Гика лишь рассмеялась в ответ. Но потом все же решилась. Дирк подошел к ним, Гика протанцевала еще два танца, но как-то вяло. — У тебя что, стоп-сигнал сработал? — пошутил Дирк. — Мне как-то нехорошо. Я пойду домой. Дирк хотел проводить ее, но Гика отказалась. Она пойдет одна, не так уж ей плохо, до дома ведь недалеко. Дирку лучше остаться с ее подругой, той нужно немного развлечься. Но Дирк этого не хотел, Гика все же настояла на своем. Дирк принес из гардероба куртку и проводил ее немного. Гика сделала вид, будто идет домой. Но потом вернулась и спряталась за угол. Прошло немного времени, из клуба вышли Дирк и подруга. Они оживленно болтали, смеялись; вдруг Дирк обнял подругу и поцеловал ее, крепко прижимая к себе. Гика чуть не умерла от отчаяния. Но ей все же удалось взять себя в руки, и она подошла к ним. — Вот видишь! — воскликнула подруга, вырвавшись из объятий Дирка. Гика не могла ни смотреть на Дирка, ни говорить с ним. Подруга подхватила ее под руку, и они ушли. Вечерами Гика теперь сидела дома. Она много читала: притаскивала домой из библиотеки кучу книг. Помогала матери по дому. Прошло время, она вновь познакомилась с юношей. Потом с другим. Но одно она знала наверняка: ни то, ни другое знакомство не станет чем-то серьезным. Она не желала отказываться от своей мечты: когда-нибудь жить с тем, кого она полюбит. Время ученичества закончилось. Как-то вместе с подругой по работе она поехала в отпуск на Балтику и встретила в кемпинге неуклюжего добродушного парня. Он понравился ей. Звали его Петер. Он тоже только что закончил учебу, стал технологом. Петер жил в другом городе, и они часто писали друг другу. Время от времени встречались. Матери Гики он тоже нравился. Гуляя по городу, они разглядывали выставленную в витринах мебель: гарнитуры жилых комнат, спальни и кухни — ведь они хотели пожениться. В одну из пятниц, вечером, когда Гика, как всегда, собиралась к Петеру, она вспомнила вдруг о ягодах шиповника, которые все еще лежали в шкатулке. Что сделает Петер, когда она протянет ему ягоду? Она не была уверена, надо ли это делать, и все же вернулась и взяла одну ягоду. Ей не удалось подарить Петеру шиповник в тот же вечер, потому что они были не одни: Петер собрал друзей, они до поздней ночи сидели в комнате, которую он снимал, болтали, слушали магнитофон, пили пиво, похрустывали солеными хлебными палочками. Но на следующий день, когда Гика с Петером гуляли по городу, она открыла сумочку, достала шиповник и протянула Петеру. — Что это? — спросил он, беря крупную, словно вишня, ягоду. — Алая, как твои губы, — восхитился он и поцеловал шиповник. И смутился, не зная, куда его деть. Они пошли дальше, заговорили о другом. «А чего, собственно, ты ожидала?» — злилась на себя Гика. Но когда они подошли к мосту, Петер остановился: — Давай бросим ягоду в воду? «Этого только не хватало!» — подумала Гика, но промолчала. — Течение подхватит ее и отнесет далеко-далеко, и где-нибудь, ты можешь сама придумать, где, ее прибьет к берегу, и там вырастет куст шиповника и будет цвести… Петер был в восторге от своей идеи. Гике это тоже начало нравиться. — Бросай! — Считай! Гика сосчитала до трех, и он бросил ягоду в воду. Обняв друг друга, они смотрели, как ягода попала в водоворот, завертелась, ее подхватило течением, и она вскоре исчезла из виду. А они пошли дальше, тесно прижавшись друг к другу. Гика и Петер встречались уже полгода, когда Гика почувствовала, что у нее будет ребенок. Петер обрадовался, узнав об этом. Они назначили день свадьбы. Но однажды им не удалось встретиться, как обычно, в выходной. Петер хотел до свадьбы оклеить обоями квартиру родителей, которые жили в другом городе, а в следующий выходной он просидел над срочной работой. Прошел почти месяц, а они так ни разу и не увиделись. Гику охватили тревожные предчувствия. Отговорки Петера в письмах звучали так неубедительно. Как-то среди недели сразу же после работы она поехала к нему. Петер встретил ее приветливо, обнял ее, начал извиняться. Он приготовил чай и пододвинул кресло, чтобы ей было удобно. Но, когда она наконец спросила, в чем все-таки дело, он начал ходить вокруг да около. Да, она ему нравится, и он хочет на ней жениться, но пусть она поймет его правильно — не сейчас. Он еще молод и не хочет быть с кем-то связанным окончательно. Кроме того, сейчас у него есть потрясающий, единственный шанс очень дешево купить подержанную машину в отличном состоянии. А если у него будет машина, он сможет часто приезжать к ней. И они будут ездить куда захотят, все втроем. Петер был помешан на автомобилях. Гика съежилась в кресле, не зная, куда девать свой большой живот. Она готова была разрыдаться. Но когда Петер, желая ее утешить, протянул руку, она гневно оттолкнула его. — Ты хорошо все обдумал? — спросила она твердо, хотя чувствовала себя совсем разбитой и беспомощной. Когда она встала и пошла к двери, она еще надеялась, что Петер удержит ее. В ту же ночь Гика уехала домой. И стала ждать Петера. Не может же он оставить ее и ребенка одних! Она боролась с желанием снова поехать к нему. Но получила от него прощальное письмо. Шиповник, шиповник, куда тебя занесло? Она родила ребенка, мальчика, и не было никого, кто бы ее навестил в больнице. Выйдя из роддома, Гика жила сначала у матери. Потом ей дали в новом городе небольшую уютную квартирку с ванной и центральным отоплением. Она работала в библиотеке, каждое утро относила мальчика в ясли. Она радовалась, видя, как он начал ползать, ходить, говорить. Внешне ее дни были заполнены: мать, подруги, знакомые навещали ее. Но было немало и таких часов, когда она чувствовала себя страшно одинокой, и тогда ее мучила мысль, что вот теперь она живет так же, как раньше ее мать, а ведь она ни за что, ни за что не хотела жить так. Эти мысли приводили ее в отчаяние. Потом Гика поступила в заочный институт. Мальчик подрастал, он уже ходил в детский сад. Однажды ее попросили рассказать о новой книге на одном предприятии. Она тщательно подготовилась. И вот она сидит перед водителями автобусов и такси. Гика коротко рассказала о книге и об авторе, прочла несколько отрывков, попыталась сделать выводы. А потом ей стали задавать вопросы. Некоторые пытались блеснуть эрудицией, другие задавали вопросы по существу, иные сидели со скучающим видом. И лишь один спросил о том, над чем задумалась Гика, читая эту книгу. Тогда ответа на этот вопрос она не нашла и теперь чистосердечно призналась в этом. Через несколько дней она увидела мужчину, задавшего ей этот вопрос, за рулем автобуса. Он приветливо помахал ей. И потом часто случалось так, что она попадала на его рейс. Несколько раз он видел ее с мальчиком. Этот шофер иногда возил туристские группы в Польшу и Чехословакию. Однажды он встал и, не обращая внимания на удивленные взгляды пассажиров, прошел к ней через весь салон. Он пригласил ее поехать с ним в Богемский лес. — А сына можно взять? — спросила Гика. — Конечно, — ответил он. Так они познакомились поближе. Потом этот мужчина пришел в гости. Гике приятно было смотреть, как он что-то мастерит, как играет с мальчиком. Он был разведен, на девять лет старше ее. Детей у него не было. Свадьба была тихой, скромной. Как-то уже через несколько месяцев они собирались поехать в старый город в театр. Сразу же после работы Гика отвела мальчика к бабушке. Дома, торопливо переодеваясь, она попросила мужа достать из шкатулки серебряный браслет. Вернувшись, он протянул ей ягоду шиповника. — Франциска, — спросил он, — что это? Гика, которая как раз причесывалась перед зеркалам, пожала плечами: «Девичьи глупости», — но краска залила ее лицо. Она вспомнила по-весеннему теплый октябрьский вечер и странное чувство, охватившее ее, когда она подняла с тротуара три ягоды шиповника; ведь о фее она и не подозревала. — Ягода выглядит такой свежей, будто вчера сорвана, — удивился муж, — просто чудо какое-то. — И не расспрашивал больше. Но спустя несколько дней, направляясь в палисадник перед домом, чтобы вскопать грядки, он захватил с собой эту «девичью глупость» и посадил ягоду шиповника в ласковую рыхлую землю. Гика родила ему двоих детей. Ей было хорошо с ним. Перевод Е. Кащеевой. Гюнтер Гёрлих МАРТИН За окном — изменчивый свет. Полная луна застыла на небе. То и дело на нее выползают облака, и тогда их края тускло серебрятся. Мартин лежит в кровати, глядит на луну и плывущие облака. Говорят, в полнолуние снятся тревожные сны. Но не луна повинна в бессоннице Мартина. Он вспоминает прошедший день, думает о предстоящем — о воскресенье.