— Мне жаль, что ты пострадал. И прости, что поспешила с выводами. Но ты всё ещё женат. И, кажется, уж слишком быстро прыгаешь в койки, ища очередную пассию, — бесшумно ступая босыми ногами, она вышла из спальни держа путь на кухню, и всё ещё оставалась сердитой, несмотря на извинения. Суетливыми быстрыми движениями отодвинула кофеварку от стены, налила воду в кувшин, и стала открывать и захлопывать больше шкафчиков, чем казалось необходимым для приготовления одной чашки кофе. Он последовал за ней, пытаясь постичь её мыслительный процесс и понять, откуда она получила такое неправильное впечатление о нём. — Думаешь, я ищу другую жену? Детка, это не то, что… — Я тебе не детка, — она вытащила зелёную кружку, захлопнула дверцу шкафа с такой силой, что та сломалась, слетев с одной петли, и уставилась на неё, быстро моргая и плотно сжав губы. — Ты мне даже не нравишься. — Я… — всё, что он говорил, звучало неправильно, эмоции, исходящие от её тела, действовали на нервы, и он отступил назад, положив руки на голову. Ты мне даже не нравишься. Ему было бы всё равно, услышь он это от какого-нибудь незнакомца, от критиков, от поклонников, не получивших автографы. Но когда эти слова исходили от неё, это было по-другому, это причиняло боль. Такую острую, что он отступил назад, нуждаясь в дистанции. — Пожалуйста, Коул, уходи, — её слова разбили и прихватили с собой его сердце, беспорядочное месиво сожаления, скатившееся с холма, покрытого льдом неприязни. Вот в чём проблема с тем, что они только что сделали. Каким бы замечательным это ни казалось, но всё случилось не на основе дружбы, совместимости или уважения. Это произошло между двумя людьми, которые даже не нравились друг другу. Впервые с момента их провальной встречи он выполнил её желание, повернулся, прошёл через маленькую гостиную, выскочил через парадную дверь и спустился с крыльца. Как только его теннисные туфли коснулись земли, он побежал. И по мере того, как Коул удалялся от Саммер и приближался к дому, он понял, что бегство, кажется, было единственным, что у него хорошо получалось. Бегство от всех подсказок, которые он пропустил в браке с Надией. Бегство в Куинси, подальше от искушений, которые таил в себе Лос-Анджелес. Бегство от блондинки, оставшейся в её теплом и уютном доме, от её глаз, которые видели его насквозь, и которым не нравилось то, что они видела. ГЛАВА 57 Моё блестящее будущее в Куинси закончилось вечером во время предсвадебного ужина. Он проходил в «Штурманской рубке», что, в глазах Куинси, означало наличие больше денег, чем мозгов. Но семья Скотта была Томпсонами, одними из 67 «Кока-Кола миллионеров», поэтому особенные события требовали определённого количества фанфар, а свадьба их единственного сына была одним из этих событий. Ужин накануне свадьбы, как и все наши свадебные счета, по-тихому оплачивались Томпсонами. У них не было необходимости это скрывать; все в городе знали, что у нас с мамой ничего нет, а у них есть всё, но об этом никто не говорил. Я узнала о Скотте и Бобби Джо за два дня до вышеупомянутого предсвадебного ужина. Мне бы надо было просто взять его и отменить, надо было как разумному взрослому человеку сесть, поговорить со Скоттом и отменить свадьбу. Но я не могла мыслить рационально. И захотела преподать им урок. Всем им. Я всё ещё помнила поздний вечер, разгромный ужин, звук шагов, стучащих по деревянному полу «Штурманской рубки», когда тридцать с лишним человек бежали к выходу. В то время как я сидела, держа за ножку бокал с шампанским, и улыбалась. Затем подняла тост за своё будущее или его отсутствие и выпила последний глоток. Я вспомнила об этом, наблюдая из окна гостиной, как, не колеблясь ни секунды, Коул Мастен побежал по длинной подъездной аллее. В отличие от Скотта, он никогда не оглядывался назад. На этот раз я не улыбалась. И если бы у меня было шампанское, я бы его просто выплюнула. ГЛАВА 58 — Где Саммер? — поднял глаза от обеденного стола Дон Вашонис, перед ним были разложены бумаги, под ворохом которых практически не просматривался тёмный орех столешницы. — Она не придёт, — тяжело дыша сказал Коул, опершись рукой на колени. Он пробежал полкилометра от Саммер, жалея, что его ноги двигались недостаточно быстро, но с удовлетворением отметил боль в груди и лёгких, и был признателен за жжение в мышцах. — Не придёт? — Дон встал, сдвинув очки на лоб. — Ты ходил к ней? Коул проигнорировал вопрос, подошёл к холодильнику и открыл его. Он уставился на содержимое перед собой, решая, что взять, — чёрт бы побрал ранний час, — и схватил пиво. После зашёл в ванную и увидел Коки, стоящего на краю ванны и на глазах Коула спрыгнувшего с неё. Похоже, пришло время перевести цыплёнка на улицу и построить ему клетку. Хотя, это был уже не цыплёнок, его голова доходила почти до колен Коула. Мужчина присвистнул и отступил назад, следуя за Коки. Повернувшись, Коул столкнулся с Доном. — Почему не придёт? — спросил Дон. — Нам нужно, чтобы она ознакомилась со всеми изменениями. — Зачем? — коротко заметил Коул, поднося бутылку к краю столешницы и открывая её, ударив по крышке. — Зачем? — повторил Дон. — Ты сам настоял, чтобы она была здесь. И это ты убедил меня заменить Минку на актрису без опыта. — Я ошибся, — Коул открыл кухонную дверь и, поднеся пиво к губам, выпроводил Коки. — Она нам не нужна. — Ты в этом уверен? — Дон положил руки на кухонную стойку и попытался встретиться взглядом с Коулом. — Что-то случилось? Потому что мне нужно знать, если между вами возникли какие-то проблемы. Я не могу разбираться с тем, чего не понимаю. Коул усмехнулся и сделал следующий глоток пива. — Что ж, удачи, Дон. Не думаю, что кто-то сможет понять эту женщину. — Значит, проблема есть. — Не-а, — отрезал Коул. — Абсолютно никаких проблем, — он допил пиво и с громким стуком поставил бутылку на стойку. — Давай начнём. Я хочу покончить с этим дерьмом до захода солнца. Никаких проблем. Это была ложь. Между ним и Саммер возникла проблема; он просто не понимал, в чём дело. Ты мне даже не нравишься. Её заявление застряло у него в голове и проигрывалось как заевшая пластинка. Казалось, ей всё понравилось, судя по тому, как реагировало её тело, какие звуки она издавала, какие слова говорила… но существовала разница между желанием удовлетворить потребности и симпатией к самому человеку. И он не знал, хочет ли нравиться ей. Коул совершенно точно не дал ей никаких оснований, чтобы это произошло, спрятал всё хорошее за стеной враждебности и сарказма. Сейчас Коул испытывал к Саммер определённый уровень влечения. Но он боялся того, что могло бы случится между ними, если бы Саммер действительно испытывала чувства к нему — к мужчине, который в настоящий момент не был достоин отношений, к мужчине, у которого полно своего дерьма и которому нужно разобраться с собой, прежде чем он сможет понять другого человека, к мужчине, который… если он обнажит всё лучшее, что у него есть в душе, и будет отвергнут, то может не оправиться от унижения. Дон ничего ему не сказал. Коул отвернулся от него и вернулся обратно в столовую, уходя от разговора. ГЛАВА 59 — Скажи, что я идиотка, — я откинулась на спинку кресла-качалки и положила ноги на перила, сжимая в руке пиво с наполовину содранной этикеткой. — Ты не идиотка, — Бен сидел в кресле-качалке рядом со мной. Он отхлебнул ледяной воды и поправил на носу солнечные очки. — Идиотка. И… — я закрыла глаза. — И даже не собираюсь повторить тебе то, что сказала ему. Мне стыдно. — Это Коул Мастен, Саммер. Не беспокойся об этом. Он, наверняка, слышал вещи, которые твоя сладкая маленькая головка даже не в состоянии себе вообразить. Я нахмурилась и поднесла к губам пиво, ледяной алкогольный напиток был в этот момент единственной хорошей вещью. Его комментарий не заставил меня почувствовать себя лучше. Наоборот, только хуже. Как будто я была просто ещё одной из тысяч таких же глупых девушек, что пали жертвой его сексуальной привлекательности. — Когда ты уезжаешь? — я сделала ещё глоток и посмотрела через поля на его дом, на его дурацкий красный грузовик у входа, на стоящую рядом арендованную Доном машину. Мне не терпелось дождаться начала съёмок, чтобы он проводил свои дни где-нибудь в другом месте, а не здесь. Ещё одна глупая мысль. Съёмки поставили бы нас буквально лицом к лицу. — До конца этой недели. Твой трейлер прибудет сегодня днём. Так что полегче с пивом, нам нужно будет через несколько часов добраться туда. Я закатила глаза, допила бутылку, наклонилась и поставила её на крыльцо рядом с ещё одной пустой. Откинувшись на спинку кресла, зажала ладони между бёдер и закрыла глаза. Мой трейлер. Какое чуждое понятие. Бен рассмеялся, когда я спросила, будет ли у меня такое же кресло, как у режиссёра, с моим именем на спинке. Очевидно, их не существует в реальном мире Голливуда. По-видимому, трейлер — это то, что надо, место, где я могу закрыть дверь и остаться одна посреди полного безумия. Звучит как место, где будет очень одиноко. Что заставляет меня пожелать, впервые в жизни, чтобы у меня был друг, кто-то кроме мамы, чтобы похвастаться и похихикать внутри. Кто-то, с кем можно поделиться впечатлениями. Кто-то кроме гея, который очень скоро собирался меня бросить. — Надеюсь, ты приняла необходимые меры, чтобы не залететь? — внимательно посмотрел он на меня. — Потому что в противном случает ты точно идиотка. — Нет, — быстро ответила я. Это было первым, о чём я позаботилась. Проехала аж до Таллахасси, чтобы купить таблетки для экстренной контрацепции, только чтобы не пришлось объясняться с половиной города. И не сказала Бену о коробке презервативов, которую тоже купила. Я всё ещё ругала себя за эту импульсивную покупку. — Дерьмо, — заметил Бен рядом со мной. — Может, тебе сто́ит выпить ещё? — я взглянула на него и вопросительно вздёрнула брови. — Ты хандришь, — объяснил он. — Я не хандрю, — проворчала я, ещё раз доказывая его правоту. — Ты затащила в постель кинозвезду. А после должна была устроить грёбаную вечеринку и похвастаться в твиттере. Чего тебе не следует делать, так это хандрить, особенно когда ты сама вышвырнула его из дома, как бейсболист мяч. — Не думаю, что это выглядело именно так, — вздохнула я. — Скорее это немного смахивало на психическое расстройство. — Без обид, но все женщины немного сумасшедшие. — Без обид, — уставилась я на него, — но все геи склонны к резким оценкам. — Виновен по всем пунктам, — улыбнулся он мне, и я не могла не улыбнуться в ответ. Потом снова откинула голову на спинку кресла. — Серьёзно, Бен, насколько я всё испортила? — Трахнувшись со своим партнёром? — засмеялся он и потянул за подол рубашки, встряхнув несколько раз, чтобы охладить грудь. — Сладкая, это будет не Голливуд, если в какой-то момент партнёры по съёмкам не заведут интрижки. Ничего страшного. Просто не позволяй этому влиять на твою работу. Работа. Мне и без этого хватало проблем. А что касается Голливуда? Насколько я могла судить, я была совсем не такая. Захотелось ещё пива, но голова и так уже начала немного кружиться. Нетерпеливо взмахнув рукой, я попросила у Бена его воду. Он передал её мне, и я сделала большой глоток, а затем неохотно возвратила воду ему. — Ничего страшного, — повторила я его слова и попыталась найти в них утешение. — Точно. Просто не позволяй этому повлиять на твою работу, — ещё раз сказал он. — Да уж, — пробормотала я. Хорошо, что в фильме я играла женщину, которой не нравился персонаж Коула. Это, чёрт возьми, должно сделать всё намного проще. Я закрыла глаза и попыталась дышать нормально, чтобы позволить стрессу раствориться в жарком летнем воздухе. Как я ни старалась, образ Коула не выходил у меня из головы. Не тот, где он без рубашки стоял в изножье моей кровати, и его рука тянулась к моей лодыжке. А тот, где мужчина застыл на моей кухне, и в его глазах плескалась слабость и ранимость, а голос срывался… Я запомнила именно этот образ. Когда сказала ему уйти. Когда затеяла ссору, накричала на него и сделала всё возможное, чтобы выставить его за дверь, только чтобы не сдаться и не обнять бедного парня. Я понимала, что такое обман, понимала, что такое предательство, через которое проходишь, когда узнаёшь об этом. Понимала, с какими падениями борется твоя самооценка, когда ты пытаешься найти объяснение случившемуся, как одиночество преследует тебя по ночам, когда ты оплакиваешь будущее, которое в одно мгновение исчезает. В ночь после того, как узнала о Скотте, я поцеловала Тима Джеффриса. Я никогда никому об этом не говорила, ни маме, ни даже Хоуп Льюис — единственной подруге, которая осталась после адского предсвадебного ужина. Мне хотелось ей всё рассказать, но потом её бойфренду предложили работу в Атланте, и Хоуп уехала. Я поцеловала Тима Джеффриса, не сняв с руки кольцо с бриллиантом огранки «принцесса», сверкающим в платиновой оправе. Потная рука Тима коснулась его, когда он схватил мою руку и подтолкнул её к промежности, обтянутой джинсами. Мы сидели на переднем сиденье его грузовика, позади Circle K,1, его перекур затянулся, а моя остановка на заправке грозила превратиться в катастрофу. Тим был моей школьной страстью, которая угасла после одного-единственного свидания, он улыбался так, как мне нравилось, а я была слабой и уязвимой. Когда Тим спросил, не хочу ли я покурить, я ответила «да», хотя и не курила, к тому же почувствовала надвигающиеся неприятности. Он, должно быть, учуял что-то во мне, запах отчаяния, неуверенности. Я сомневалась. Но подумала, что он достаточно смел, чтобы попытаться, и чувствовала себя достаточно подавленной, чтобы принять это. И теперь я ничего не могла поделать с тем, что была похожа сейчас на Тима Джеффриса. Упитанного «я-использую-его-потому-что-он-сейчас-рядом и брошу-его-позже» Тима Джеффриса. А Коул был точно, как я, — слетевшим с катушек, полным всепоглощающей и жгучей болью от предательства, на пути к своему собственному адскому ужину. Последствия ужина накануне моей свадьбы преследовали меня на протяжении трёх лет. Они взорвали маленький городок, расположившийся на землях Джорджии, но он пострадал не так сильно, оставив после себя единственную его жертву — сердце южанки. ГЛАВА 60 Съёмки должны были вот-вот начаться, и я, наконец, подписала проклятый контракт, в который Скоттом и Коулом трижды вносились поправки. Мои полмиллиона долларов в конечном итоге превратились в четыреста тысяч с бонусом в сто тысяч долларов, когда фильм достигнет определённого порога прибыли. Скотт заверил меня, что порог этот будет перейдён. Не то, чтобы он был в курсе всего кинематографического дерьма, но Бен да и я тоже доверяли ему, поэтому я подписала бумаги. От Коула не было слышно ни слова, и я не видела его за те три раза, что ездила с Беном на площадку — старую стоянку супермаркета, теперь заполненную пустыми трейлерами, палатками и указателями. Все остальные должны приехать в начале следующей недели. Вот тогда-то и начнётся безумие. Я была готова, мне не терпелось, чтобы все оказались здесь, чтобы начались съёмки. Потому что чем скорее это произойдёт, тем скорее всё закончится. Тогда я смогу открыть себе кругленький банковский счёт и покинуть это место. Оставить маме приличную сумму и начать с чистого листа. Мне двадцать девять лет. Давно пора покинуть старое гнилое гнездо. Я припарковала свой грузовик рядом с площадкой в месте, обозначенном указателем «ДЛЯ АКТЁРСКОГО СОСТАВА» и почувствовала лёгкое волнение. Красный уродливый монстр Коула стоял на парковке на его персональном месте, маркированном его именем, так что любой, кто собирался устроить против него вендетту, точно знал, куда идти. Так глупо. Так эгоистично. Я вылезла из кабины, мои новые шлёпанцы стукнулись о твёрдый асфальт, недавно заново уложенный, потому что Голливуд не может парковаться на потрескавшемся тротуаре, захлопнула дверцу и засунула свой новый сотовый телефон в задний карман шорт. — Очень мило с твоей стороны так нарядиться, деревенская девчонка. Я оглянулась через плечо. Коул вышел из двери ближайшего трейлера, принадлежащего Дону, и сбежал вниз по ступенькам в белой рубашке на пуговицах, слаксах и в начищенных чёрных туфлях. Я сглотнула, глядя на свои шорты цвета хаки и свободную блузку, с которой только сегодня утром срезала бирки. — Бен сказал… Я думала… Встреча. Я шла сюда именно за этим — пробежаться по расписанию и представиться моему тренеру по актёрскому мастерству. Бен успокоил меня, что не имеет значения, во что я одета. Обычно я делала покупки одежды от случая к случаю, но мой недавно пополненный банковский счёт заставил меня с лёгкостью потратить немного денег с моей дебетовой карты в JC Penny1. — Не обращай на него внимания, — крикнул Дон из открытой двери. — Он общался с прессой в этом обезьяньем костюме. Пусть теперь его задница попотеет, — он помахал мне рукой и дружелюбно улыбнулся. — Входи. — Полегче, Саммер, — рассмеялся Коул, расстёгивая на рукаве запонки. — Кто-нибудь может решить, что тебе тут нечего делать.