– Я нашла себе занятие… наверное. Алексия окончательно потерялась в своих рассуждениях, а перерождённый решил додавить: – Ты всегда можешь просто попробовать. Если не понравится – что ж, значит, это не твоё. В противном случае ты не только найдёшь подруг из других кланов, но и сильно мне поможешь. Девушка задумалась, перебирая пальцами ярко-рыжие локоны своих волос, а в какой-то момент подняла на Элина глаза, решительно кивнув: – Хорошо. Я готова попробовать! С чего мне лучше начать? – Подозреваю, что этикет и прочие сопутствующие вещи ты изучила уже давно. Алексия кивнула. – В таком случае можно сразу обращаться к наставнице Моргане. Плату я уже внёс, занятия… Элин быстро проинструктировал Алексию на предмет того, где и когда можно найти не ради денег, но интереса для просвещающую молодежь женщину, но на этом не остановился. – И ещё одно, Лекси. Я начал действовать открыто, и вскоре кто-то может проявить к нам нездоровый интерес. В том числе и старейшины со своими людьми. Если такое случится, отвечай уверенно или ссылайся на меня. Допрашивать они тебя не имеют права. В крайнем случае можешь обратиться к отцу. – Хорошо, но… – Девушка поджала губы и поймала взгляд Элина своими на редкость серьёзными коричневыми глазами. – Это та самая внутренняя война, о которой ты говорил? – Скорее её предвестники. Мы должны рано или поздно столкнуться, но я не исключаю того, что они начнут действовать сразу же, как только почуют угрозу. Им подконтрольны всего семь анимусов, включая одного золотого, двух серебряных и четверых бронзовых, так что нельзя исключать даже силовой переворот. – И что тогда? – Скоротечная война, которой мне хотелось бы избежать. Сейчас не то время, когда мы можем ради стабилизации своего положения ослабить клан, не попытавшись обойтись малой кровью. – Алексия, внимательно слушавшая своего спутника, кивнула, и Элин продолжил, едва та собралась открыть рот: – Предвосхищая твой вопрос, я всё это рассказываю тебе для того, чтобы ты могла избежать участи быть обманутой. Прямое противостояние – это одно, а вот противостояние с заложниками… – Я понимаю. – До паранойи тоже не доводи, Лекси. Твоя смерть им не нужна. – Элин нежно поцеловал девушку. – Просто будь осторожна и лишний раз не паникуй. «А всё остальное оставь мне. Проливать кровь я умею лучше, чем вести заумные речи». Глава 19 – Для меня будет честью служить вам, господин Элин! – Прошедший все этапы отбора на позицию управляющего юноша, приняв выполненную в металле именную эмблему клана, глубоко поклонился. – Клянусь, ваше доверие будет оправдано! – Сохрани энтузиазм для работы, Терек Нойр. Анимус, взглянув на кабинет с пока – только пока! небольшим количеством бумаг, предвкушающе улыбнулся. Его первый личный слуга этого, естественно, не увидел, сверля взглядом пол – достопочтенный Генрих постарался, отыскав лучшего кандидата из всех возможных, образованного, исполнительного и надёжного, но отчего-то чрезмерно энергичного. – Как пожелаете, господин. Всё-таки уловивший намёк новоявленный Нойр выдохнул и чуть успокоился – видно, до последнего не мог поверить в то, что его, младшего сына из семьи потомственных служащих ратуши, приняли в клан с правом ввести в него спутницу и детей. Пусть Нойр и находились на самом дне иерархии, но они всё равно стояли на недосягаемой для простых людей высоте – были кланом. Даже самые богатые купцы и владетели не могли получить и толики тех прав и возможностей, что были у носящих фамилии людей с рождения. А потому о вступлении в клан мечтал каждый горожанин, кроме разве что слабоумных. – Приступай! – Элин махнул рукой в сторону стола и шкафов, после чего подошёл к двери. – Послезавтра жду первый отчёт. – Да, господин Элин! Закрыв дверь за своей спиной, перерождённый поймал на себе взгляд проходящего мимо соклановца, который тут же скрылся в одном из помещений. «Как же это противно – видеть в каждом потенциального предателя…» Очевидно, что старейшины должны так или иначе пытаться вызнать об Элине и его начинаниях как можно больше, но одно дело – знать об этом, и другое – ощущать на своей спине частые, пристальные, липкие взгляды. Анимус никогда не был паникёром, но столь резкий переход от полного нежелания даже смотреть в его сторону до слежки на грани раскрытия не мог не напрягать. В конце концов, и Сократ, и Палеc были многое повидавшими на своём веку людьми. Умными людьми, иначе они никогда не смогли бы поставить главную ветвь клана в такое положение. И если бы Элин знал старейшин чуть лучше, то картина могла бы проясниться, но чего нет – того нет: редкие встречи в «прошлом» да не менее редкие в настоящем – вот и все источники информации, помимо тех скудных сведений, что сумел собрать отец. А вот находящиеся по ту сторону баррикад старейшины его знали хорошо. Старого Элина, конечно же. И сейчас, глядя на нового, едва ли что-то понимали. А непонимание – это всегда страх, могущий вылиться во что угодно. Шагая по тихим, пустым коридорам, перерождённый неизбежно возвращался к мысли о предотвращении внутриклановой войны. Для этого требовалось лишь лично убедиться в намерениях старейшин, а после калёным железом выжечь очаги болезни. Но семь анимусов и десяток воинов – это всё ещё семь анимусов и десяток воинов. Случись им всем оказаться верными слугами старейшин, и крови будет пролито слишком много: сыновья мстят за отцов, матери – за детей, а сестры – за братьев. Так или иначе, но всех тех, кто был близок к лидерам и представителям проигравшей во внутриклановой борьбе стороны, беспощадно вырезали, делая исключения лишь для перебежчиков. К последним можно было отнести Хору, принявшую сторону Элина, и… Всё. Остальных, если они вступят в бой, придётся уничтожить. И ключевое слово здесь – если. – Отец! – Элин, стуком обозначив своё прибытие, открыл дверь и вошёл в кабинет. – Я хотел бы с тобой обсудить пару моментов касательно внутриклановой политики. – Это касается старейшин? – Всего клана, отец. Я долго думал над тем, как можно устранить угрозу для главной ветви и избежать чрезмерных потерь, и пришёл к тому, что старейшины, должно быть, озадачены тем же вопросом. Именно перспектива лишиться многих соклановцев – тот ограничитель, который не позволяет начать действовать ни нам, ни им. Иными словами, без твёрдой уверенности в успехе на переворот старейшины не пойдут. – Я думал об этом, – Дорш согласно кивнул. – Но твои дела могут вынудить их отбросить этот, как ты выразился, ограничитель. Иначе ты войдёшь в силу, и их не поддержат собственные люди. – Всё так. Но моё предложение заключается в том, что мы, будучи правящей ветвью, можем спровоцировать старейшин на активные действия, упразднив совет клана… – Элин выдохнул, посмотрев в глаза отца с твёрдым намерением считать всё, что тот подумает о его словах. – Что?.. – Лицо мужчины исказилось, а он сам, казалось, впал в полушоковое состояние. – Это невозможно. Попрание традиций, всего уклада… – Если традиции мешают росту, их нужно выкорчёвывать отец. И если ты выслушаешь мою идею, то, вероятно, тебя такой вариант устроит. Я начну? Дорш с укором посмотрел на сына, но причин отказать так и не нашёл. – Попробуй, Элин. Но я очень сомневаюсь в том, что ты сможешь убедить меня пойти на такое безумие. Глава клана откинулся в кресле, в то время как Элин поступил совершенно иначе – подобрался и убрал руки за спину, заставив Дорша на мгновение увидеть перед собой не четырнадцатилетнего юнца, а матёрого, умеющего держать лицо интригана. – Наша власть в клане абсолютна, и прямо её оспорить – значит устроить переворот. Сейчас, не считая тебя, отец, кланом управляют подчинённые тебе старейшины. Всего четыре ветви, не считая нашу, из которых две – Сократа и Палеса – однозначно настроены против нас. Они равномерно распределяют между собой все обязанности, но можешь ли ты указать на того, кто отвечает, скажем, за обучение анимусов и воинов? Нет. Потому что ответственность на себя брать не хочет никто, и это продолжается уже много десятилетий. – Элин ничего не приукрашивал и не расставлял акценты так, как хотелось ему – наоборот, говорил чистую правду. – После того как сто двадцать лет назад мы потеряли многих анимусов, от союза с Нойр отказались те, кто компенсировал наши недостатки, но из-за состояния клана на тот момент об изменениях не шло и речи: мы вполне могли исчезнуть как клан, если бы соседям было что у нас отнять… Историю своего клана Элин всегда знал хорошо, но в молодости был слишком глуп и наивен, чтобы сделать какие-то выводы, а после ему это уже было не нужно, ведь не существовало больше ни Нойр, ни Китежа. Зато сейчас, по мере погружения в дебри политики и следующей с ней рука об руку истории, перерождённый открывал для себя всё больше и больше нового. Стремительные взлёты и падения кланов, попытки утопить соседа и вскарабкаться по его агонизирующему телу повыше, безумные планы – это несло в себе ценный опыт, который Элин после разговора с Юстианом рассматривал вдвое тщательнее, порой действительно обнаруживая правду под толстым слоем лжи. Всё это привело его к пониманию, что устранения угрозы свержения их ветви для возвышения Нойр будет недостаточно. Клан – это не лидер, а люди. И сколь бы много Элин не вкладывал в себя, какой бы силой, финансами и влиянием не обзавёлся вскоре, единственное, что ему удастся сделать – это открыть перед Нойр все двери. Но какой в этом смысл, если через них будет некому идти? Наследник не собирался отказываться от своих изначальных планов, так как без них ему будет намного сложнее хоть как-то подготовить Китеж к катастрофе, но любой план можно было дополнить. В прошлом Нойр являлись своего рода наёмниками, экспертами по убийству как людей, так и разумных демонических зверей, скрывающихся в рядах подчиняющихся им монстров. Существовали и другие кланы, взращивающие ассасинов, но больше ста лет назад у Нойр не было конкурентов. Теперь всё поменялось, и значимость клана стала уменьшаться задолго до того, как власть отошла Доршу. Единственным вариантом, который сейчас видел Элин, был отказ от привычного даже не уклада, а существования. С каждым десятилетием число анимусов клана уменьшалось – старые умирали, а новые появляться не спешили. Вместе с тем попытки Нойр заняться чем-то ещё были задавлены соседями в зародыше, и сейчас родной клан перерождённого можно было смело считать находящимся на грани исчезновения. Единственная строка доходов – охота и убийства, приносящие не так много денег. А ещё старейшины, вредящие клану изнутри. – Иными словами, нынешнее положение дел ведёт нас к неминуемому падению. Если не ты, то я, став главой, проведу эти реформы, но момент будет потерян, так как к власти я приду ещё нескоро. Но если ты согласишься, то мы подстрелим одной стрелой двух зайцев. – Ты говоришь про перемены, но в чём они заключаются? Элин, услышав вопрос, мысленно ухмыльнулся: по тону и выражению лица отца было видно, что слова сына его зацепили за живое. – Сейчас лето, отец. Следовательно, большая часть анимусов и воинов вне города, и вернутся они не раньше чем через месяц. Этого времени хватит, чтобы объявить звание главы боковой ветви номинальным и не дающим никакой власти, а места старейшин передать тем, кто действительно может помочь клану. Среди нас есть и те, кто ценит рунное дело, и ремесленники, и те, кому близка торговля. А ещё я практически уверен в том, что предложи мы сторонникам старейшин хорошее положение в обновлённом клане, и многие из них перейдут на нашу сторону. – Ты об одном забываешь, сын: не только люди старейшин сейчас зарабатывают деньги за стенами, но и наши тоже. – О тех, кто остался здесь, отец, я позабочусь лично. Мной был достигнут серебряный ранг, и я уже нахожусь на полпути к золотому. Двое серебряных анимусов не станут для меня проблемой, не говоря уже о медных и бронзовых воинах. – Это невозможно. – Дорш говорил спокойно, но в его глазах застыло удивление пополам с надеждой. – Никто ещё не достигал такого ранга за месяц, Элин. И даже за год… – Учитель может подтвердить мои слова, отец. Тот инцидент со змеёй сильно на меня повлиял, предоставив шанс стать сильнее. – Элин даже не пытался как-то продемонстрировать свою силу, так как понимал: и сложная, и простая рунная вязь в глазах отца будет одним и тем же. – И я стал. – Мы всё равно не избежим потерь. – Но их будет не больше, чем в том случае, если зимой старейшины соберут ударный кулак и попытаются нас свергнуть. К тому моменту я стану ещё сильнее, и из тех, кто осмелится пойти против нас, в живых не останется никого. Элин знал, какое место в жизни его отца занимал клан. Понимал, что если он предложит вариант, могущий свести потери к минимуму, то отец, не обнаружив в нём отрицательных сторон, согласится. – Я не прошу дать ответ прямо сейчас, отец. Завтра я посещаю салон Фуга, а послезавтра жду твоего ответа. Время особенно ценно, так что затягивать не стоит. Материализовавшиеся из перстня листы бумаги с подробным описанием того, как именно Элин хотел изменить структуру клана, легли на стол, а сам анимус покинул кабинет, воспользовавшись тем, что отец всё ещё пребывал в некотором замешательстве относительно столь сильно поменявшегося характера сына и того, что он предлагал. Устроить маленькую бойню сейчас – или большую потом. Вот как это звучало для главы малого клана Нойр. * * * Хлопнула подхваченная сквозняком дверь, вскинулись и опали занавески на окне, а Дорш всё так же продолжал смотреть на отшлифованную и покрытую лаком поверхность стола, на котором лежали аккуратные, исписанные изящным почерком листы бумаги. Структурированная, складная мысль, уловить которую смог бы и ребёнок, словно вернула на место что-то, ранее отсутствовавшее в сознании главы клана. И это что-то сейчас медленно прорастало в его голове, поднимая из глубин памяти такие далёкие, но одновременно с тем близкие где обрывки, а где и целые пласты воспоминаний. После смерти Галеса мир наследника, неожиданно ставшего главой, разом перевернулся, а проблемы, которые ранее решал отец, оказались не такими незначительными, как считал не ведающий настоящих забот Дорш. Что будет куда вернее – проблемы оказались огромными.