– Это после рождения восьмерых детей, – не сдержался он. – Или она уже забыла… Он осекся, поняв, что зашел слишком далеко, но Дафна опять не поняла его сарказма. – Я так не думаю, – ответила она серьезно. – Потому что когда я спросила про всех ее детей и не значит ли, что она совершала это… этот акт только восемь раз… После этих слов Дафна умолкла в смущении. – Продолжайте, – поощрил ее Саймон сдавленным от сдерживаемого смеха голосом. Дафна взглянула на него с беспокойством: – Что с вами? Опять нехорошо? – Со мной все в порядке. – Но голос какой-то странный… – Просто поперхнулся. Я с интересом слушаю вас. – Так вот, – продолжила она, – когда я спросила про эти восемь раз, мама как-то занервничала… – Значит, вы все-таки спросили? На этот раз модуляции его голоса не обманули ее. Она с негодованием взглянула на Саймона. – Вы смеетесь? – Нет, с чего вы взяли? – произнес он и сжал губы, еле сдерживая смех. – По-моему, – с возмущением проговорила она, – я задала ей не такой уж глупый вопрос. Ведь у нее восемь детей. И она все-таки ответила мне… Да что с вами? – Ох, не надо… не надо больше… – со смехом выдавил он наконец. – Прошу вас. – Я молчу. Дафна уселась с оскорбленным видом и сложила руки на коленях, предоставив Саймону возможность насмеяться вдоволь. Отсмеявшись, он произнес: – Понимаю, что не следовало начинать обсуждать с вами эти вещи. Прошу простить меня. Но ответьте хотя бы, почему вы решили, что я… что я не могу выполнять свои супружеские обязанности? – Но вы же сами сказали, что не можете иметь детей! Ни капли веселости не осталось в его лице. – Дафна, существует много причин, по которым супругам не следует иметь потомство. – Он разъединил ее руки, сложенные на коленях, начал гладить пальцы. – А вообще, вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, что происходит между мужчиной и женщиной в интимной жизни? – Пожалуй, нет, – откровенно призналась она после некоторого раздумья. – Вас это может удивить, потому что у меня три взрослых брата и мама. Она пыталась мне вчера что-то… – Ни слова, прошу вас, об уроках, преподанных вашей матушкой, – произнес он сдавленным голосом, который довольно явно свидетельствовал о новом приступе смеха. – Иначе я… – Вы опять смеетесь надо мной? – надменно спросила она и этим рассмешила герцога еще больше. – Нет-нет, – попытался он уверить ее между новыми взрывами хохота. – Тогда почему же? – Ох, Дафна, вам еще многое предстоит узнать в этой жизни. – Но я ведь не против, – проговорила она тоном прилежной ученицы, что не убавило его веселости. И все же в эти минуты его не покидала мысль, что вполне можно было бы избежать этой нелепо-веселой сцены, если бы юных девиц в их домашнем кругу не ограждали в такой степени от реальностей жизни, в том числе и интимной. Он наклонился ближе и, заглянув в серьезные глаза жены, прошептал: – Я научу вас. Она почувствовала, как у нее екнуло сердце и разлилось тепло по всему телу. Не сводя с нее глаз, он поднес руку Дафны к губам и поцеловал, а затем произнес: – Я сделаю все, чтобы вы многое узнали и полюбили. – Я… я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она. Саймон сжал ее в объятиях: – Скоро поймешь… Глава 15 С той поры, как новоиспеченный герцог и его супруга отбыли в свое поместье, в Лондоне наступило полное затишье. Ваш автор может сообщить вам всего-навсего не слишком занимательное известие о том, что мистер Найджел Бербрук пригласил на танец мисс Пенелопу Фезерингтон и что та, несмотря на бдительный контроль со стороны матери, не сумела отобразить на своем лице достаточного наплыва нежных чувств по отношению к поклоннику. Но, в сущности, кого это особенно интересует? Так что ваш автор вынужден на время умолкнуть. «Светская хроника леди Уистлдаун», 28 мая 1813 года Дафне показалось, что она снова находится в саду у леди Троубридж, с той лишь разницей, что сейчас можно было никого не опасаться – ни разъяренных братьев, ни случайных свидетелей, ни светского общества. Сейчас в саду… то есть в довольно невзрачной комнате были только они вдвоем и могли делать все, что угодно… Саймон накрыл ласковым, но требовательным поцелуем ее губы. И этот поцелуй пробудил у нее неведомые дотоле ощущения и желания. – Я тебе говорил, – услышала она его жаркий шепот, – что меня сводят с ума уголки твоего рта? – Н-нет, – ответила она, не зная, нужно ли вообще отвечать на такие признания. Он коснулся языком уголков ее рта, отчего ей стало щекотно, и, не удержавшись от смеха, девушка проговорила: – Не надо! – Надо, – проговорил он и продолжил: – А еще мне нравится твоя улыбка. Ей хотелось снова что-то ответить, но она решила не делать этого и просто улыбнулась. – Она занимает у тебя половину лица. – Но ведь это ужасно, если так! – воскликнула она. – Как у паяца! – Это прекрасно, – заверил он ее. – Совсем нет! Саймон, вы имеете слабое представление о канонах женской красоты. – К черту все каноны! – Ох, Саймон, – вздохнула она, – вы настоящий дикарь. – Я дикарь? Его губы сделались настойчивее. Ей с превеликим трудом удалось промычать утвердительный ответ. – Слово, которым ты меня назвала, – сказал он с наигранным негодованием, – почти такое же плохое, как «импотент». – Я не хотела вас обидеть. Простите, ради бога. – Ты тут ни при чем. Это твоя достойная матушка поселила в твоей голове такие подозрения. Я готов убить ее за это! – Бедная мама, – со смехом проговорила Дафна. Саймон так крепко прижал жену к себе, что она изогнулась и ощутила, как он прикоснулся к ее животу и лону, вызвав какие-то непонятные ощущения.