* * * Утром мне позвонили из Охранки. Сказали, чтоб был на Лубянке через час. Пришлось ехать. Надеюсь успеть до дуэли в два часа, а то некрасиво получится перед гостями. Маша уже подтвердила, что придет с подругами. Да и Борзов тоже должен явиться. Теперь со мной в «Майбахе» ездит Змейка. И вообще пока что надо брать хищницу везде. Хоренов, наученный подсунутыми снимками, должен остерегаться четырехрукую. Я уверен, именно поэтому на наш дом не напали ночью. Всё же на это я и рассчитывал изначально, да и других причин не вижу. Для выхода в город наряжаю хищницу в никаб — черное покрывало скрывает ее голову и выразительную фигуру сверху до низу, оставляя открытыми только глаза, но и их прикрываем прозрачной сеточкой. Пока едем, я достаю змееволосой газировку из мини-бара. Любит она сладкие напитки, сразу мурлычет и становится доброй. А сидеть в лимзуине со злой Горгоной, знаете, и врагу не пожелаешь. Час дороги спустя я сижу в кабинете Красного Влада, на моем лице дежурная улыбка, а в голове нешуточное волнение. Да и как не волноваться рядом с главным тайным полицейским Царства? — Данила, не буду ходить вокруг да около, — начинает Владислав доброжелательным голосом. — Я в курсе о твоей проблеме с графом Хореновым. Ты молодой дворянин, и терять тебя государству незачем. Так что говори смело, если хочешь, чтобы я тебе помог. — Помогли? — искренне удивляюсь я. — Простите, Ваше Высочество, но у меня нет никаких проблем с Его Сиятельством Хореновым. — Да? — прищуривается Владислав. — А как же то, что он послал за тобой опергруппу, и то, что ты бегал по его складам. Ну надо же. Всё обо мне уже знают и даже не скрывают. — У нас было небольшое недоразумение, — пожимаю плечами. — Но я надеюсь, граф всё понял и больше не держит на меня зла. Владислав фыркает, дескать после того, как ты его обчистил, конечно, не держит зла, да и с чего бы? — Ну как хочешь, — не настаивает Красный Влад и протягивает мне какую-то бумажку. — Это повестка на сдачу ранга. У тебя второй Дар физика не зарегистрирован. Это непорядок. Исправься. — Понял, — принимаю документ и осторожно уточняю: — А по телепатии не надо пересдавать? — Пока не надо, — отмахивается Владислав и, резко потеряв ко мне интерес, утыкается в свои бумаги. — Свободен, Данила. Я спешно покидаю «Лубянку» и сразу еду в спортклуб «Стезя». В этот раз Змейку беру с собой. В вестибюле нас встречают улыбающиеся Алиса с Василисой. Красотки с интересом поглядывают на Змейку в никабе, пока провожают нас в зал. — Ваш противник уже прибыл, Данила Степанович, — докладывает Алиса. — Он в раздевалке. Гости тоже все уже расселись. Как и медперсонал «Медси». — Хорошо, — киваю. Первым делом поприветствую гостей, а потом пойду переодеваться. За накрытыми столами уже собираются наши благородные зрители. Здесь и Борзов, и Маша Морозова с подругами, и даже сам князь с Морозов с графом Шереметьевым. Ну дела! Я приветствую знатных мужей поклонами, а девушкам целую протянутые руки. В свою очередь барышни с горячим любопытством поглядывают на Змейку в никабе, особенно на ее проступающие сквозь покрывало выпуклости. Но хищницу я им не представляю — пускай считают моей слугой. — Ну что, Данила, готов задать трепку Паскевичу-младшему? — спрашивает князь Морозов, хитро улыбаясь. — Ваше Сиятельство, я готов выложиться на все сто, — отвечаю, — чтобы не обидеть княжича неуважением. Старики Морозов с Шереметьевым довольно смеются. Еще потрепавшись, я ухожу в раздевалку. * * * После того, как Данила уходит, Мария Морозова решается сходить в раздевалку к Диме Паскевичу. Всё это время княжна радовалась победе Данилы, но в то же время ей было стыдно за свои прошлые отношения с Паскевичем. Ведь именно из-за них Дима и возненавидел Данилу и теперь не дает ему спокойно жить. Хватит! Пора прекратить это безумие! Мария хочет сказать княжичу, чтобы он перестал злиться на Данилу, ведь у обычного дворянина с княжной в принципе не может быть никакой связи, кроме дружбы, и вся злость Паскевича не стоит выеденного яйца. Пускай сегодня будет последний поединок, а уже завтра пути Димы и Данила навсегда разойдутся в разные направления. Мария проходит по коридору, заворачивает за угол и, открыв дверь, застывает. На ее глазах Дима Паскевич бросает в рот зеленую пилюлю. — Маша? — замечает ее княжич. — Что ты здесь делаешь? Лицо Дмитрия меняется прямо на глазах. Зрачки расширяются, сосуды в глазах лопаются так, что белки становятся полностью красными, как у какого-то демона, а на лбу и шее вздувается сетка вен. Мария, оторопев, смотрит на изменившегося княжича. Дмитрий подходит к ней ближе и оскаливается. — Неужели ты пришла поддержать меня…А-а-а-й!!! Резко Мария наносит Дмитрию пощечину, и он с воплем отшатывается. Теперь лицо княжича обезображено еще больше — отпечатком руки Морозовой. Не произнеся ни слова, Мария отворачивается и уходит. С Паскевичем говорить бесполезно. Человек, который решился на «зверобой», последний на свете мерзавец и подлец. Сейчас нужно срочно бежать к Даниле и предупредить его, чтобы он отказался от поединка. Это жизненно важно. Иначе Паскевич убьет его на арене. Глава 15 Чья химия круче? — Хм, вроде всё готово… — я смотрю на себя раздетого в зеркале. Пару энергопластырей налепил, одну регенеративную таблетку выпил. Жульничать я не собираюсь. Пластыри сделал на всякий случай, вдруг случится форс-мажор — например, граф Хоренов прыгнет с потолка, всякое же бывает. А таблетка — подстраховка, если мне тот же череп расколют. Так я не вырублюсь и смогу себе остановить кровопотерю. Хлопок двери сзади. Кто-то вломился, даже не постучавшись. — Данила, ты должен… Ой! — Маша отворачивает пунцовое лицо. — Прости, но ты должен знать, — продолжая смотреть в сторону, княжна сообщает. — Дима жульничает. Он выпил «зверобой». — «Звербой»? — удивляюсь я. — Он что, совсем кретин? — Он — мразь, — твердо заявляет Морозова и поджимает губы. — Полное ничтожество. Но это не меняет того, что биться с ним сейчас очень опасно. Ты должен отказаться от поединка, Данила. Я думаю несколько секунд. Хотя что тут думать? — Нет. — Даня, ты мне не веришь? — округляет глаза Маша. — Это точно «зверобой»! Мы проходили в институте последствия маготропных веществ: лопнувшие капилляры в глазах, повышенная венозность… — Маш, я тебе верю, — заверяю ее. — Но что я действительно должен сделать — это проучить Паскевича. Он не остановился перед наркотиками, чтобы навредить мне. А значит, в будущем совсем слетит с тормозов. Его необходимо осадить. Морозова вздыхает, но принимает мои аргументы. Пожелав мне удачи, девушка уходит. Я же дожидаюсь Змейки. Хищница в никабе проходит сквозь стену и, подняв маску, строит гневную гримасу: — Жррать пилюли, — докладывает четырехрукая. — Глаза кррраснеть, зрррачки ширрре. — Понятно, — киваю. Дело в том, что я сразу заподозрил Паскевича в жульничестве. Слишком рано он захотел реванша, а значит, придумал себе «костыль» в помощь. Вот я и поставил Змейку следить за раздевалкой княжича на всякий случай. Сидя в стене, она и подглядела, как он уминает «зверобой». Ну и Маша тоже подтвердила эту версию, спасибо княжне. — Что ж, Димка, — усмехаюсь, доставая из сумки больше пластырей. — Не хочешь драться по-честному, да и отлично! Зато мы узнаем, чья химия круче. Змейка, помоги, пожалуйста наклеить пластыри. — Я — Матть выводка, — Горгона вынимает из-под покрывала когтистые руки и начинает помогать. Лепим мне на спину двадцать пластырей, затем я пью микстуру производства Лакомки. Лекарство немного усилит мой контроль над псионикой. Ну и последний штрих — «включить» Егора. — Если меня ранят, сворачивай кровь, но несильно, — даю короткую инструкцию. — Что значит «несильно»? — недоумевает «кровник». — Значит, чтобы из раны текло, но при этом я не умер, — ввожу его в ступор еще больше. Но я верю в парня — он разберется. Быстро одеваюсь, опоясываюсь ножнами с навахой и возвращаюсь в зал. Морозовы с друзьями приветственно машут мне. Со стороны Паскевича, не считая телохранителей, пришла только Зина — сидит вся печальная и бледная. Сам Дмитрий уже топчется на арене и машет клинком. Княжич злобный как черт. И немудрено — ведь, по нашему уговору, сейчас ему придется извиняться передо мной прямо на глазах княжон Лопухиной, Меньшиковой и, конечно, Морозовой. Не задерживаясь, я взбираюсь на арену. Вблизи могу рассмотреть рожу Паскевича во всей красе. Мда, ну и видок. Красные белки глаз, расширенные вены на лице и шее. И как вишенка на торте — на щеке багровый кровоподтек в форме тонкой ладони. Похоже, Маша врезала ему с усилением. — Тебе бы сниматься в фильме ужасов, — бросаю взгляд на простой меч в руке княжича. — А папин клинок тебе в этот раз не доверили? — Зачем ты их привел⁈ — орет Паскевич, указывая пальцем на улыбчивых княжон. — Мы так не договаривались! — Мы никак не договаривались, — пожимаю плечами. — Извиняйся давай.