащих в глубине предметов. Илья подтащил второй такой же тяжелый ящик и с трудом взгромоздил его на первый. В пояснице что-то предательски кольнуло, и Лунин с тоской подумал о том, что ближайшие несколько дней он будет ходить в полусогнутом состоянии. Теперь с высоты двух ящиков он мог без труда изучить содержимое верхней полки. Тяжелая промасленная коробка с гвоздями, почти такой же тяжелый и более громоздкий моток брезента. Некоторую ценность, по мнению Лунина, могла представлять здоровенная, килограммов на десять весом, катушка медного провода. С трудом отодвинув ее в сторону, он увидел стоящий у самой стены небольшой металлический ящичек со сдвижной крышкой. Привстав на цыпочки, Илья с трудом дотянулся до холодного металла и потянул его на себя. Когда он снимал ящичек с полки, внутри его что-то негромко звякнуло. Пес удовлетворенно гавкнул в ответ и, очевидно, посчитав свою миссию исполненной, метнулся к выходу. Сжимая в руках стальную коробку, Илья осторожно спустился на пол, а затем уселся на верхний ящик и поставил коробку рядом с собой. На месте Лунина любой другой следователь поспешил бы открыть и ознакомиться с содержимым своей находки, однако Илью что-то сдерживало. Впервые за долгое время он чувствовал, что нашел что-то стоящее, что-то такое, что не только положит конец кровавым преступлениям, но и изменит его собственную жизнь, его карьеру. Теперь уже никто не бросит ему в спину насмешливое: «А это наш неудачник Лунин пошел», никто не сможет претендовать на его не бог весть какой, но все же кабинет следователя по особо важным делам областного управления. Теперь все будет совсем по-другому. Лунин вновь взял коробку в руки. Если в ней находится то, о чем он думает, то все теперь в его жизни будет иначе, хотя, если разобраться, то в чем будет заключаться это иначе, было не совсем понятно. Может быть, как раз в том, что все останется так, как было, только теперь он сможет более уверенно смотреть в завтрашний день, ведь и завтра все будет так же, как и сегодня. Тяжкий вздох взлетел под деревянный потолок и растворился в пыльном сумраке. Почему-то Лунин не был уверен, что хочет того, чтобы в его жизни все стало иначе. Он медленно, насколько возможно оттягивая момент развязки, потянул крышку в сторону, а затем нехотя заглянул в приоткрытый ящичек. Они лежали на дне, тускло поблескивая в неярком свете. Илья приоткрыл крышку шире и начал пересчитывать. Семь. Семь пар золотых сережек лежали на дне. Одни попроще, поменьше размером, другие крупные, украшенные драгоценными камнями. Когда-то они были ювелирными изделиями, товаром, украшавшим витрины магазинов, затем стали дорогими подарками, маленькими каждодневными спутниками жизни нескольких никогда не знакомых между собой женщин. А потом что-то пошло не так, и все они стали трофеями. Трофеями, добычей безжалостного, опасного хищника. Такой же добычей этого охотника стали и обладательницы этих серег, с той только разницей, что их хищник не смог унести с собой. И вот теперь статус этих маленьких комочков золота вновь изменился. Теперь это вещественные доказательства по делу. Делу, которое он, Илья Лунин, раскрыл. Тень, появившаяся в дверном проеме, заставила Лунина вздрогнуть. Он торопливо захлопнул крышку стального ящика и поднял глаза. — А вы здесь зачем? — удивленно спросил Смотров. — Так замок же у вас сломан был, — пробормотал Лунин, вскакивая на ноги, — вот сидел вас ждал. Лицо Олега Егоровича доверия не выражало, но Лунин этого видеть не мог. Он не отрывал взгляда от рук Смотрова. Рук, сжимавших тот самый тяжелый лом, которым он и снес замок на дверях сарая. — А это что такое? — Смотров качнул ломом, указывая на коробку в руках Лунина. — Так ведь упала, сверху упала. Наверное, кто-то украсть хотел и не успел, я спугнул, — заторопился Илья, глядя на угрожающе покачивающийся лом, — вот, держите. Выставив руки с металлическим ящичком вперед, как для жертвоприношения, Лунин сделал широкий шаг вперед навстречу удивленному Олегу Егоровичу. В последний момент Смотров понял, что хочет сделать Лунин, и отшатнулся, попытавшись прикрыться ломом. Однако было уже слишком поздно. Стальной ящик устремился вперед и с силой врезался Смотрову в лицо, рассекая кожу на щеке. Лунин постарался вложить в удар весь вес своего стокилограммового тела, но так как Смотров успел немного повернуть голову, удар пришелся по касательной и, хотя острый угол стального ящика разорвал щеку Смотрову, тот вполне уверенно держался на ногах. — Ах ты, гнида! — Лицо Смотрова исказилось злобой, и он замахнулся тяжелым ломом. Возможно, Лунин видел такое в кино. Что никогда не встречал подобного в жизни, он был уверен. Во всяком случае, когда ему пару раз доводилось подростком драться за школой, так никто не делал. Не учили подобному и на тех немногочисленных занятиях по самообороне, которые Лунин был вынужден посещать за годы учебы в академии. Оставалось только кино. Преодолев голос инстинкта самосохранения, предлагающий попытаться уклониться или отскочить назад от занесенного над головой смертоносного куска металла, Лунин сделал еще один короткий шаг вперед и, зажмурившись от страха, ударил Смотрова лбом в окровавленное лицо. Выроненный лом больно ударил Лунина по ноге, но Илья, не обращая внимания ни на эту боль, ни на гудящую после столкновения со Смотровым голову, вновь обрушил на своего противника стальной ящик, а после того, как Смотров с отчаянным криком упал, сам рухнул на него, и, придавив к полу, продолжал наносить беспорядочные удары в сперва еще хрипевшее, а затем и вовсе затихшее обмякшее кровавое месиво. Спасло Смотрова лишь то, что организм Лунина не выдержал столь мощного выброса адреналина в кровь, и на какое-то время следователь потерял сознание. Очнулся Лунин от резкой боли в окровавленном ухе. Смотров, отчаявшийся выбраться из-под тяжелой туши, с силой укусил Илью за ухо. Не до конца понимая, где он и что с ним происходит, Лунин отвесил лежащему под ним человеку еще одну оплеуху, от которой тот дернулся и вновь затих. Илья тяжело сел на пол, и, прислонившись к стене сарая, с трудом огляделся. Стальной лом, не сумевший помочь своему владельцу, валялся, перегораживая вход в сарай. Совсем рядом лежал чуть приоткрытый металлический ящичек. Одна из сережек почти выпала из него и теперь висела на бортике, зацепившись за его край застежкой. Илья встал на четвереньки и подполз к коробке. Он аккуратно положил сережку внутрь и закрыл крышку. Удовлетворенная улыбка скользнула по его лицу. Так лучше. Так гораздо лучше. Вещественные доказательства должны храниться в порядке. Лунин с трудом встал и направился к стеллажам. На одной из полок он довольно быстро обнаружил моток крепкой веревки. Решив не экономить и на всякий случай отбросив лом подальше в сторону, он обмотал Смотрова найденной веревкой с головы до ног, потратив на это последние силы. Выйдя во двор, Лунин подставил лицо еле пробивавшемуся сквозь облака солнцу и улыбнулся. Нащупав в кармане смятую пачку сигарет, Илья кое-как нашел целую и сунул ее в рот. Постояв так некоторое время, он выплюнул сигарету под ноги и пошел в беседку. Там, усевшись на лавочку, он достал удачно уцелевший телефон и начал звонить. Звонков Лунин сделал всего два. Сперва он набрал номер Шубина, которого, вкратце объяснив происшедшее, попросил прислать оперативную группу и скорую. Затем, немного поколебавшись, позвонил Хованскому. Тот, выслушав усталый, сделанный не по форме доклад, удовлетворенно хмыкнул и неожиданно заявил: — А знаешь, Илья, я в тебе и не сомневался. Да. А ты думаешь, иначе отправил бы я тебя в эту командировку? Я чуял, что из этого что-то выйдет. Погонами чуял, а погоны, они, сам знаешь, никогда не врут. Я так думаю, Илюша, и тебя скоро новые погоны ждать будут. Лунин промолчал. Судя по всему, его новая жизнь уже начиналась, однако радости по этому поводу он никакой не испытывал. — Алло, Илюша, ты как там? — обеспокоился Дмитрий Романович. — Все нормально, устал немного, — отозвался Лунин, — я вам позже еще раз наберу. Хорошо?