— Прошу тебя сыграть для нас. Ладно? И для поощрения целует в щеку. Все восторженно ревут. Балтусу наливают еще рюмку водки. Он кладет свои вещи на стул, снимает шлем. Его угощают салями и прочими вкусными штуками. Он узнает, что здесь собрались строители крупной гидроэлектростанции. Невеста — газосварщица из комсомольской бригады, приехала из Нововоронежа, жених — молодой инженер-строитель из здешних мест. Жених шутливо говорит Балтусу: — Заскочить без спроса, расцеловать невесту, а потом удирать, нет, дорогой, так не пойдет! Делать нечего, Балтус идет к магнитофону, выключает его и подвигает стул к сцене. Пока он собирается сесть, на стул вскакивает парень. — Ребята, прошу внимания, ребята… Прошу минутку тишины, одну минутку… Итак, от имени руководства молодежной организации нашего объединения приветствую и от души поздравляю молодоженов… — Ура, ура, семь деток им кряду! — зычно кричит кто-то. — Да помолчи ты! Итак, пусть этот прекрасный праздник станет поводом напомнить о том, как выглядело все года два-три назад… — Да на что нам это? — вопрошает все тот же зычный голос. — Да дай ты мне досказать-то! Так вот, песок и лес, лисы да зайцы и прочее всякое зверье — но ни одной, так сказать, действительно живой души. — Да скажи просто, были тут чертовы кулички, и вся недолга, — подсказывает ему еще один зычный бас. Но оратора не так легко сбить: — А что сегодня? А сегодня, товарищи, мы построили уже половину гидростанции и уже даем электричество. И можем этим по праву гордиться. Нет сомнений в том, что мы доведем дело до победного конца… — А проглотить нам по отбойному молотку, если так не будет! — кричит кто-то, сопровождаемый оглушительными аплодисментами. — Верно, так оно и будет. Но вы меня все-таки не перебивайте. Так вот: мы строим немецко-советский стройобъект, празднуем немецко-советскую свадьбу, это суть социалистическая интеграция в действии… — Горько! Горько! — Словом, друзья, я хотел сказать, что все будет хорошо… — Но праздник ты все-таки изрядно подпортил, ни тебе обещанного оркестра, ни тебе культурной программы. Подай-ка нам балетную группу, желаем балерин! — Все идет в гору, друзья, все. Конечно, честно скажу, мероприятие типа «экономии горючего» удается нам пока куда лучше организации интернациональной свадьбы. Но тут нам просто-напросто недостает практики. Но даю вам честное слово, следующую свадьбу мы проведем лучше. Итак, поднимем наши бокалы! — Горько! Горько! Горько! Пока молодожены основательно и неторопливо выполняют желание присутствующих, оратор слезает со стула, и Балтус берет первый аккорд. Перед ним благодарная публика. Что бы он ни играл — блюз, народную песню или модный шлягер, — если слова им знакомы, они активно подпевают. Скоро Балтусу начинает казаться, будто он давным-давно всех знает, со всеми здесь сроднился, что он полноправный член этой компании. Чему способствуют, конечно, и двойные порции водки, которыми его регулярно потчуют. Праздник заканчивается, когда выясняется, что жених и невеста незаметно улизнули. По двое и по трое гости покидают зал, чуть пошатываясь и распевая песни. Балтус сует гитару в чехол. За ним наблюдает молодой человек. — У тебя есть где переночевать, друг? — спрашивает он Балтуса. — Пока нет, и если не произойдет чуда, придется искать себе дупло. — Если хочешь, можешь пойти со мной в наш жилой вагончик. Балтус охотно принимает предложение. Уже потому, что сейчас ему не хотелось бы оставаться одному. Над дверью Балтус видит афишу, возвещающую о том, что известная столичная группа «Тоутл Глоубэл» дает три концерта. На улице Балтус закрепляет на багажнике рюкзак. — Ты, надеюсь, не собираешься ехать сейчас, с водкой-то в брюхе? Давай я буду подталкивать твой драндулет, — говорит тот, кто предложил ему ночлег в жилом вагончике. — Кстати, меня зовут Бернд, работаю на стройке инженером, — говорит он и толкает мотоцикл. Балтус и еще несколько парней идут за ним. На следующее утро Балтус затрудняется определить, где он. В башке, кажется, устроило себе гнездовище целое муравьиное государство. Проходит время, прежде чем он прокручивает в своей памяти прошлый день: дождь, свадьба, его концерт, дорога лесом, Бернд… Балтус поднимает голову и оглядывает вагончик. Он один. Бернда не видно. Он встает и нетвердым шагом идет к двери. — Фу ты, ну ты, елки гнуты, ну у тебя и видок, создается впечатление, что ты того и гляди дуба дашь. Сунь голову в бочку с водой, это помогает, — говорит Бернд, который сидит за столом и перебирает какие-то бумаги. Балтус следует совету Бернда и опускает голову в бочку с водой. Раз, два, три. Ну и благодать! Муравьи в голове присмирели. — Ну вот видишь, лучшего средства против похмелья, чем наша бочка, нет. Надо ее как-нибудь запатентовать. Если тебе полегчало, можем завтракать. За полянкой блестит, искрится море. Бернд ставит над стол две банки паштета, тарелку с маслом и хлеб. Достает из бочки две бутылки пива. — Расскажи что-нибудь о себе. Ты, мне кажется, забавная личность. Гоняешь по стране на своей таратайке с гитарой за спиной. Кто ты? — А что ты хотел бы услышать? Мою биографию? — Рассказывай что хочешь. Например, какие у тебя планы. — Определенной цели у меня нет. — Страшно интересно. Но откуда ты явился, ты, наверное, знаешь. Балтуса начинают раздражать эти вопросы. — Еду я из Берлина, хочу деньков на несколько устроить себе каникулы, просто отдохнуть, и все. — А чем ты занимаешься, когда не отдыхаешь просто так? — Я только что сдал выпускные экзамены и хочу стать врачом. — Так ты, выходит, спешишь теперь под знамена? На три или на меньше? — Вообще ни насколько! — со злостью отвечает Балтус. — Тогда, видно, ты исключительно изворотливый парнишка, коль скоро двинешь прямым ходом в институт. — Я получил отставку, полгода назад переболел желтухой, но места в институте не получил и пока что даже не решил, что буду делать с первого сентября. Может, рассказать тебе, как я корью болел, каково мое социальное происхождение и аккуратно ли я выплачивал членские взносы? — Ну зачем так резко, дружище? У тебя что-нибудь не в порядке? Ты похож на человека, который что-то ищет, но что именно, сам не знает. Есть такая порода людей, которые жаждут совершить что-нибудь выдающееся, вот только не знают что. Балтус злится, он чуть не в ярости — ведь собеседник его не так уж и не прав. А этот тон! — А ты, видно, кое-чего добился в жизни. Ну и, конечно, доволен собой. Весь-то такой правильный и примерный… Но этого Бернда из себя вывести нелегко. — Ну, может, не такой уж примерный, но кое-чего я все-таки добился, верно и то, что и собой доволен. В школе учился прилично, освоил ремесло бетонщика, отслужил три года во флоте, закончил техникум, теперь вот работаю инженером-строителем, работа спорится, так что причин быть недовольным у меня, собственно, нет. Уверенность собеседника еще больше разъяряет Балтуса. — Такие характеры мне нравятся, в тридцать уже ставят точку, всего-то они достигли, дальше ехать некуда… — Послушай, Чарли, давай-ка зароем топор войны и раскурим трубку мира, — примирительно говорит Бернд. — Меня зовут не Чарли! — Добро, но ты все равно послушай. Я подвожу черту. Ты типичный высокомерный абитуриент, витающий в облаках, из того сорта мнимых интеллектуалов, которые имеют рецепты разрешения любых проблем на свете, вот только самим себе не знают как помочь. Я закоренелый обыватель, таково твое предварительное суждение. За то и выпьем по последнему глотку! Балтусу заключение не кажется лестным, но чем-то этот Бернд все же вызывает симпатию. Его уверенность даже чуточку восхищает. Они выпивают по последнему глотку пива. — Делаю тебе предложение, дружище, — говорит Бернд, — давай махнем в Грайфсвальд. Вещи свои оставишь здесь еще на одну ночь, а завтра прыгнешь в седло и помчишь по прерии искать свое счастье. Годится? — Годится. Не проехали они и пяти минут, как начинает барахлить мотор. Они уже изрядно забрались в лес. Бернд садится на обочине и наблюдает за манипуляциями Балтуса. — Похоже, карбюратор, — говорит Балтус. Он разбирает его, продувает, снова собирает. Следует серия попыток завести мотор, после двенадцатой попытки он сдается. — Что теперь? — спрашивает он Бернда. — Отгоним твой самокат к Карлу, он живет в деревне, километрах в трех, не больше. Это мужик из нашей бригады.