– Что вы, Амелия, мы не можем отказать хозяйке этого салона… – ответил за всех один из аристократов ещё до того, как сами приглашённые успели сказать хоть что-то. Против они не были, но подобная напористость не могла их не удивить. – Что-то случилось? – Юстиан на правах хорошего знакомого Амелии решил зайти издалека. Его, ровно как и Элина, сильно интересовала причина, по которой глава Фуга так взъелся на дочь, но, к счастью, он кое-что знал о такой вещи, как тактичность. – Небольшая семейная неурядица. – Девушка криво улыбнулась. – Мне запретили использовать меч до тех пор, пока я не начну делать успехи как анимус, а сегодня я не удержалась. Прошу извинить, Элин, но нашу дуэль мы закончим ещё нескоро. – Это не проблема, – понимающе кивнул перерождённый. – И в этом есть и моя вина: я подарил вам меч, не разобравшись в ситуации чуть лучше. На самом деле Элин не считал себя хоть сколь-нибудь виноватым, но хотел немного облегчить вину корящей себя аристократки. Для мечника его оружие значит очень многое, а прерванная дуэль – всегда обида. – Вас нельзя винить в желании угодить своим подарком. Но, быть может, вы, Юстиан, и вы, Элин, выслушаете мою просьбу? – Я весь внимание. – Кэррион согласился без промедления, заработав тем самым благодарный взгляд Амелии и подозрительный – друга. – Я готов слушать, – спустя секунду вторил Юстиану Элин, в своей голове уже выдвигающий самые разные предположения. Он бы мог понять, обратись она к кому-то одному, но к двоим сразу? При том что Элина она знала меньше нескольких часов, то есть выглядело сие весьма странно. – Юстиан – мой хороший друг, а вы, Элин, сильный анимус. И я хотела бы попросить вас двоих о проведении спаррингов время от времени. Естественно, когда я уже смогу что-то показать как анимус, а не только как мечник. – Не примите за оскорбление, Амелия, но резерв и каналы нельзя развить по щелчку пальцев, так же как нельзя приобрести и опыт. – Элин старался аккуратнее подбирать слова, но, похоже, зря: мечница всё равно не собиралась обижаться. Лишь внимательно, с надеждой прислушивалась к его словам. – До того момента, когда появится смысл проводить спарринги, пройдёт не один месяц, а так далеко я пока загадывать не могу. – Я понимаю… – А я согласен! – вскинулся Юстиан, посмотрев на Элина так, словно тот только что с особой жестокостью отнял у беззащитного ребёнка карамельного петушка. Именно в этот момент перерождённый заподозрил, что в отношении его друга к этой конкретной девушке что-то не так. – Если хотите, Амелия, я могу довольно часто вас навещать, помогая с обучением. – Что вы, – польщённая таким предложением девушка мило улыбнулась. – У нашего клана достаточно опытных наставников. Но, если что, я непременно к вам обращусь. И спасибо за ваше согласие, Юстиан. «Плохо ты, Юстиан, стараешься, раз уж она общается со мной практически так же, как и с тобой, при том что вы знакомы уже несколько лет…» – Касательно нашей дуэли, Амелия, я поражён тем, насколько искусно вы владеете клинком и своим геномом. Но при этом не могу не сказать, что ваш потенциал в качестве анимуса гораздо выше. Можете узнать у Юстиана, на что мы способны. – Именно у Юстиана? – Девушка хитро прищурилась, заметив, как Кэррион не удержал лицо под контролем и покраснел. А, казалось бы, почти двадцатилетний лоб… – Если выбирать между советом гения, чьи навыки по большей части интуитивны, и советом того, кто добился всего сам, я бы выбрал второй вариант. Гений, скромно тупящий глазки и отказывающийся от такого наименования, по мнению Элина, мог называться лишь лицемером, а лицемерие перерождённый не любил. – Ваша скромность не знает границ, Элин, но я учту ваш совет, – сказала Амелия и посмотрела на уже взявшего себя в руки Юстиана. «Что ж, чем смог – тем помог. Остался финальный штрих». – В таком случае, если вы не возражаете, я вас оставлю. Сопроводив слова неглубоким поклоном, Элин развернулся и направился к той компании, с которой они столь замечательно обсуждали зависимости поведения рынка от сезонов. Несмотря на интересные события, вечер всё ещё продолжался, а узнать получше наследников кланов, ведущих торговлю в стенах Китежа и вне их, он был обязан. Ведь самая большая ошибка, которую он мог сейчас совершить, это сложить все яйца в одну корзину… Глава 23 – Старейшина Фогус. – Глава Дорш, наследник Элин. – Невысокий широкоплечий мужчина лет сорока с совершенно искренней улыбкой поклонился – неглубоко, но медленно, по всем правилам обозначив выказываемое уважение. Ведь среди аристократии мало было согнуть спину под определённым углом, тут же распрямившись. Такое считалось номинальным поклоном и своеобразным плевком в лицо. Настоящий поклон должен быть степенным, ясным и отчётливым, совершаемым не впопыхах, как на памяти Элина делали Сократ и Палеc, случись им пересечься на территории клана. Фогус же был единственным из четырёх старейшин, кто всё ещё оставался на стороне главной ветви. Преданный и честный, этот человек отмахнулся от сулимых альянсом Сократа и Палеса золотых гор и ещё большей власти, прямо им сказав, что предать данную предками клятву – значит перестать считаться человеком. Иными словами, он назвал предателей нелюдью, и свидетелями тому выступили как Дорш (дело происходило на одном из совещаний), так и старик Гондо, последний из старейшин, что придерживался нейтралитета и отказался направлять оружие или слово против членов собственного клана. – Я не буду ходить вокруг да около, Фогус. Скажу прямо: сегодня будет созвано собрание, на котором мы хотим спровоцировать Сократа и Палеса, вынудив их открыто заявить о предательстве… Пока Дорш рассказывал доверенному старейшине о сути плана и дальнейших реформ, Элин вглядывался в уставшее лицо Фогуса и думал о том, сколь сильно могут отличаться люди, выросшие в одном окружении. С одной стороны – Сократ и Палес, что ровно со смертью деда создали оппозицию, планомерно готовясь к захвату власти. Их не волновали ни данные клятвы, ни репутация клана в Китеже. С другой стороны стоял Фогус, тот, кто всё ещё считал Дорша достойным места главы. Он перенёс те же лишения, что и весь клан, вдобавок сталкиваясь с попытками ветвей Сократа и Палеса подпортить кровь ему и его семье. Но даже этого не хватило, чтобы сломить его волю и пошатнуть преданность. Третьей же стороной стал Гондо, ещё в самом начале конфликта принявший решение никоим образом не участвовать во внутренней войне. На всех совещаниях он занимал нейтральную позицию, а анимусы и воины из его ветви делали лишь то, что требовалось клану, не больше и не меньше. В каком-то смысле такое поведение тоже можно было считать верностью, но верностью не Доршу как главе, а клану. Верность Нойр. Всех этих людей Элин мог понять и как наследник клана, и как простой наблюдатель, с высоты своего опыта могущий судить непредвзято. У Сократа и Палеса было право считать действующую главную ветвь недостойной. Период расцвета Нойр подошёл к концу в тот момент, когда и дед, и отец Элина оказались обычными людьми. А не-анимусов, что бы кто ни говорил, всерьёз в Китеже никогда не воспринимали. Самый простой пример – это сам Элин: его статус наследника клана и демонстрируемая сила в один миг, без всяких проблем открыли множество дверей, включая торговлю и салон Амелии Фуга. Откуда такой ранг? Когда он успел стать мастером рун? Почему с ходу ставит себя как равного прочим аристократам, чьи кланы не переживали падение? Никто не задавал лишних вопросов – действовало правило сильного. С Доршем же всё было иначе: его не уважали ни в клане, ни вне его. Как бы он ни хотел, но изменить ничего не мог. И даже все прочие кандидаты на место главы, которым он мог передать своё место, были обычными людьми – ситуация нисколько не поменялась бы, реши Дорш отказаться от поста главы клана. Единственный выход – поставить во главе клана анимуса, который появился лишь сейчас. – …и после того, как предатели будут уничтожены, я передам бразды правления своему сыну. – Хм? – Фогус хмыкнул удивлённо, окинул Элина взглядом, после чего высказался: – Считаешь ли ты это уместным, Дорш? Элин, быть может, и умён, но он ещё слишком юн. Главе нужна сила, нужна решительность… – Которых никогда не было у меня, Фогус. – В глазах мужчины отразились вся та грусть и боль, что годами оседали в его душе. – План, который ты сейчас услышал, разработан Элином, я лишь внёс в него пару незначительных корректив. Тем более я не собираюсь сваливать на него все обязанности главы. – Номинальное главенство? – Не совсем так. Для всего Китежа главой станет Элин, как только достигнет совершеннолетия, и кланом управлять будет тоже он. Но рутинные обязанности я оставлю на себе. – Дорш обернулся и поймал взгляд сына, явно недовольного тем, что его не поставили в известность об этих планах заранее. – Это будет во всех смыслах наилучший выбор. – Соглашусь, – кивнул Фогус, выдержав непродолжительную паузу. – Но я надеюсь, что ты, Элин, отнесёшься к новым обязанностям со всей должной ответственностью. – Уверяю вас, старейшина Фогус, так оно и будет, – с улыбкой ответил перерождённый, всё ещё пребывающий в лёгком шоке оттого, что отец вот так просто отказался от места главы в его, Элина, пользу. – В таком случае, что потребуется от меня? * * * Двустворчатые, ведущие в совещательный зал двери захлопнулись, отрезав верхушку Нойр от остального мира, и Элин, окинув взглядом собравшихся, поспешил сосредоточить их внимание на себе: – Наследник приветствует старейшин. – Старейшины приветствуют наследника. Старейшины приветствуют главу. Всего девять человек: Дорш и Элин без сопровождения, старейшины Сократ, Палес и Фогус со своими телохранителями-анимусами серебряных рангов и старик Гондо с сопровождающим его помощником золотого ранга. И сейчас все, кроме Фогуса, были удивлены тем, что глава клана вместе со своим сыном прибыл на собрание без сопровождения, чего не случалось уже несколько лет кряду, с того самого момента, когда старейшины-предатели почувствовали себя не в своей тарелке и начали брать на закрытые совещания людей, вопреки законам клана. – Сегодня я собрал вас всех здесь для того, чтобы объявить о проекте реформ, которые коснутся всего клана Нойр. – Как-то разом старейшины взбодрились, явно заинтересовавшись словами Дорша. – В основе проекта лежит лишение старейшин власти, разделение областей ответственности и наделение как правами, так и обязанностями наиболее подходящих людей по примеру наших соседей… Сократ вскочил на своём месте и с силой опустил кулаки на стол: – Глава! Это попрание всех традиций! – Старейшина Сократ, я попрошу вас отложить вопросы и возмущения до того момента, как мною будут озвучены все положения грядущей реформы. Мне неинтересно ваше мнение, так как все здесь присутствующие – заинтересованные в сохранении полномочий лица… – Дорш, ты чего добиваешься? – Палес вперил в главу клана взгляд прищуренных глаз. – На что рассчитываешь? – Если мои слова недостаточно понятны, старейшина Палес, то я попрошу вас покинуть зал. Вы всё так же остаётесь главой своей ветви, но с этого момента лишены всех прочих полномочий. Грубый, дерзкий, наглый – все эти слова отлично описывали план Элина, практически без поправок принятый его отцом. В обычное время ни один лидер, разумно опасаясь свержения, не стал бы вот так вываливать на подчинённых новость о том, что они лишаются практически всей своей власти. Но сейчас ситуацию нельзя было назвать обычной: двое старейшин из четырёх уже пошли на предательство, а ещё одному было наплевать на происходящее. Предупреждён был лишь Фогус, готовый, как ему и приказали, в любой момент выйти из-под удара, предоставив наследнику Нойр полную свободу действий. Его должен был прикрыть телохранитель, в то время как Дорш полагался на набор артефактов, включая и наследие, созданное Элином. Так или иначе, но собрание преследовало лишь одну цель: спровоцировать Сократа и Палеса, заставить их действовать прямо сейчас… и убить. – Ты обезумел! Пришёл без сопровождения, привёл сына… В глазах Сократа и Палеса плясали злые искры – они мечтали о том, чтобы прямо сейчас расправиться с главой клана и его отпрыском, но отсутствие в зале анимусов главной ветви не позволяло им слепо броситься вперёд. Но вот Палес оскалился и вскочил, отбросив стул в сторону: – Неужели ты отправил своих людей захватить наши семьи?! – Старейшина Фогус, старейшина Гондо, я прошу вас обратить внимание на вопиющее поведение старейшин Сократа и Палеса… Спокойный тон Дорша и тот факт, что он ничего не сказал против выдвинутого обвинения, стал тем крошечным камешком, что спровоцировал лавину – своими семьями дорожили все, даже предатели. А поведение главы клана выглядело так, будто он намеренно тянул время. – Убить их! – Усни. Глаза перерождённого вспыхнули изумрудным светом, и телохранитель Палеса, девушка, уже успевшая запрыгнуть на стол и начать подготовку техники, пошатнулась и упала вниз. Надолго вывести её из строя таким образом Элин даже не надеялся, но всё, что ему требовалось, это три-четыре секунды. Ведь если бы план нёс в себе хоть сколь-нибудь значительные риски, то наследник Нойр на это просто не пошёл бы: авантюр и приключений на ровном месте ему хватило ещё в юности. – А-а-а-а! Тело бессознательной защитницы ещё только завалилось на старейшину, заставив не выделяющегося особыми кондициями старика упасть на пол, а Элин уже находился на расстоянии вытянутой руки от второго анимуса, закрывшего Сократа собой. Сорвавшаяся с кончиков пальцев рунная цепочка вгрызлась в выставленный барьер, моментально его расколов, а укреплённая техникой ладонь ударила мужчину по незащищённому горлу. – Хм?