– Боюсь, это всего лишь очередная твоя ложь. – Зачем мне лгать? – Во взгляде Сидры промелькнуло едва заметное сочувствие. – Думаю, ты и сам на каком-то уровне все помнишь. Яркое небо и серо-зеленые моря. Жжение от морской воды в глазах. Соленый вкус водорослей. Море пытается растворить любую человеческую машину, любое человеческое орудие. Ты становишься частью биомассы, входя обнаженным в чужое море… Я ощутил, мою грудь сжимает нарастающий страх. Страх утонуть. – Хватит! – Свои воспоминания о Марсе ты заблокировал преднамеренно. Я сумела преодолеть эту блокаду, действуя медленно и упорно. Но то, что произошло на Арарате, – событие совсем иного порядка. Возможно, пережитое там нанесло тебе такую сильную травму, что практически не отпечаталось в памяти. Море помнит о твоем визите намного больше, чем ты сам. – Я совершил с братом нечто ужасное? – хрипло проговорил я. – Нечто такое, что едва не умер, когда пытался с ним здесь связаться? – Будем надеяться, что время лечит, – ответила Сидра. Пока мы подлетали к Арарату, волки нам не досаждали. Они наверняка были повсюду вокруг, частью рассеявшись по системе, а частью собравшись среди обломков спутника планеты, как и в Ржавом Поясе. Но мы оставались максимально темными, холодными и бесшумными. Вход в атмосферу Арарата был нежен, как поцелуй новой возлюбленной, – без каких-либо возмущений, ударных волн или тепловых вспышек. Столь же гладко и незаметно мы опустились к водной поверхности. Мы летели на высоте один километр, оставаясь практически невидимыми благодаря хамелеофляжу. Мчащийся в туманной неопределенности между морем цвета неба и небом цвета моря корабль смахивал на камешек серо-зелено-голубого жадеита или бирюзы. Играя роль вежливых гостей, не желающих оскорбить хозяев, мы старались двигаться на дозвуковой скорости над теми участками океана, где концентрация жонглеров была наименьшей. Для нас, находившихся на борту «Косы», жонглеры не представляли никакой угрозы, но стоило бы нам настроить их против себя, и о любом контакте пришлось бы забыть на многие годы. Постепенно под нами возникла суша – западная оконечность одной из цепочек островов. Мы видели пологий каменный мыс, некое подобие бухты, россыпь бледных образований всевозможных размеров и форм. Они торчали под разными углами, будто вдавленные в ил раковины. Некоторые, в сотни метров высотой, едва не дотягивались до нас. За кормой, дальше к востоку, вздымались хмурые пурпурные грозовые тучи. – Руины гнездостроителей, – уверенно определила Сидра. – Чужая технология. Остатки их кораблей и оружия, упавших на Арарат во время сражения, вероятно случившегося тысячелетия назад. Теперь эти раковины практически безвредны. Поселенцы нашли их и приспособили в качестве жилищ и административных зданий. Пинки сосредоточенно наблюдал, не говоря ни слова. Мы обогнули Первый лагерь. Издали могло показаться, что он заброшен, но пребывает в относительно целом состоянии. Однако, когда мы подлетели ближе, иллюзии развеялись. Могучие волны и ветер, похоже, сорвали с места все, что не было надежно вделано в землю. Среди раковинных построек остались лишь редкие следы человеческого пребывания – в основном голая почва, да еще узкая зеленая бахрома у побережья и несколько похожих на дамбы холмов в тех местах, где на мощную стену из раковин обрушилась смытая волнами масса похожих на хижины строений. Некоторые раковины сами опрокинулись или навалились друг на друга, а их крупные обломки нашли покой на относительном мелководье, в нескольких сотнях метров от берега. Зрелище вгоняло в тоску. – Мне очень жаль, – прошептала Сидра. Пинки кивнул. – Что случилось? – спросил я. – Мы оставили здесь лагерь, после того как Иоанн Богослов отправился с Арарата на Хелу. На орбите произошло сражение… весьма крупное. Между человеческим и волчьим оружием. – Пинки шмыгнул носом, явно чего-то не договаривая. – Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, какие потери понес Арарат. Взорвался его спутник. Даже если ни то ни другое оружие не затронуло планету напрямую, хватило бы одних обломков… – Стихийные бедствия, – сказала Сидра. – Падение крупных метеоритов и вызванный этим подъем уровня океана. Усиленная вулканическая деятельность и нечто похожее на цунами. – Возможно, все это было кем-то вызвано, – сказал я. Пинки промолчал. Мы опускались все ниже, остерегаясь ловушек. Вряд ли волки решили бы обосноваться в биосфере планеты жонглеров, но мы не осмеливались в это верить. Под прикрытием атмосферы «Коса» рискнула провести сканирование. Никаких признаков волков не обнаружилось. Особого облегчения мы не испытали, слишком уж сильно были напряжены наши нервы. Но в любом случае это было лучше, чем иной вариант. – Нужно найти способ пересечь море, – сказала Сидра. – Мы не можем подлететь на корабле напрямую – жонглеры не пойдут на контакт, если мы сразу дадим о себе знать. – Я думал, ты уже как-то подготовилась. – Да. Когда я была здесь в прошлый раз, велела «Косе» построить для меня скиммер – высокоскоростной, минимально контактирующий с водой катамаран, почти целиком керамический, способный долго находиться в море без риска раствориться. Я оставила его среди этих камней, зная, что рано или поздно вернусь. Но его нет. Море, должно быть, накрыло остров и поглотило мой скиммер. – Плохо. – У «Косы» остались образцы, так что она вполне может за несколько дней создать новый. Сидра послала зонды, которые проникли через отверстия в раковинные постройки. Там не оказалось ни выживших людей, ни работающих машин, но ее механические шпионы обнаружили свидетельства былого человеческого присутствия – груды гниющих отходов в дальних уголках построек. Биологический распад зашел уже слишком далеко – столь близко от берега даже атмосфера была насыщена микроорганизмами жонглеров. Но, как и содержимое «дамб», часть материалов из этих мусорных куч может пригодиться – если удастся извлечь. Найдя пологий участок зеленой полосы со стороны побережья, недалеко от основной массы раковинных построек, Сидра медленно опустила «Косу» на плавучий ковер из водорослей. Вода вскипела от создаваемого посадочными двигателями жара. Когда «Коса» погрузилась примерно на три пятых и вода успокоилась, водоросли сомкнулись, образовав вокруг корабля зеленый пояс, способный послужить маскировкой. Как объяснила Сидра, водоросли и прочие морские организмы тотчас принялись растворять корпус «Косы», но на мелководье этот процесс идет достаточно медленно и защита корабля способна относительно легко ему противостоять. Судя по личному опыту Сидры и имевшимся сведениям об Арарате, воздухом можно было без особых сложностей дышать. Она открыла верхний люк, и мы втроем выбрались на спину «Косы». Стояли на небольшой огороженной платформе, точно бравые подводники, обозревающие новый континент. – Дыши, – подбодрила меня Сидра, когда всем стало ясно, что мне не удается вдохнуть полной грудью. – Я забыл, каково это место на вкус, – проговорил Пинки и мощно чихнул, обильно забрызгав ярко-зеленой жижей рукав. – Все-таки снаружи лучше, чем внутри. – Присев, он обтер рукав о поверхность «Косы». – Давай, корабль, попрактикуйся. Если не сумеешь справиться с каплей здоровых свиных соплей, то у нас куда больше проблем, чем нам кажется. – Вспоминаешь прошлое? – осторожно спросил я. Пинки кивнул: – Мы млекопитающие, Вонючка. Обоняние и вкус значат для свиней даже больше, чем для людей. – Он фыркнул и наморщил рыло, будто готовясь еще раз чихнуть. – Тут случилось и хорошее, и плохое. В основном плохое. Но теперь, снова почувствовав запах, я вспоминаю и хорошее. Антуанетту, Ксавьера, старых друзей. – Он покачал головой, будто стыдясь собственных мыслей. – Их давно уже нет, но такое ощущение, что мы просто где-то разминулись, и если немного подождать, они вернутся. – Его голос зазвучал тише. – Я хотел бы снова увидеть друзей. Сидра протянула руку, и ограждение исчезло. На хребте корабля образовалась плоская дорожка, до самого утолщения на хвосте – там, как я теперь понял, находилось гипометрическое устройство. Мы прошли по дорожке в сторону суши, где хвост соприкасался с поднимавшимся из воды склоном. На боку корпуса выросли похожие на ступени скобы, с помощью которых мы преодолели последние десять метров до твердой почвы Первого лагеря. Наши ботинки зашлепали по покрытому слизью камню. Мы то и дело спотыкались и оступались. С собой не взяли почти никакого снаряжения, а одеты были практически в то же, что носили на корабле. Нуждаемся ли мы в какой-либо защите, понять было трудно. Липкий влажный воздух мог секунду спустя смениться пронизывающе холодным. Если бы мы решили, что нужна дополнительная одежда, пришлось бы за ней вернуться или велеть роботам-слугам ее принести. Я не сводил взгляд с неба, зачарованный его гипнотически сияющими просторами. Хотя я прекрасно понимал, что атмосфера не собирается улетать в космос, было не по себе от мысли, что моя жизнь зависит от этой тонкой воздушной прослойки, удерживаемой на месте лишь собственной тяжестью. Пока мы садились, над нами собрались грозовые тучи, покачиваясь над головой, будто любопытствующие великаны, и щеку обожгли несколько дождевых капель. Пинки снова чихнул, и споткнулась Сидра, пытаясь скрыть бросавшие ее в дрожь воспоминания. – Что это с ней? – спросил Пинки. – С тех пор как мы вышли из криокапсул, она явно что-то от нас скрывает. – Нам нужны вы оба, Вонючка. И теперь, когда нет леди Арэх, тем более. – Знаю, – кивнул я. Мы пробирались сквозь зеленую кайму, пока не оказались на более сухом пространстве, над которым нависали раковины. Они имели цвет облаков и лишь слегка просвечивали. В некоторых местах в них были прорезаны человеческих размеров окна и двери, на что наверняка потребовалось немало времени и сил, поскольку отверстий было не так уж много. Польза этого инопланетного материала заключалась в его изумительной прочности, но по той же причине с ним было крайне тяжело работать. Нетрудно было представить, как ценили поселенцы все, что помогало им пережить непогоду Арарата. Исследуя образовавшиеся возле раковин груды, мы обнаружили, что хижины и палатки, смятые, как бумажные игрушки, превратились в слежавшуюся сырую массу. Может, там и лежало что-нибудь полезное, но чтобы его извлечь, пришлось бы провести основательные раскопки. Сидра отыскала останки аппарата на воздушной подушке, который нам бы весьма пригодился для полета над водой, но он оказался в таком состоянии, что проще было поручить «Косе» сотворить новый. Внутрь раковин вели находившиеся на уровне земли проемы. Некоторые были естественного происхождения – арки или трещины, уже имевшиеся до прибытия поселенцев. Другие явно были прорезаны человеческими инструментами – некоторые размером с дверь, а некоторые достаточно высокие и широкие, чтобы можно было переместить в укрытие тяжелое оборудование или груз. Пару раз попадались выцветшие, но все еще читаемые символы или надписи над дверями, вроде «Центр удобств» или «Служба безопасности», напоминая, что это был не просто временный форпост, а жизнеспособная самоуправляющаяся община, как на этом острове, так и на других, во многом похожая на Солнечный Дол, только небо здесь состояло из воздуха, а не из камня. Интересно, сумел бы я приспособиться к здешнему бытию? Мы выбирали самые крупные раковины, ограничивая свои изыскания нижними уровнями. Сочившийся сквозь стены молочно-белый свет позволял обходиться без фонарей. В основном строения не были пусты, а делились на помещения поменьше несколькими уровнями. Большинство перегородок, полов и потолков, возведенных руками поселенцев, пребывали в разной степени разрушения. На верхние уровни вели лестницы, но почти все они серьезно обветшали, и, чтобы попасть выше, нам пришлось бы вернуться за дополнительным снаряжением. С этим можно было подождать. Хватало чем заняться и внизу – мы пытались найти любые намеки на произошедшее и вещи, которые могли бы нам пригодиться, особенно для путешествия по морю. Груды мусора достигали в высоту двух-трех человеческих ростов, но они были пологими и не слишком плотными, так что не составляло труда забираться на них и вести раскопки. В третьем здании мы нашли корпус лодки, торчавший под углом кормой кверху, но относительно целый на вид и достаточно легкий, так что втроем мы сумели высвободить его из мусора и отскочить, прежде чем он повалился. Лодка была небольшая, цвета олова, традиционной формы. Неизвестно, как ее изготовили, но ее предназначение становилось с первого взгляда понятно любому человеку, жившему в пределах ста километров от берега моря на протяжении последних трех тысяч лет. Лодка была открытая, без кабины – лишь несколько предназначенных для сидения поперечин. Вместить она могла самое большее шестерых, а с относительным комфортом – четверых. На корме имелось крепление – возможно, для мотора. Сидра присела, раздумывая об отсутствующем компоненте. – Могу приспособить существующий вариант двигателя. – Она встала, отряхивая ладони. – Хорошая находка. Поищем еще, вдруг попадется что-то получше. Но если нет – этой скорлупки нам вполне хватит. Я с сомнением взглянул на серый металлический корпус. Погруженный в воду, он будет выглядеть не таким солидным, как на суше. – Будем надеяться, что море останется спокойным. И что тот, кто сделал эту лодку, знал: жонглеры переваривают все, что оказывается в воде. Сидра хмуро уставилась на плавсредство: – Корпус металлокерамический, он достаточно долго сможет противостоять океану. Я вызову роботов, пусть вытащат ее наружу. Если удачно выберем погодное окно, лодка такого размера вполне нас устроит. – Мы столько пролетели на невидимом космическом корабле с силовыми полями, а теперь должны обходиться какой-то растворимой лодкой? – спросил Пинки. – Ты прекрасно все понимаешь, – сурово ответила Сидра. – К жонглерам нужен тонкий подход. Тот мой скиммер – предел технологий, которые они готовы терпеть. А поскольку мы не можем проделать весь путь вплавь… – Я даже метра не проплыву, – буркнул Пинки. – Полагаю, у тебя имелись дела поважнее, чем учиться плавать, – сказал я. – Этой лодки вполне хватит, если только не найдется чего-нибудь получше. Но ничего не нашлось. Нам попадались разбитые вертолеты, искореженный вездеход на воздушной подушке, какие-то наземные машины, несколько не поддающихся опознанию предметов и пара лодок вчетверо больше первой. Но, как сказала Сидра, «больше» необязательно «лучше». Их сложнее было спустить на воду, к тому же они, скорее всего, оказались бы не столь быстрыми и поворотливыми, не давая при этом никаких преимуществ в смысле безопасности. – Будем искать дальше, – сказал я. – Неизвестно, что лежит в этих мусорных кучах, а нам может пригодиться даже оружие или медицинский комплект. – Кое-чего мне бы найти не хотелось, – сказал Пинки. – Чего? – рассеянно спросила Сидра. – Мертвецов на этих руинах. Но ты была тут позже, Сидра. Ты должна знать. – Была. Только трупов не видела. Когда я испытывала скиммер, недалеко отсюда находилось что-то вроде памятника. Но он явно возник раньше, чем случилась полная катастрофа.