– Понятно… А где же свиньи, где новое поголовье? – Где, где! Сказала бы я тебе! Жизнь так повернулась, что вести хозяйство невозможно стало… – Да вы и раньше не сильно его вели. – Знаешь что, умник, – обиделась Галина. – Ты хоть на лекарства матери денег привёз? Зачем вообще заявился? Никто тут жить не хочет! Старики вымирают, молодые все разъехались. Нинку Кузнецову из института выгнали, она прикатила, пожила немного и пропала. Видно, не смогла уже прижиться, все вещички оставила – и фью! Она глянула с любопытством, но Гаврош только пожал плечами. – Что мне та Нинка! Тетя Галя поджала губы. – Мы тоже переезжаем. В Степнянске квартиру купили. Две комнатки в старом доме, не Бог весть что, примерно, как здесь… Володя уже там, на днях заедет на грузовике, нас заберет с вещами. – Зачем же менять шило на мыло? – А что делать? Эта хата не продается, на что наскребли – то и купили. А там все же город – поликлиника рядом, газ есть, печку топить не надо, вечно этот уголь носить… Работа, опять же – Володя сторожем устроился сутки через двое, десятка в месяц выходит. Сегодня он на сутках как раз. А здесь как жить? – Да я тоже тут жить не собираюсь, – Гаврош вытащил из кармана половину своих денег, положил на кровать. – Только чтобы матери нормально жилось… – Конечно, Сережа, не беспокойся, – подобревшим тоном ответила Галина, мигом смахнув купюры в карман заношенного халата. – Обедать будешь? – Нет, в Тиходонск поеду. Буду там обустраиваться… – А где ты такие деньжищи заработал? Ты ж не генералом служил… – Свиней раскармливал, резал, а мясо продавали на рынке… – Шустрый! – сказала Галина, и непонятно было – то ли одобрительно, то ли осуждающе. – А знаешь, Бабаскина убили? – Какого Бабаскина? – по-прежнему безразлично спросил Гаврош. – Ну, этого бандюка, как его… Никитоса! Я же тебе написала, что он вернулся. А вскоре его и убили. Как свинью зарезали: горло от уха до уха, и точный удар в сердце! – Я такого письма не получал, – пожал плечами Гаврош. – Затерялось, наверное. У нас часто письма терялись. Галина глянула испытующе. – А к нам Горыныч сразу заявился, про тебя расспрашивал: не приезжал ли в отпуск, и все такое… Может, мол, это ты за отца отомстил? – Так это не он отца-то, другой… Ну, да черт с ними, Бог накажет… – Ты что, в Бога стал верить? – Наставники у меня были набожные. Прапорщик Сивый и прапорщик Тверин. – Ну-ну… Кстати, и Нинка как раз тогда пропала. – Объявится, куда она денется… Галина вздохнула. – Ладно, мне надо Веру кормить… – Корми. А я пойду. – Ну, давай… Адрес наш в Степнянске запиши. Гаврош вышел на улицу, глубоко вдохнул свежий воздух, осмотрелся. В окно никто не выглядывал: Галина готовит матери еду. Или, скорей всего, считает деньги… Он зашел в котух, вынул из-под стрехи маузеровский штык и черный блокнот, завернутый в полиэтилен. Все, больше ему здесь делать нечего. Окинув прощальным взглядом вросший в землю родительский дом, он вздохнул и пошел к остановке автобуса. Надо было начинать новую, городскую жизнь. * * * Охранник на проходной мясокомбината, пожилой мужчина с выправкой отставного военного, доложил по телефону: «Надежда Львовна, кандидат на работу прибыл. Нет, раньше не был, в первый раз». – Сейчас за вами придёт начальник отдела кадров! – сообщил он, положив трубку. – Давайте, я пока вас запишу в журнал. Паспорт, пожалуйста! Гаврош нехотя показал паспорт. Вскоре появилась высокая сухопарая женщина в очках и с волосами, забранными в узел на затылке. Она походила на строгую учительницу младших классов. Они поднялись на второй этаж и вошли в кабинет. – На какую должность претендуете? – спросила Надежда Львовна. – Могу быть забойщиком, имею большой опыт в этом деле. – Но у нас нет забойщиков! – В смысле? – не понял Гаврош. – В том смысле, что мясо привозное, здесь забой не производится. – А где производится? – В Аргентине, в Бразилии, Новой Зеландии, – усмехнулась женщина. – Может, и ближе где-то есть, но точно не в Тиходонске. Гаврош растерянно замолчал. Он и представить не мог, что мясо в город привозят с другой стороны земного шара. Хотя… Он вспомнил родной район. Что-то там не бродят тучные стада коров, свиней и баранов… – Нам обвальщики требуются, – сказала Надежда Львовна. – У вас есть документ о профессиональном образовании? – Документа нет. Но есть умение. Вам что важнее? Начальник отдела кадров осмотрела кандидата через очки внимательным взглядом. – Ну что же, посмотрим! – сказала она. – Я вызову мастера, пройдёте с ним в цех обвалки и покажете, что умеете. Потом, если будет смысл, обсудим зарплату. Согласны? – Согласен. – Хорошо, подождите тогда в коридоре! Гаврош вышел в коридор и принялся от скуки рассматривать выцветшие фотографии на стене. На фото были запечатлены работники с грамотами в руках. По их улыбкам можно было подумать, что грамоты – это то, к чему они стремились всю жизнь. Не успел Гаврош рассмотреть все фотографии, как его окликнул высокий мужчина в белом халате и с таким же халатом в руке. – Это вы на обвальщика? Пойдёмте со мной! Наденьте вот! В цеху неприятно пахло кровью и сырым мясом, за длинным, покрытым нержавейкой столом стояли трое мужчин и одна женщина в длинных прорезиненных фартуках и перчатках, ловко орудуя острыми клинообразными ножами. Без лишних движений и надрезов, они быстро обрабатывали свиные туши, превращая их в отделённые от костей куски свинины. Было довольно тихо, слышались лишь звуки рассекаемого мяса да шлепки падающих в ящики шматков. Гаврош снял с вешалки в углу чистый фартук, взял с полки перчатки и сноровисто облачился для работы. – Александра, уступи место, пусть кандидат попробует! – сказал женщине мастер. – Только быстро! – проворчала та, отходя в сторону. – Мне план делать надо. Гаврош взял нож и приступил к работе. Получалось не хуже, чем у других. – Он же готовый обвальщик! – удивлённо сообщила мастеру Александра. – Вижу! – кивнул тот. – Ладно, хватит! Пойдём оформляться! А по дороге коротко ввел новичка в курс дела. – Зарплата сдельная, с премиями. Начинаешь с минимума, потом могут поднять до приличного уровня. Мясо можешь выносить, но только для себя, Александра все расскажет. Оформившись и получив пропуск, Гаврош поговорил с охранником и выяснил, что неподалёку есть студенческое общежитие, где за вполне приемлемую плату можно получить место. Спустя час вопрос проживания на ближайшие три месяца был улажен. А в последующем обещанная зарплата должна была позволить снять отдельную квартиру. Впрочем, работать до сияющего далека Гаврош не собирался. Опыт общения с прапорщиком Сивым подсказывал, что нужно крутиться, искать людей, которые смогут помочь обустроиться в городе, иначе можно всю жизнь проработать на дядю и радоваться куску бумаги, как люди на фотографиях возле отдела кадров. С этой мыслью он и уснул. Но найти нужных людей оказалось не так-то просто. Где их искать? К тому же не хватало времени и сил куда-то ходить. Ежедневно приходилось обрабатывать от трёх до пяти тонн мяса. Старшая обвальщица Александра рассказала тонкости дополнительного приработка: – Пока на вынос закрывают глаза: дал денежку охраннику на выходе, – и иди себе, никто не прикопается. Только не наглей: считается, что все только для себя берут – кило, два, ну три… И не каждый день. Но мы больше носим. Я и двадцать кэгэ выношу. А что делать? Скоро комбинат приватизируют, тогда и крошки не возьмешь… – А куда ж ты прячешь столько мяса? Женщина смерила его оценивающим взглядом. – Пластами прикладываю на голое тело, по фигуре – сюда, сюда и сюда, – она показала руками. – Можешь мне как-нибудь помочь… – Я сам по себе, никому не помощник! – ответил он.