Часть 22 из 42 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Прошу тебя сыграть для нас. Ладно?
И для поощрения целует в щеку. Все восторженно ревут. Балтусу наливают еще рюмку водки. Он кладет свои вещи на стул, снимает шлем. Его угощают салями и прочими вкусными штуками. Он узнает, что здесь собрались строители крупной гидроэлектростанции. Невеста — газосварщица из комсомольской бригады, приехала из Нововоронежа, жених — молодой инженер-строитель из здешних мест.
Жених шутливо говорит Балтусу:
— Заскочить без спроса, расцеловать невесту, а потом удирать, нет, дорогой, так не пойдет!
Делать нечего, Балтус идет к магнитофону, выключает его и подвигает стул к сцене.
Пока он собирается сесть, на стул вскакивает парень.
— Ребята, прошу внимания, ребята… Прошу минутку тишины, одну минутку… Итак, от имени руководства молодежной организации нашего объединения приветствую и от души поздравляю молодоженов…
— Ура, ура, семь деток им кряду! — зычно кричит кто-то.
— Да помолчи ты! Итак, пусть этот прекрасный праздник станет поводом напомнить о том, как выглядело все года два-три назад…
— Да на что нам это? — вопрошает все тот же зычный голос.
— Да дай ты мне досказать-то! Так вот, песок и лес, лисы да зайцы и прочее всякое зверье — но ни одной, так сказать, действительно живой души.
— Да скажи просто, были тут чертовы кулички, и вся недолга, — подсказывает ему еще один зычный бас.
Но оратора не так легко сбить:
— А что сегодня? А сегодня, товарищи, мы построили уже половину гидростанции и уже даем электричество. И можем этим по праву гордиться. Нет сомнений в том, что мы доведем дело до победного конца…
— А проглотить нам по отбойному молотку, если так не будет! — кричит кто-то, сопровождаемый оглушительными аплодисментами.
— Верно, так оно и будет. Но вы меня все-таки не перебивайте. Так вот: мы строим немецко-советский стройобъект, празднуем немецко-советскую свадьбу, это суть социалистическая интеграция в действии…
— Горько! Горько!
— Словом, друзья, я хотел сказать, что все будет хорошо…
— Но праздник ты все-таки изрядно подпортил, ни тебе обещанного оркестра, ни тебе культурной программы. Подай-ка нам балетную группу, желаем балерин!
— Все идет в гору, друзья, все. Конечно, честно скажу, мероприятие типа «экономии горючего» удается нам пока куда лучше организации интернациональной свадьбы. Но тут нам просто-напросто недостает практики. Но даю вам честное слово, следующую свадьбу мы проведем лучше. Итак, поднимем наши бокалы!
— Горько! Горько! Горько!
Пока молодожены основательно и неторопливо выполняют желание присутствующих, оратор слезает со стула, и Балтус берет первый аккорд.
Перед ним благодарная публика. Что бы он ни играл — блюз, народную песню или модный шлягер, — если слова им знакомы, они активно подпевают.
Скоро Балтусу начинает казаться, будто он давным-давно всех знает, со всеми здесь сроднился, что он полноправный член этой компании. Чему способствуют, конечно, и двойные порции водки, которыми его регулярно потчуют. Праздник заканчивается, когда выясняется, что жених и невеста незаметно улизнули.
По двое и по трое гости покидают зал, чуть пошатываясь и распевая песни. Балтус сует гитару в чехол. За ним наблюдает молодой человек.
— У тебя есть где переночевать, друг? — спрашивает он Балтуса.
— Пока нет, и если не произойдет чуда, придется искать себе дупло.
— Если хочешь, можешь пойти со мной в наш жилой вагончик.
Балтус охотно принимает предложение. Уже потому, что сейчас ему не хотелось бы оставаться одному.
Над дверью Балтус видит афишу, возвещающую о том, что известная столичная группа «Тоутл Глоубэл» дает три концерта.
На улице Балтус закрепляет на багажнике рюкзак.
— Ты, надеюсь, не собираешься ехать сейчас, с водкой-то в брюхе? Давай я буду подталкивать твой драндулет, — говорит тот, кто предложил ему ночлег в жилом вагончике. — Кстати, меня зовут Бернд, работаю на стройке инженером, — говорит он и толкает мотоцикл. Балтус и еще несколько парней идут за ним.
На следующее утро Балтус затрудняется определить, где он. В башке, кажется, устроило себе гнездовище целое муравьиное государство. Проходит время, прежде чем он прокручивает в своей памяти прошлый день: дождь, свадьба, его концерт, дорога лесом, Бернд…
Балтус поднимает голову и оглядывает вагончик. Он один. Бернда не видно. Он встает и нетвердым шагом идет к двери.
— Фу ты, ну ты, елки гнуты, ну у тебя и видок, создается впечатление, что ты того и гляди дуба дашь. Сунь голову в бочку с водой, это помогает, — говорит Бернд, который сидит за столом и перебирает какие-то бумаги.
Балтус следует совету Бернда и опускает голову в бочку с водой. Раз, два, три. Ну и благодать! Муравьи в голове присмирели.
— Ну вот видишь, лучшего средства против похмелья, чем наша бочка, нет. Надо ее как-нибудь запатентовать. Если тебе полегчало, можем завтракать.
За полянкой блестит, искрится море. Бернд ставит над стол две банки паштета, тарелку с маслом и хлеб. Достает из бочки две бутылки пива.
— Расскажи что-нибудь о себе. Ты, мне кажется, забавная личность. Гоняешь по стране на своей таратайке с гитарой за спиной. Кто ты?
— А что ты хотел бы услышать? Мою биографию?
— Рассказывай что хочешь. Например, какие у тебя планы.
— Определенной цели у меня нет.
— Страшно интересно. Но откуда ты явился, ты, наверное, знаешь.
Балтуса начинают раздражать эти вопросы.
— Еду я из Берлина, хочу деньков на несколько устроить себе каникулы, просто отдохнуть, и все.
— А чем ты занимаешься, когда не отдыхаешь просто так?
— Я только что сдал выпускные экзамены и хочу стать врачом.
— Так ты, выходит, спешишь теперь под знамена? На три или на меньше?
— Вообще ни насколько! — со злостью отвечает Балтус.
— Тогда, видно, ты исключительно изворотливый парнишка, коль скоро двинешь прямым ходом в институт.
— Я получил отставку, полгода назад переболел желтухой, но места в институте не получил и пока что даже не решил, что буду делать с первого сентября. Может, рассказать тебе, как я корью болел, каково мое социальное происхождение и аккуратно ли я выплачивал членские взносы?
— Ну зачем так резко, дружище? У тебя что-нибудь не в порядке? Ты похож на человека, который что-то ищет, но что именно, сам не знает. Есть такая порода людей, которые жаждут совершить что-нибудь выдающееся, вот только не знают что.
Балтус злится, он чуть не в ярости — ведь собеседник его не так уж и не прав. А этот тон!
— А ты, видно, кое-чего добился в жизни. Ну и, конечно, доволен собой. Весь-то такой правильный и примерный…
Но этого Бернда из себя вывести нелегко.
— Ну, может, не такой уж примерный, но кое-чего я все-таки добился, верно и то, что и собой доволен. В школе учился прилично, освоил ремесло бетонщика, отслужил три года во флоте, закончил техникум, теперь вот работаю инженером-строителем, работа спорится, так что причин быть недовольным у меня, собственно, нет.
Уверенность собеседника еще больше разъяряет Балтуса.
— Такие характеры мне нравятся, в тридцать уже ставят точку, всего-то они достигли, дальше ехать некуда…
— Послушай, Чарли, давай-ка зароем топор войны и раскурим трубку мира, — примирительно говорит Бернд.
— Меня зовут не Чарли!
— Добро, но ты все равно послушай. Я подвожу черту. Ты типичный высокомерный абитуриент, витающий в облаках, из того сорта мнимых интеллектуалов, которые имеют рецепты разрешения любых проблем на свете, вот только самим себе не знают как помочь. Я закоренелый обыватель, таково твое предварительное суждение. За то и выпьем по последнему глотку!
Балтусу заключение не кажется лестным, но чем-то этот Бернд все же вызывает симпатию. Его уверенность даже чуточку восхищает. Они выпивают по последнему глотку пива.
— Делаю тебе предложение, дружище, — говорит Бернд, — давай махнем в Грайфсвальд. Вещи свои оставишь здесь еще на одну ночь, а завтра прыгнешь в седло и помчишь по прерии искать свое счастье. Годится?
— Годится.
Не проехали они и пяти минут, как начинает барахлить мотор. Они уже изрядно забрались в лес. Бернд садится на обочине и наблюдает за манипуляциями Балтуса.
— Похоже, карбюратор, — говорит Балтус.
Он разбирает его, продувает, снова собирает. Следует серия попыток завести мотор, после двенадцатой попытки он сдается.
— Что теперь? — спрашивает он Бернда.
— Отгоним твой самокат к Карлу, он живет в деревне, километрах в трех, не больше. Это мужик из нашей бригады.
book-ads2