Приехали. Я снова начала нервничать. А мой пропуск точно действителен? А он точно выдан на мое имя? А вдруг меня прямо сейчас арестуют? Но, конечно, ничего не случилось. Даже не глядя на меня, один из полицейских сунул мой пропуск в ридер, посмотрел на экран и сказал: – Добро пожаловать. К вечеру вы должны покинуть Чарна-Сити, – и пошел дальше. Эту мороку с пропусками ввели еще до моего рождения, когда Гетто окончательно оформилось как Гетто, и в центральных районах решили, что надо как-то ограничить поток оборванцев с окраин, а то скоро станет страшно выходить на улицы. Это я тоже знала от Коди, он любил историю – почти так же сильно, как воровать в магазинах. Автобус тронулся, и я в сотый раз сверилась с картой. Получалось, что сейчас будут остановки возле университетского кампуса, возле жилого квартала «Аврора», а потом у городского парка «Сады Винайс», и вот там мне надо будет выйти, потому что потом автобус поедет в центр, к башням Зеркало и Зеркало-2, потом остановится у здания Администрации (конечно, посмотреть на него вживую было бы интересно, но тогда я вряд ли успею вернуться к двенадцати), потом будут какие-то лаборатории, спортивная арена, снова жилые кварталы, набережная, а потом автобус уйдет дальше на запад, к Чарне-Технической-2. Словом, мне надо выйти на третьей остановке, пройти через парк, и я окажусь на улице Эрика Канделя, где и живет мой наниматель. Мы проехали яркие здания студенческого городка, притормозили у корпуса университета, потом нырнули под монорельсовую дорогу – по ней ходил подвесной вагончик, доставляющий студентов и преподавателей в центр Сити. Про этот вагончик я слышала от Нико – его сконструировал какой-то студент в качестве дипломной работы, проект так всем понравился, что университет выделил деньги на его постройку. Когда Нико рассказывал то, что ему удавалось узнать про университет, у него загорались глаза. Я посмотрела вверх – вагончик как раз проезжал над нами, вытянутый и похожий на каплю расплавленного металла. Красивый, как все в Сити. Затем за окном замелькали аккуратные стеклянные купола, между которыми извивались выложенные цветными плитками дорожки, и автобус снова притормозил. Жилой квартал «Аврора» находился в основном под землей. Воронки, оставшиеся после бомбежек, не стали закапывать, а превратили в целый подземный район. На верхних ярусах, под самыми куполами – сады, которые даже можно было разглядеть через стекло, внизу – квартиры, рестораны, больницы и все остальное, что нужно для жизни. Отдельными щупальцами торчали воздухозаборники системы вентиляции. Автобус тронулся, я начала пробираться к выходу. В груди зашевелилось приятное волнение. Во-первых, у меня в запасе куча времени, можно неспеша прогуляться по парку. Во-вторых, я увижу, как они тут живут. И в-третьих – может, меня возьмут на работу! Я посмотрела на свое отражение в стекле. Точно, я бы себя взяла. Может, окажется, что у этого А. есть глухая бабка, которой нужен постоянный уход, и тогда мне оформят временное проживание. Иногда так делали, если работник был нужен каждый день. Те, кто обслуживал город, жили неподалеку – ну, не в Сити, конечно, а в специальном квартале, выстроенном недалеко от его границы. Там, говорят, все довольно строго – Сити не хотелось иметь еще одно Гетто под боком, так что там постоянно дежурит полиция, за шум после десяти, драки, алкоголь и тому подобное сразу увольняют и отправляют обратно в Гетто, на оружие строгий запрет – не такой, как в Гетто, а по-настоящему строгий, и арендная плата там повыше, и разрешение на жительство надо все время продлевать, так что не все стремятся туда попасть, но я бы хотела. Может, если работы у Маноа окажется много, я попрошу его подписать мою заявку. Если он согласится – это автоматический поднимет мне личный индекс до сорока пяти. Автобус затормозил у парка, я вышла и остановилась. Парк цвел – это первое, что бросалось в глаза. Я не дикая, видела, как цветут растения, и в теплицах у нас с Коди всегда все цвело как надо, я даже дома как-то раз вырастила куст помидоров. Но это было другое. Я осторожно ступила на песчаную дорожку между деревьями, словно боясь, что все увянет от одного моего неуместного присутствия. Но парку было все равно, что я из Гетто и что я сидела в тюрьме, даже когда я кончиками пальцев провела по лепесткам огромных бело-розовых цветов на приземистом дереве, они и не подумали осыпаться. В памяти всплыло слово «магнолия». Я стояла и улыбалась, и так бы, наверное, и простояла полдня, если бы за спиной кто-то не спросил: – Что, первый раз? Я обернулась и увидела девушку моих лет – видно, она вышла из автобуса вслед за мной. – Ага. Девушка улыбнулась. – Круто, да? Я тоже так стояла, когда сюда впервые приехала, чуть на работу не опоздала. Я Аша, а ты? Тебе куда, на другую сторону парка, да? – мои ответы ей были явно не нужны, ей просто нравилось болтать. – Идем, там дальше еще лучше. Она двинулась по дорожке вглубь парка, я последовала за ней. Ее присутствие придавало уверенность – идти за кем-то легче, чем идти самой. Так что я просто шла и глазела по сторонам, слушая болтовню Аши и время от времени поглядывая на экран, чтобы убедиться, что я не отклоняюсь от курса. Судя по навигатору, я отклонялась, но в меру, и время позволяло идти за Ашей и представлять, что я просто гуляю. Она принялась рассказывать то о том, чем занималась («...на другом конце парка детский сад, и они искали уборщицу на вторую смену, прикинь, как повезло, я там уже год работаю, и мне сказали, что если я закончу курсы, то потом смогу работать помощницей воспитателя, я уже записалась, это потому, что у меня хороший индекс, туда ведь кого попало не возьмут, все-таки дети…»), то о своей семье («…и приходится каждый день ездить туда-сюда, я хотела подать заявку на квартиру в рабочем поселке, но мама говорит – а кто будет следить за младшими, и вообще там опасно, а я говорю – ага, как будто у нас не опасно, а младшие уже могут и сами за собой следить, и тогда мама говорит – там надо платить аренду, это дорого, а я ей говорю – ездить тоже дорого…»), о Сити («…приехала пораньше, чтобы посмотреть на центр, специально нарядилась, и я тебе говорю – никто не понял, что я из Гетто, все такие вежливые, я ходила посмотреть на Собор Иоахима, даже внутрь зашла, и никто ничего не сказал, правда, меня потом остановили и проверили пропуск, но у меня недельный рабочий, могу тут хоть на ночь остаться, если надо, но я не остаюсь…»). Ее болтовня странным образом успокаивала, и я дошла с ней почти до самого детского сада, помахала рукой и свернула на улицу Канделя. Дом, который был мне нужен, оказался многоквартирным. Невысокий – по меркам Сити, этажей двадцать, он закручивался спиралью, почти на каждом этаже была терраса с садом, напоминающая тарелку для фрисби. Дальше стояли похожие дома, соединенные воздушными арочными мостами, – белые, с зелеными садами на крышах и открытых площадках, словно вертикальные леса, с огромными окнами, они выглядели хрупкими и легкими, почти невесомыми. Обманчивое впечатление, на самом деле. Фундамент у них уходит куда-то в земную кору, мантию и ядро, во время землетрясений внутри таких вообще ничего не заметно. Я задержалась у ворот, чтобы нажать номер квартиры и просканировать свой пропуск, и двинулась к дому. Песчаная дорожка огибала фонтан. В центре возвышалась статуя какого-то морского животного, бок его порос лишайником. Я покосилась на чашу фонтана – у нас дома из крана вода текла грязнее. Вокруг все зеленело, хотя и поскромнее, чем в парке, а кое-где даже виднелись засохшие стебли. Низко гудели очистные системы, фильтрующие воздух. Я замедлила шаг у одного из боксов, прямо перед вентилятором, и с удовольствием вдохнула. Дальше еще было что-то вроде спортплощадки, но дорожка уже привела меня к подъезду. В лифте было зеркало, и я мельком глянула на себя. Вроде порядок. Комбинезон не помялся, брови не размазались. Лифт остановился. Ну все, момент истины. Я представила, что держусь за руку Коди, и вышла. Одна из двух дверей на этаже была приоткрыта. На пороге стояла приветливо улыбающаяся девушка, и я остановилась. Я уже говорила, что в Гетто мало красивых людей? Ну вот, таких, как эта девушка, и в Сити немного. Она явно выиграла в генетическую лотерею. Смуглая кожа отливала перламутром, локоны цвета красного дерева спускались почти до пояса, волосинка к волосинке, травянисто-зеленые глаза были широко распахнуты. Короткое платье подчеркивало фигуру, девушка была стройная, но не как Тень, по которой можно было изучать строение скелета, а скорее как модели, которых показывали в модных передачах. Узкие плечи, длинные ноги. Мне захотелось спрятаться обратно в лифт. – Привет, – сказала девушка. – Ты Рита, да? Тео сказал, придет Рита. Я Анне. Это – А. Маноа? Однако. Может, она модель или актриса? Не удивлюсь, если за дверью обнаружится телохранитель, из тех, что каждый месяц отчисляют государству круглую сумму за специальную лицензию, которая дает право избить или даже убить любого, защищая своего клиента. – Здравствуйте, – я выдавила из себя улыбку. – Идем! – Анне только что не подпрыгивала от нетерпения. Ну что же, кажется, я ей понравилась, так? Или они тут всем так улыбаются? Видно, посчитав, что я слишком медлю, она схватила меня за руку и потащила за собой. Что-то внутри царапнуло, но я тут же сама себя успокоила – если бы я ей не понравилась, она бы меня тут же выставила, правда? – и сосредоточилась на том, что она мне показывала. Огромный зал, посреди которого закручивалась лестница на второй этаж. Настоящее дерево, черный матовый камень. На стенах картины с цветными пятнами. Какие-то металлические конструкции. Камин! Черт, я такого в жизни не видела. – Это гостиная, – болтала Анне, волоча меня за собой, – там дальше ванная и кухня, там гостевые комнаты, спальня на втором этаже, еще там терраса, ну я сейчас покажу… Беспокойство снова дало о себе знать, хотя я не могла понять, в чем дело. – Анне, подождите, – прервала я ее. – А что мне нужно будет делать? У вас в семье есть кто-то, хм, с проблемами слуха? – О, это все Тео придумал, – засмеялась она. – Он как раз наверху, пойдем, – она потащила меня к лестнице. Мое беспокойство превратилось в плохое предчувствие. Очень плохое. Мне не хотелось идти за Анне, хотелось развернуться и убежать, но я все равно пошла. Лестница закончилась слишком быстро. Не выпуская моей руки, Анне направилась к широким раздвижным дверям. – Тео! – крикнула она. – Пришла Рита! – Привет, – сказал знакомый голос, и меня едва не вырвало. Передо мной стоял Теодор, собственной персоной. Краем глаза я уловила движение – на другом конце террасы в кресле с бокалом в руке восседал Марко. Когда мы виделись последний раз, я наставляла на него пистолет, и теперь, видимо, за это расплачусь по полной. Я застыла, в ужасе глядя на приближающегося Теодора. Марко тоже поднялся со своего кресла и двинулся ко мне. Я поняла, что мне конец. Скинут они меня сейчас с балкона, а потом скажут, что так и было. Наврут, мол, я сама на них напала – не в первый, получается, раз – и ничего им за это не будет. И этой тупой улыбчивой Анне, чтоб ее. Как можно так улыбаться человеку, которого планируешь убить?! Я стояла и как загипнотизированная смотрела на всю эту компанию. Теодор, видно, что-то увидел в моих глазах, потому что остановился и перестал улыбаться. Вот с таким же лицом он стоял тогда в Вессеме, глядя, как возвращается Коди, и Марко стоял позади и готовился задать вопрос, после которого все стало плохо. Все повторялось. Только Коди не было. Коди. «Беги!» Мне показалось, что я снова слышу его голос, и тело пришло в движение. Да, Коди. Я побегу. – Рита, – начал было Теодор, но я уже не смотрела на него. Выдернув руку из цепких пальцев Анне, я со всей силы толкнула ее на стеклянную дверь и кинулась бежать. – Рита! – крикнул кто-то за моей спиной, я не поняла, Теодор это был или Марко, Анне вскрикнула, но я была уже у самой лестницы. Пока они будут разбираться, не ранена ли их подружка, я уже буду далеко. Или не буду. Нога вдруг поехала вперед, я взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но в следующий миг уже кубарем летела вниз. Перед глазами потемнело, я попыталась сесть, но едва пошевелилась. Когда же я смогла справиться со ставшим слишком тяжелым и непослушным телом, рядом со мной уже была вся троица. Волосы Анне немного растрепались, и она старалась держаться от меня подальше, но в целом, кажется, была в порядке. – Рита, только не беги, – обеспокоенно сказал Теодор. – Мы ничего не собираемся тебе сделать. Давай помогу встать. Они с Марко подхватили меня под руки и переместили на диван. Значит, они ничего плохого не хотят, да? Ладно. Спокойно. Я сделаю вид, что поверила или что ничего не соображаю после падения, надо только, чтобы они расслабились, усыпить их бдительность, а потом бежать. Коди, я не подведу. Я вдруг обнаружила, что на светлую обивку льется кровь из моего носа, и задрала голову. – Не запрокидывай, – тут же отреагировал Теодор. – Наоборот, наклони вперед. Сейчас, подожди… Анне, есть что-нибудь?.. Анне куда-то вышла, потом вернулась и протянула мне смоченное полотенце. Я прижала его к лицу. В голове прояснялось. – Рита, мы просто хотели поговорить, но не знали, как тебя найти, – начал Теодор. – Искали тебя в «таккере», но тебя там не было, и твоего брата тоже не нашли. Решили попробовать через службу занятости, я же помню, вы с братом общались жестами, и вот… Я чуть не застонала. Идиотка! И я ведь ничего не заподозрила! Так радовалась! Конечно, такой добрый дядя из Сити, решил нанять девушку с судимостью, всех требований к которой – знание языка глухих. На каждом шагу же такие попадаются! Кровь остановилась, и я отняла полотенце от лица. Анне отвернулась, но Теодор и Марко пристально смотрели на меня. Нет, еще не время. Давай, Рета, заговаривай им зубы. – Как же вы тогда нашли Коди первый раз? – спросила я. – Я думала, в «таккере». – Через вашего друга, Акселя, – Марко улыбнулся, видимо, радуясь, что я пошла на контакт, и меня перекосило от ненависти. Я поскорее снова прижала к лицу полотенце. – Он в «таккере», в группе, где обсуждали Вессем, написал, что знает человека, который там был. Мы его спросили, что это за человек, и он дал телефон Коди. – Да. Потому что телефон Нико он дать уже не мог. – Мы хотели и про тебя у него спросить, но его аккаунт заблокирован. Точно, этот кретин кому-то угрожал, и на него подали жалобу. А искали они, видимо, Риту-Лину Корто, а не Рету Немет. Потому и не нашли. Марко собрался еще что-то сказать, но в этот момент хлопнула входная дверь. Я покосилась – вошла девчонка лет шестнадцати. – Анне, я так и знала, что ты дома, увидела твою машину! – крикнула она с порога. Прищурившись, я наблюдала за ней. А она, наткнувшись взглядом на Теодора, вдруг смутилась, но, тем не менее, мысль закончила: – Ты мне дашь ключи? Мы с Анитой съездим в центр. Про себя я отметила это секундное смущение. Ну да, ей шестнадцать, а тут такой Теодор все время под боком. Или не все время? Что это вообще за новое действующее лицо? – Привет, Илена, – Анне попыталась улыбнуться, но вышло плохо. – Илена, ты не вовремя, – не поворачиваясь, бросил Теодор. – Подожди там, – он махнул рукой в сторону кухни. – А лучше вообще иди погуляй. Девчонка надулась было, но, окинув взглядом всю живописную композицию в гостиной, ничего больше не сказала и направилась к кухне. Впрочем, она остановилась почти сразу, едва пройдя несколько шагов. Теодор, кажется, этого не заметил и вообще тут же забыл о ней. – Рита, пожалуйста, просто выслушай нас, – попросил Марко. Я кивнула. Говори, говори, я послушаю. Судя по всему, Илена, кто бы она такая ни была, дверь за собой не закрыла. – Я… Мне жаль, что тогда так вышло, – он опустил глаза, а я посильнее прижала к лицу полотенце. – Я хотел попросить прощения. Мы… в общем, мы пытались объяснить, что ты не виновата, уже потом, когда тебя арестовали. Правда пытались. И прости, что я наставил на тебя пистолет. Честно говоря, я тогда здорово запаниковал. Сам не пойму, что на меня нашло. Я изо всех сил вцепилась в полотенце. Тихо, тихо, сиди молча. Сейчас он заткнется, и ты уйдешь. – Словом, – продолжил Марко после паузы, – мы знаем, что у вас там плохо с работой. И хотели предложить тебе, ну, вроде как компенсацию. За то, что так получилось.