– Поговорить. Чтоб у меня тут крыша не съехала от страха. Я сделала шаг, под ногой что-то хрустнуло, и я метнулась в сторону. Прислонившись к стене, я несколько раз глубоко вдохнула. – Ты никогда не боялась темноты, – заметил Нико, и я приободрилась. Здорово, что он так думает. Или думал. На самом деле темноты я боялась, и еще как, лет до четырнадцати. Но все равно всегда первая лезла в темные комнаты в заброшках – иначе первым пришлось бы идти Коди, Нико или Эме, а кто знает, что их там ждало? Я не могла допустить, чтобы они пострадали. На Тенну мне было в целом плевать, но она бы первая и не пошла. – Я просто была слишком тупая, чтобы бояться. – Нет. Ты просто была самым смелым человеком из всех, кого я знал. – Да уж, – протянула я, снова начиная движение. – Ну и компания у нас была, если я самая смелая. Но тут ты, кстати, не прав. Самая крутая из наших знакомых – Эме. Сама кого хочешь напугает. Потом Коди. А потом уже я. И это я еще Акселя не беру в расчет. У этого в принципе отсутствует тот орган, которым боятся. Наконец мне попалась дверь. Она была закрыта, но не заперта. Я с надеждой заглянула, но за ней оказалась просто кухня – столы, стулья, диванчики, техника вроде микроволновок и кофе-машин. В дальнем конце была еще одна дверь. Я без особой надежды толкнула ее и обнаружила стоянку роботов-уборщиков и бутылки с какой-то химией. Пожав плечами, я вернулась в коридор. – Этот орган – миндалевидное тело в мозгу, – тем временем сообщил Нико. – Ну вот мозгов у него точно нет, – кивнула я. – Максимум – нервный узел, как у моллюска. Коридор закончился приоткрытой дверью. Я заглянула – туалет. М-да. Я развернулась и пошла в обратную сторону. – И ты ошибаешься, – продолжил Нико. – Эме очень боится, почти все время. Потому и защищаться начинает раньше, чем на нее нападают. Коди не боялся, потому что ты была рядом. Помнишь, как мы собирались в Вессем первый раз? Все скрывали, что им страшно. Эме говорила, что это дурацкая затея, что мы просто потеряемся по дороге. Коди соврал, что занят. Тенна сказала, что ей нет дела до Вессема. Но на самом деле им просто было страшно идти и страшно показать свой страх. Не боялась только ты и убедила всех остальных. Вернувшись обратно в круглый зал, я подошла к бронированной двери. Когда-то она закрывалась на кодовый замок, но это когда было. Я подналегла – дверь издала протяжный звук, от которого у Теодора, наверное, прибавилось седых волос, но приоткрылась. – А я просто всегда очень верила в тебя. Думала, если ты рядом, то ничего плохого не может случиться. А если даже случится, ты что-нибудь придумаешь. Почему такие разговоры проще вести в темноте? – Я все еще рядом, – сказал Нико. – С тобой не случится ничего плохого. – Я знаю, и… И я нашла лестницу! Я остановилась у ступенек и посветила фонариком вниз. Лестница закручивалась вокруг столба и спускалась вниз на несколько метров. Рядом была подъемная платформа – точнее, то, что от нее осталось, нечего было и думать о том, чтобы ею воспользоваться. – Это хорошая новость? – уточнил Нико. – Да. На самом деле, все это время я пыталась понять, есть ли в лаборатории еще один этаж. – Он есть. – Да, я и сама уже догадалась. – Я сделала несколько шагов. Лестница жалобно поскрипывала под моими ногами. – Тут все держится на честном слове. Вниз я точно не полезу. Я сделала еще несколько шагов. – Ну только посмотрю, что там. Тут вообще куска не хватает. Присев, я скинула рюкзак, чтоб не мешал, спустила ноги и перебралась через дыру, которая образовалась на месте двух или трех ступенек. – И у меня кончается время. Ди ждет на улице, и, если я не выйду через полчаса, он пойдет искать меня. Лестница внезапно кончилась, и я едва не потеряла равновесие. У ног был темный провал. Я опустилась на корточки и посветила вниз. – Высоковато. Слезть можно, вылезти – нет, – определила я, глядя на обломки, в которые превратился конец лестницы. Я достала комм и повернула камерой вниз. – Нико, смотри, что там. – Внизу монорельс, уходящий в тоннель, рядом грузовая платформа. Перевернутая. – Серьезно? – я прищурилась, пытаясь разглядеть то, о чем говорил Нико. – Здорово. Теперь понятно, как им сюда доставляли всякое. Значит, внизу у них не этаж, а что-то типа транспортного узла. Я нагнулась еще ниже, ухватившись за ступеньку позади себя и держа фонарик в зубах. Теперь я видела отблески света на монорельсе, но вот платформу разглядеть не могла. Продолжая вглядываться в темноту, я подалась вперед, когда лестница качнулась. Неловко взмахнув рукой, я вцепилась в металлический столб, вокруг которого закручивался спуск. Землетрясение? Надо валить, пока меня саму не завалило. Но, не успела я подняться, лестница просела, ступенька, на которой я сидела, накренилась и провисла с одной стороны. Вскрикнув от неожиданности, я выпустила фонарик и тут же услышала звон бьющегося стекла и оказалась в полной темноте. Нет, это не землетрясение. Чертова лестница рушится! Не вставая, я развернулась и наощупь поползла наверх, ругая себя на чем свет стоит. Вот не хотела я сюда лезть – и не надо было! Левая нога внезапно потеряла опору, и я снова вскрикнула. Ступенька улетела вниз, и я услышала звук падения металла на бетонный пол. Да из чего они все тут сделали, мысленно возмутилась я, из сплава алюминия с дерьмом?! В этот проект же денег вбухали немеряно, а лестницу нормальную сделать не могли?! Я попыталась нащупать ногой новую опору, когда поняла, что заваливаюсь вбок. Целая секция, на которой я стояла, отделилась от столба и теперь медленно кренилась вправо. В одной руке у меня все еще был зажат комм, а второй я отчаянно цеплялась за ступеньку, уже понимая, что это бесполезно. Если бы я бросила комм, то еще могла бы выбраться, но разжать пальцы не хватало решимости. Секунда – острый край больно резанул ладонь, и я полетела вниз. Следом соскользнул со ступенек и мой рюкзак. Приземлившись на спину, я несколько секунд не могла ни пошевелиться, ни хотя бы вдохнуть, и только беспомощно разевала рот. Потом боль в рассеченной ладони привела меня в чувство. Я сосредоточилась на этом ощущении, и паника понемногу отступила. Раз я чувствую боль – я как минимум жива. Я в темноте, не могу выбраться, возможно, что-нибудь сломала, комм улетел неизвестно куда, но я жива. – Нико, – позвала я, едва голос вернулся, – ты меня слышишь? – Я тебя слышу, Рета, – ответил спокойный голос в моем наушнике, и я вздохнула с облегчением. – Ты можешь отключить наушник и говорить через динамик комма? – спросила я. – Могу, – послышался голос справа от меня. Я принялась шарить левой рукой вокруг себя, прижимая правую к груди, и вскоре наткнулась на комм. Правда, экран не отозвался на мое касание. Судя по тому, что ощущали мои пальцы, от экрана вообще осталось немного. Я сделала несколько медленных вдохов, чтобы не расклеиться и не впасть в истерику. Выход найдется. Я не одна. – Нико, ты можешь включить фонарик на комме? – Могу, – ответил Нико, и через секунду в моих руках загорелся тусклый свет. Первым делом я посветила на свою правую руку. Кровь уже залила ее до локтя и останавливаться не собиралась – порезалась я будь здоров. Я прислушалась к ощущениям в остальном теле. Локоть пульсировал и, казалось, увеличивался в размере. Каждый вдох отдавался болью в ребрах. Я стянула футболку, обмотала ею кисть и попыталась встать. Со второй попытки у меня получилось. Я почти с нежностью вспомнила, как Теодор и Марко поднимали меня после падения с их лестницы – теперь-то рассчитывать я могла лишь на себя. Держа правую руку навесу и стараясь не шевелить ею без лишней необходимости, я первым делом подняла взгляд на лестницу и на секунду даже забыла о боли во всем теле. Это ж с какой высоты я свалилась?! Ступеньки теперь начинались метрах в четырех или пяти от пола – свет едва доставал. Я почувствовала, как снова надвигается паника. Даже если Ди придет меня искать, как обещал, вытащить меня вряд ли получится. Я умру в этом чертовом подвале! Спокойно, одернула я себя. Это не подвал. Это тоннель. У тоннеля всегда есть как минимум два выхода. Успокоиться не получалось. От холода меня уже начал бить озноб, температура в этом подземелье была градусов пятнадцать, в рубашке – даже с длинным рукавом – я замерзала. Надо было двигаться. Через боль, через страх, через панику - я должна идти. Это ради Коди, сказала я себе и поднялась. Теперь я видела все, о чем говорил Нико: уходящий в темноту монорельс, транспортную платформу, развалившийся контейнер и раскатившиеся из него баллоны. Большая часть их взорвалась, но некоторые были еще целые и даже могли похвастаться черными надписями на оранжевом фоне: вверху – «FX-116» и ниже – «Т+». Глава 20 Меня нашли минут через двадцать. Я успела, прихрамывая, пройтись немного по тоннелю и осмотреться. Монорельс упирался в довольно широкую площадку, где стояли несколько немаркированных ящиков – открывать я их не стала, – и два тяжелопогрузчика с намалеванными на них символами Альянса. Тут же были припаркованы маленькие роботы-доставщики – похожие использовали у нас в теплицах. Удобно – запрограммировал его, и он едет с грузом по заданному маршруту. Я попыталась включить один, но, конечно, ничего не вышло. А прямо за ними лежал человеческий скелет. От неожиданности я сделала шаг назад и, запнувшись, уселась прямо на платформу одного из доставщиков. Пару секунд я просто пялилась на несчастного, из-за которого, по всей видимости, я тут и оказалась. – Ну привет, – сказала я ему с нервным смешком. – Как тебе тут, хорошо лежится? Я достала сканер и навела на тело. Сканер подтвердил, что это Тимо Балла.