– Наношу визит твоей сестре, как видишь. Энтони прошел в глубь комнаты. Вид у него по-прежнему был разгневанный. Настоящая грозовая туча… – Я, кажется, не давал тебе разрешения ухаживать за моей сестрой! – прогремел он. – Проявлять столь повышенное внимание! – Это разрешила я, – пришла на помощь леди Бриджертон, подходя к сыну и чуть не тыча ему в нос букет. – Посмотри, какие тюльпаны! Они прекрасны, не правда ли? Энтони невольно пришлось их понюхать и запачкать нос пыльцой. – Мама, – проворчал он, отстраняясь, – я хочу поговорить с герцогом. Последнее слово прозвучало у него почти как ругательство. Вайолет повернулась к Саймону. – Вы имеете такое желание? – Ни малейшего, – любезно ответил он. – Тогда вопрос решен. Успокойся, Энтони. Дафна зажала рукой рот, но все равно ее смех прорвался наружу. – А ты… – Энтони ткнул пальцем в сторону сестры, – тоже успокойся. Не вижу ничего смешного. – Пожалуй, я все-таки схожу за вазой, – сказала Дафна. – А меня оставите на милость вашего брата? – жалобно произнес Саймон. – Нет уж, пожалуйста, не делайте этого. – Но тогда могут завянуть цветы. Кроме того, – Дафна слегка нахмурилась, – неужели вы не осмеливаетесь поговорить с моим братом по-мужски, Саймон? – Саймон? – взвился Энтони. – Уже Саймон? Только этого не хватало! Не обращая внимания на крик приятеля, герцог с изысканной любезностью ответил: – Дело отнюдь не в моей нерешительности, Дафна. Просто не хочу вмешиваться в ваши с ним отношения. – Будь я проклят, да что здесь происходит? – снова взорвался Энтони. – Какого черта… – Энтони! – воскликнула виконтесса. – Я запрещаю тебе так выражаться в моей гостиной! Дафна опять фыркнула. Лицо Саймона сохраняло выражение, присущее учтивому гостю. Он лишь слегка повернул голову в сторону раздраженного друга. Тот ответил яростным взглядом и затем вновь обратился к матери. – Я очень люблю Саймона, – пытаясь говорить спокойно, произнес он. – Но мой друг не из тех людей, кому следует доверять в данном случае. Можете вы это понять, черт… – Да, конечно, – поспешила его заверить леди Бриджертон. – Но и ты пойми – герцог нанес визит твоей сестре. – И преподнес цветы твоей матери, – миролюбиво добавил Саймон. Энтони уставился на его нос, и Саймон не без оснований подумал, что тот вознамерился нанести некоторые повреждения этой части лица. Однако худшего не произошло, и Энтони снова обратился к виконтессе: – Вы хоть понимаете, какая у этого человека репутация? – Полагаю, такая же, как и у тебя, – спокойно ответствовала она. – Кроме того, бывшие повесы обыкновенно становятся превосходными мужьями. Это давно известно. – Вздор! И вы не знаете… – Энтони, он, как и ты, не настоящий повеса, – подала голос Дафна. Взгляд, который бросил на нее брат, был выразителен до комичности, и Саймон едва сдержал смех. Его остановила лишь мысль, что в начавшейся битве между сжавшимся кулаком Энтони и его мозгами может с легкостью победить первый, а этого Саймону не хотелось. В прошлые годы их редкие сражения кончались большей частью вничью, но происходили они все же не в гостиной респектабельного дома и тем более не в присутствии дам. – Вы не знаете, – сдавленным голосом повторил Энтони, – не знаете, что он раньше вытворял… – Что вы вытворяли, Энтони, – поправила его мать. – Да, верно, мы! Но ведь речь идет о моей сестре, черт побери! И то, что у него на уме – я в этом уверен, – имеет весьма малое отношение к поэзии или к цветам! Он ткнул пальцем в букет, так и не дождавшийся вазы с водой. – Они скоро завянут, – вспомнила Дафна, – я пойду… – Подожди! – рявкнул Энтони. – Это очень редкие тюльпаны, – пояснила мать. – Они прямо из Голландии. – Да хоть из Африки!.. Я готов убить его! Он недостоин целовать ее туфли! – Энтони, – сказала леди Бриджертон, – когда ты научишься наконец сдерживать эмоции? Не завидую твоей будущей жене. – Ее не будет, черт подери! Во всяком случае, до тех пор, пока я не решу судьбу своей сестры. Ведь сейчас я старший в нашем роду и на мне ответственность… А этот человек… – Больше не желаю слышать ни одного грубого слова в адрес нашего гостя, Энтони! – решительно заявила виконтесса. – Хорошо, мама. – Он снизил тон. – Если не хотите слышать, позвольте мне поговорить с его светлостью наедине. – А я пока схожу за вазой, – сказала Дафна и бросилась вон из комнаты. – Поговори, Энтони, – милостиво согласилась мать, – но запрещаю тебе оскорблять герцога. – Что вы, мама, разве я посмею? Обещаю держать себя в руках. Саймону, выросшему без матери, любопытно было наблюдать трогательную перепалку между людьми, которые – он видел это – души не чаяли друг в друге. Кроме того, он понимал, что после смерти их отца Энтони действительно сделался старшим – и вообще в семье, и здесь, в доме матери, который по законам наследования стал его собственностью, о чем он – даже в запальчивости – не посмел упомянуть и наверняка никогда не упомянет. В общем, ни злости, ни обиды Саймон не чувствовал. Все это было интересным и в своем роде забавным. – Не беспокойтесь, леди Бриджертон, – заверил он хозяйку. – Нам с Энтони есть о чем потолковать. Беседа будет совершенно миролюбивой. Энтони хмуро подтвердил: – Да, нам есть что сказать друг другу. – Прекрасно, – сказала леди Бриджертон, усаживаясь на софу. – Говорите, а я послушаю. В конце концов, это моя гостиная, и мне здесь нравится. – Хорошо, мама, – сдержанно процедил Энтони. – Тогда, с вашего позволения, мы покинем гостиную и пройдем ко мне в кабинет. – У тебя есть кабинет? – непочтительно удивился Саймон, на что последовал холодный ответ: – Я – глава семьи по мужской линии, не забывай этого. – Конечно, старина. Никто не покушается на твои права. Они уже выходили из гостиной, когда Энтони резко остановился в дверях. – Заткни свой фонтан остроумия, Саймон! – Заткнул, – весело отозвался тот. – А теперь сделай над собой усилие и пойми, что я в полной мере отвечаю за благополучие Дафны. – Сделано! И одновременно вспомнил, что ты сам не далее как на этой неделе собирался познакомить нас. Даже пригласил меня в гости. – Это было до того, как я увидел и понял, что ты всерьез заинтересовался ею. Саймон подумал, что любопытно было бы знать, какой смысл вкладывает друг в слово «всерьез» и что он сам, Саймон, подразумевает под этим словом. Он спросил: – А разве, когда ты собирался познакомить нас, тебе больше хотелось, чтобы я не обратил никакого внимания на твою сестру? Энтони несколько раз моргнул, прежде чем ответить. – Не ты ли клялся мне, что не помышляешь о женитьбе? – напомнил он. Они шли уже по коридору. Сам не понимая отчего, Саймон внезапно разозлился – зачем Энтони ловит его на слове, как мальчишку?