– Приехали! – объявил Славик. – Пошли праздновать! Сейчас матушка стол накроет… Все пятеро вывалили из машины, не обратив внимание на белое такси в конце улицы. – Заходите, пацаны, смелее – собака в загоне! – сказал Славик и первым вошёл во двор. Друзья последовали за ним. Но гостей встретили неприветливо. Сначала на пороге появился седовласый жилистый мужчина с голым торсом и в спортивных штанах, а за ним вышла и полная женщина с добрым лицом. Однако, она тоже смотрела сурово. – Чего припёрлись? – крикнул хозяин. – Бать, ты чего?! – опешил Славик. – Опять кодлу привёл? Не все деньги просадил ещё? – Ничего я не просадил… – А ну пошли вон! Сейчас Шерифа спущу! В глубине двора за забором из сетки-рабицы заливался лаем огромный лохматый пёс. – Уходим, уходим, дядь Юра! – ответил Димон. – Не надо Шерифа! – Да подождите, – нерешительно попытался остановить друзей Славик. – Пока, Славян! – сказал Витос. – Мы лучше в другой раз зайдём. Лучшие друзья исчезли за калиткой, и через минуту с улицы донёсся звук уезжающей «шестёрки». Растерянный Гаврош остался рядом со Славиком. – А ты чего ждёшь? – крикнул хозяин. – Бать, это Сергей! – сказал Славик. – Он на дембель едет. Хороший парень… – Хорошие парни из армии домой спешат, а не с алкашнёй катаются! – Да кто тут алкашня, бать?! – Ты! И дружки твои! Пусть домой едет, если он хороший, как ты говоришь! А ты в дом иди, покажешь, что в этот раз привёз, кроме долгов! Славик повернулся к Гаврошу. – Слышь, ты это… Извини, братан! Я в прошлый приезд начудил малость… Обещал больше не бухать, но на вахте оно ж как… Без обид! Гаврош растерянно пожал плечами и, не попрощавшись, вышел за ворота. Осмотревшись по сторонам, решил возвращаться туда, откуда заезжали – авось на выезде из посёлка удастся поймать попутку в город. Перебросив сумку из руки в руку, он прошёл до конца улицы, свернул за угол последнего двора и двинулся по пустынной дороге. Метров через сто заметил между кустами белое такси. – Повезло! Он поспешил к машине. Водитель сидел за рулем и не обернулся на быстрые шаги. Странно! Но ему было некогда разбираться со странностями. – Браток, до города подкинешь? – Садись! – так же, не оборачиваясь, показал тот большим пальцем за спину. – Вот спасибо! Открой багажник, сумку брошу! Крышка, щелкнув, приподнялась. Гаврош открыл её и замер: оказалось, что сумку ставить некуда: багажник был занят. И не вещами. Там лежал труп лохматого небритого мужчины с открытым ртом и красной бороздой на шее. «Если веревкой, то надо перекрутить концы, чтобы тянуть в разные стороны, – вспомнил он слова бывалого прапорщика Тверина. – Иначе ничего не получится…» – Нравится кино? – раздался слева глумливый голос вышедшего из салона «водителя». В руках он держал монтировку. – Если не хочешь рядом лечь, гони бабки, – раздался угрожающий голос справа. Откуда появился второй человек, с веревкой, Гаврош не понял – видно выскочил из кустов. Они показались знакомыми. «Да это же те, что с нами в поезде ехали, – вдруг дошло до него. – Как они здесь оказались? И чего хотят?» – Что стоишь, фраер? Бабки гони! – они подходили с двух сторон, зловеще и неотвратимо. Ясно было, что Гавроша по-любому ждет судьба настоящего таксиста, тихо лежащего в багажнике. Но он не боялся. – Откуда у солдата деньги? – голос у него был спокойным, и это сбивало Ореха и Фитиля с толку: в такой ситуации лох должен вести себя по-другому! – Какого солдата, что ты гонишь! – заорал Фитиль. – У тебя они в куртке, слева, ты их все время мацал! Деньги у него действительно были в куртке, только не слева, а справа. А слева, в специально пришитом кармане, находился подарок прапорщика Сивого, который Гаврош действительно все время поправлял, так как он оттягивал куртку и она съезжала с плеча. Потому что это был не просто какой-то подарок, а боевое холодное оружие – давно списанный увесистый автоматный штык образца шестидесятых годов. Именно штык клинкового типа, а не современный штык-нож, который больше инструмент для перекусывания проволоки. Этим штыком Гаврош почти два года колол свиней, так что свиной крови он напился вдоволь. Пробовала ли потускневшая сталь человеческую кровь, история умалчивала, но сейчас этот вопрос предстояло прояснить. – Ладно, угадал, держи! – Гаврош сунул руку под куртку, выхватил штык, выдернул из ножен. Раз! – клинок, почти по рукоятку, вошел Фитилю точно между пятым и шестым ребром слева. Он мог застрять, поэтому Гаврош рванул изо всех сил и выдернул штык назад. Тело Фитиля тяжело рухнуло на землю. Орех бросил веревку и отпрыгнул назад с обезумевшими глазами. Гаврош рванулся к нему. Два! – этот удар тоже оказался точным. Гаврош резко выдернул оружие, и второй труп повалился рядом с первым. Он огляделся. Вокруг никого не было. За кустами протекала небольшая речка, в ней плавали несколько уток. На поросшем высокой травой пустыре лежала куча спиленных веток. Гаврош вытер клинок об одежду Ореха, проверил карманы обоих, обнаружил немного денег и справки об освобождении. Затем по очереди подтащил трупы к реке и столкнул в воду. Убедившись, что они утонули, далеко забросил штык, следом отправил и справки, предварительно разорвав их на кусочки. На всё про всё ушло не больше двадцати минут, хотя Гаврошу показалось, что прошла вечность. Покончив с внезапными делами, он двинулся через поле и вышел на дорогу, где остановил пожилого мужчину на старенькой «Ауди». – До города не подвезёте? – Садись! Он сел на заднее сиденье, стараясь не показывать лицо. По дороге водитель попытался завести разговор: откуда, мол, да к кому приезжал… – Из города я, отпускник. Дачу хотел снять на месяц, – соврал Гаврош. – Ну, и как? – Не хотят пускать. Или дерут три шкуры. Лучше в городе отдохну… – Да, цены сейчас кусаются, – кивнул водитель. На этом диалог и окончился. Всю оставшуюся дорогу Гаврош слушал монолог про то, как было раньше, не то что сейчас… – Возле автобусной остановки тормозните! – попросил он, когда въехали в город. Денег за проезд старик не взял. – Что ты, что ты! – замахал руками. – По пути же! – Ну, спасибо, отец! Гаврош вышел у остановки, но автобус ждать не стал, решив, что на вокзал, где могут быть милицейские патрули, лучше не соваться. Пешком вышел на трассу, сел в попутную фуру к дальнобойщику и за умеренную плату доехал до Тиходонска. А там рейсовым автобусом приехал в Яблоневку. * * * Многое изменилось на родине за время его службы. Молодёжь разъехалась в поисках лучшей доли, село пришло в упадок: опустела и лишилась шиферной крыши молочно-товарная ферма, многие дома заметно обветшали без хозяйских рук, некоторые были разграблены и уныло смотрели на мир окнами с выбитыми рамами. Обветшавший родительский дом уже при первом взгляде навевал уныние. Достатком тут и не пахло. Да что там достатком – даже привычный запах свиней выветрился. Тетя Галя явно не сдержала слова о подъеме хозяйства. Покосившийся, пропахший сыростью из-за многочисленных течей в крыше дом, обвалившийся погреб, фундамент сгоревшего старого свинарника и начавший гнить новый. Внутри стало еще беднее, чем раньше: то ли часть вещей распродали, то ли такое впечатление создавалось из-за того, что даже во временном солдатском жилище на подсобном хозяйстве было уютнее. Одна комната была забита чемоданами, узлами и баулами, в другой на двух кроватях разместились мать Гавроша и тетя Галя. Унылую картину дополнял стойкий запах мочи и плесени. – Здравствуйте… Ему никто не ответил. Мать даже не узнала сына – смотрела выцветшими глазами и что-то невнятно бормотала. – Она уже полгода такая, – не дожидаясь вопросов, пояснила тётка. – А что врачи говорят? – Говорят: «Крепитесь, дальше будет только хуже».