– Осень… – Первым в себя, что вполне ожидаемо, пришёл Лагес. – Не лучшее время для похода даже в том случае, если цель находится совсем близко. Ты помнишь, где эти руины, Элин? – Юго-восток, три недели пути верхом в одну сторону. – Нойр припомнил подробности, восстановив карту по памяти. – Но карта не изобилует подробностями, так что на деле дорога может занять куда больше времени. – Раньше весны мы туда отправиться не сможем, – расстроенно добавила Сорака. – А ведь там могли найтись ответы на многие вопросы… – В любом случае, мы уже получили очень немало. Элин, надеюсь, ты не будешь против, если мы ознакомимся с твоим экземпляром легенды? – Для того я её и упомянул, – пожал плечами анимус, коснувшись перстня кончиком пальца. Миг – и в воздухе материализовалась книга, тут же перекочевавшая в руки оказавшегося ближе всего Лагеса. – К слову, могу ли я позаимствовать этот венок вместе с тем, что был у убитого мной ассасина? – Венки? – Глава Игнис бросила взгляд на упомянутый предмет. – Они тебя чем-то заинтересовали? – Хочу проверить одну догадку. Элин не считал новообретённых союзников дураками, но всё равно хотел лично убедиться в том, что венок – это просто венок, а не замаскированный артефакт. На первый взгляд эта красивая вещица действительно ничем не выделялась, но раз уж в этом культе есть ментал невероятной силы, то почему бы не быть и артефактору? – Забирай. – Сорака, давая своё согласие, долго не думала. – Можешь делать с ними всё что угодно. А пока выслушай то, что я изначально хотела рассказать тебе о симбионтах и их участии во всей этой истории… Женщина погрузилась в рассказ, а Элин принялся заново собирать в своей голове пазл, олицетворяющий его видение окружающего мира… * * * Стражу, которая оказалась сильно заинтересована тем фактом, что возле одной из лавок собрался столь крупный отряд анимусов, в лавку пустили лишь часом позже, после того как Сорака и Лагес убедились в отсутствии прочих доказательств. Да и не больно-то они их искали в своём желании поскорее приступить к изучению легенды из руин. Элин, правда, до последнего не верил, что во всём мире в принципе не встречалось подобных историй, но главы великих кланов едва ли могли столь самозабвенно врать. Оставалось лишь принять тот факт, что та случайная встреча случайной не была, и кто-то или что-то приложило к ней руку. Было бы весьма удобно спустить всех собак на судьбу или Вселенную, но Элин никогда не верил в то, что высшим сущностям есть хоть какое-то дело до смертных. В том, что они существовали, сомневаться не приходилось, но так же, как человеку безразлична жизнь муравьев, высшим наплевать на самих людей. И если отодвинуть в сторону силы, человеческому разуму неподвластные, то в числе подозреваемых оставались лишь сами люди. В частности – культ, который Элин чем-то уже успел заинтересовать. Перерождённый пришёл к этому выводу уже после того, как Игнис и Фуга поделились с ним самыми свежими данными по общему врагу. И если ранее Элин полагал, что ассасины собирались убить его и тем самым избавиться от лишнего свидетеля, то теперь был склонен считать, что культ преследовал иную, более важную цель. Могли ли они прознать об Эриде? Вполне возможно, если просто предположить, что все фантастические силы истинных последователей этой организации принадлежат заточённым в их телах симбионтам – они ведь могут чувствовать друг друга. «Змейка уже открывает передо мной уникальные возможности. А ведь прошло всего два месяца. На что тогда способны носители симбионтов, посвятившие тренировкам годы и десятилетия? Это предположение способно многое объяснить…» Гримуар. Легенда. Древнейшие руины. Культ, занимающийся бессмысленными, на первый взгляд, убийствами, которые объединяет лишь тот факт, что мертвецы все как один хоть раз, но слышали о симбионтах. И цветки на венках, что начали появляться лишь в последнее время. Объединить необъединяемое, совместить несовмещаемое – так выглядела задача в глазах Элина даже после того, как перед ним разложили все карты. Ясно было лишь то, что враги повсюду, и удара можно ждать откуда угодно. «С какой вероятностью тебя могли обнаружить другие симбионты?» «С околонулевой. Я бы заметила любого сородича намного раньше, чем он – меня», – тут же ответила змейка, ни секунды не потратив на раздумья. «Даже в том случае, если эти симбионты тоже находятся во внутренних мирах своих носителей?» «Это… – Эрида смутилась и замолчала на несколько секунд, явно собираясь с мыслями. – Это вполне возможно. Я имею в виду, что другие симбионты с носителями могли избежать моего внимания, при этом меня обнаружив. Особенно если они сильнее и опытнее». «Что ж, тогда у нас вдвое больше проблем, чем ранее». Утешать себя тем, что культу он нужен только из-за убийства их человека, перерождённый не собирался. С годами к нему пришло понимание того, что действовать надо исходя из наихудшего сценария. Надежды на лучшее, бесспорно, помогают, но ровно до того момента, пока не случается реальное дерьмо, из которого невозможно выбраться. Осознание того, что ты вообще ничего не можешь изменить даже ценой собственной жизни, отрезвляет и вправляет мозги, но обычно это происходит слишком поздно. В той жизни перерождённому в каком-то смысле повезло, так как, вопреки всему, ценой огромных усилий, он смог вновь увидеть семью и друзей. «Ты предполагаешь, что культ действует совместно с симбионтами?» «Не с симбионтами, но с теми, кто их подчинил. И если они обладают сравнимыми с твоими возможностями, то многое встаёт на свои места. Помнится, ты упоминала о разделе работы с сознанием, нам недоступном». «Он недоступен только потому, что у нас нет конкретных руководств по освоению этих техник. Но это не значит, что мы вообще неспособны его освоить», – добавила Эрида за мгновение до того, как Элин ощутил тяжесть сформировавшегося на голове шлема. «Вибрации на тебе, змейка. Остальным я займусь самостоятельно». На массивном рабочем столе лежали лишь венки – и ничего более. Анима не находила в них никакого отклика, а при ближайшем рассмотрении серебряная проволока и красный металл оставались всё теми же проволокой и металлом. Но Элина всё равно не оставляло странное предчувствие, заставившее его этим вечером отложить прочие дела и уединиться в мастерской. Анимус опустил ладони в специальные пазы, начав запитывать рунные цепочки на поверхности стола принудительно стабилизированной анимой. Стремительно и точно ещё несколько секунд назад казавшаяся обычной доской столешница обзавелась множеством сокрытых ранее важных деталей: сформировались единая рабочая зона, пара односторонних кубов-барьеров и несколько диагностических кругов, управиться с которыми было под силу лишь подлинному мастеру рун. Элин уже давно не скрывал своих навыков и умений, но почему-то всё равно опасался оставлять свои рабочие инструменты на виду. Ему ничего не стоило завязать «пробуждение» мастерской на свою аниму и кровь, что он и сделал. «Что ж, начнём с первой стадии…» Избрав целью кругов первый венок с пятью цветами, анимус запустил процесс, очистив сознание и приготовившись к приёму структурированных, но всё равно тяжело воспринимающихся человеческим мозгом потоков информации. И по плану пошло всё, кроме того, что круги не выявили в венке никаких аномалий. В нём буквально отсутствовала анима, но это же являлось веским доказательством того, что эти предметы – не просто сувениры на память. Ведь анима, пусть и в предельно малом количестве, должна была находиться во всём, даже в воздухе. «Нужно подготовить почву для следующего эксперимента», – подумал Элин, взяв «свой» венок и отложив его в сторону. То, что он задумал, вполне могло закончиться весьма плачевно для участвующего в опытах объекта, а позволить себе лишиться обоих венков сразу перерождённый не мог. После того как на столе остался лишь один венок, Элин прямо на полу выжег – так надёжнее – рунный круг, призванный воспрепятствовать проникновению в отрезанную область чего бы то ни было извне. Иными словами, если откачать из очерченного кругом пространства абсолютно всю аниму, то обратно она не вернётся вплоть до момента разрушения барьера. Ну а если изменить один-единственный символ, то верным становилось и обратное: заключённая внутри анима никуда уже не пропадёт. «Эрида, в доме кто-то есть?» «Нет. Мы одни». «Спасибо. Мне объяснить суть происходящего?» От змейки пришла волна одобрения, и Элин, выйдя за пределы круга, поднял барьер, начав вручную избавлять пространство от частиц анимы. Идеальной чистоты он бы таким образом не добился, но ему требовалось лишь избавиться от большей части витающей в воздухе энергии, оставшейся после производства артефактов. «Сейчас я подготавливаю всё для того, чтобы внутри барьера не осталось сколь-нибудь значимых объёмов анимы, мне неподконтрольной. Ты обратила внимание на то, что венки не несут в себе даже мельчайших частиц анимы?» «Я не обратила на это внимания…» «Тем не менее это может быть очень важным элементом во всей головоломке. Ведь если предположить, что легенды – не совсем легенды, то и истории о второй энергии могут оказаться правдой». От Эриды пришла такая волна недоумения, что Элин моментально понял: о магах и мане, существовавших до прихода демонических зверей, она ничего не знала. «Считается, что задолго до того, как в нашем мире появились низшие, практически все люди обладали способностью к управлению маной – энергией, доступной чаротворцам. Руны, которыми мы пользуемся, были созданы именно ими, а мы просто адаптировали их под новые реалии». «Я помню что-то такое, но… смутно. Тогда я ещё не смотрела твоими глазами и не слышала ушами так, как сейчас, – смущённо призналась змейка. Впрочем, это смущение не помешало ей задать следующий вопрос: – Но почему они пропали?» «Я склонен винить в этом конфликт маны с проникнувшей в наш мир через врата анимой, которая оказалась банально сильнее. Со временем одна энергия подавила другую, и чаротворцы исчезли. Зато появились анимусы…» «И сейчас ты хочешь проверить, не является ли венок вместилищем маны? Эта мысль пришла к тебе только потому, что эти энергии взаимоисключающие?» «Именно. Я могу избавить брусок металла ото всех частиц анимы, даже мельчайших, но это будет непросто, и без использования барьера пройдёт меньше часа, как он снова загрязнится. Здесь же нет ни барьеров, ни даже просто рун, но анима в металле по какой-то причине отсутствует напрочь». Эта мысль пришла к перерождённому совершенно неожиданно, но он всё равно не постеснялся тут же доработать концепцию и пустить её в дело. Выгорит – и Элин сорвёт куш. Провалится – потеряет немногим больше полутора часов. И что самое важное – никакого риска. Наконец Нойр закончил с подготовкой «поля боя», повторно пробежавшись по всем элементам получившегося конструкта. Всё было готово от и до, что позволило Элину с ходу приступить к непосредственно эксперименту. Солидная порция анимы, контролируемая замершим вне барьера анимусом, начала проникать в венок, и – бинго! – процесс сопровождался едва заметным, но всё-таки сопротивлением, отличным от такового у серебра как металла. Если не пытаться целенаправленно это зафиксировать, то даже опытнейший мастер рун с большой вероятностью ничего не заметит. «Отлично… – Анимус с улыбкой маньяка наблюдал за тем, как его анима начала проникать в первый цветок, а секундой позже барьер начал распадаться изнутри. Конфликт энергий, невидимый ни зрительно, ни в человеческом восприятии шторм – вот что происходило прямо у него на глазах. – Прекрасно!» Не удержавшись, Элин прошёл сквозь барьер, восстановившийся прямо за его спиной. Прежде спящая натура исследователя наконец нашла выход для своих желаний, и потому прямо сейчас анимус поместил руку туда, куда, по его мнению, изливалась мана. Он не опасался за своё здоровье или жизнь, разумно полагая, что его собственные объёмы анимы с лёгкостью отобьют давление со стороны более слабой маны, которой, к тому же, было совсем немного, но хотел почувствовать, каково это – контактировать с маной, что осталась лишь в легендах. «Наблюдаю незначительное агрессивное воздействие, успешно подавляемое естественным током анимы». «Не только ты, змейка. – Элин хладнокровно наблюдал, как вокруг его руки кружатся язычки чего-то, напоминающего пламя, образующегося при контакте анимы и маны. – Попробуем отыскать способ обнаружения маны, пока она у нас ещё есть». Как бы грустно это ни было, но вытесняемая из венка мана при контакте с анимой попросту сгорала, выделяя немало тепла. И если с охлаждением анимус справился с лёгкостью, то о пополнении запасов дефицитной энергии речи не шло. И раз уж эта сила подвластна культу, то Элин был обязан попытаться найти способ её обнаружения… Глава 40 – Элин, ты там хотя бы жив?! – Алексия уже не в первый раз звала любимого, но тот никак не отзывался. Более того, за дверью стояла мёртвая, неестественная тишина, будто там действительно не было никого живого. И этих двух обстоятельств девушке хватило для того, чтобы запаниковать, прибегнув к крайним мерам. Взметнулась грива рыжих волос, щёлкнул замок – и из небольшого углубления справа от двери оказался изъят артефакт в форме ключа, который, впрочем, исполнял ту же роль, что и его заготовка. А именно – позволял открывать запертые двери. И Алексии было плевать, что вместе с данной конкретной дверью откроются и барьеры, работающие в пассивном режиме в то время, когда внутри находится Элин. – Элин? Распахнувшаяся дверь одновременно и позволила девушке облегчённо выдохнуть – парень оказался жив, – и заронила в её сердце семя опасения за психическое здоровье спутника. Перерождённый сидел посреди комнаты со шлемом на голове и держал в руках терновый венок, между шипов которого водил пальцами в каком-то строгом, необычном ритме, сочетающемся с размеренными покачиваниями из стороны в сторону. В то же время рядом с ним валялись три будто бы увядших цветка, а оставшиеся два, удержавшиеся на венке, сияли так ярко, что это было заметно даже в хорошо освещенном помещении мастерской.