– Любой движущийся объект рискует быть обнаруженным, особенно пролетая через пыльную магнитную среду звездной системы, – сказала леди Арэх. – Чем чаще мы будем это проделывать, тем больше вероятность, что нас заметят. Я взглянул на бегущие по дисплеям строчки и графики математических моделей. – Ответьте мне честно, обе. Если системы сработают как надо, мы в самом деле останемся в живых? Я наблюдал за Сидрой, пытаясь найти в ее взгляде малейшие признаки сомнения, но ответ был быстрым и однозначным. – Да. – Леди Арэх? – Это вполне в пределах наших возможностей. Я повернулся к Пинки: – Мне говорили, ты уже высказался на этот счет. – Да, Вонючка. – И каково твое мнение? – Пожалуй, будет лучше, если ты сперва выскажешь свое, – вмешалась леди Арэх. – Наши с Пинки мнения разделились, так что твой голос будет решающим. Можешь немного подумать. В любом случае нужно менять курс, и чем раньше мы это сделаем, тем меньше вероятность, что нас обнаружат. Будет весьма неплохо, если ты примешь решение в течение часа… еще и потому, что маневр через фотосферу звезды потребует немало подготовительной работы. – Я мог бы потратить десять часов, взвешивая разные варианты, но все равно без толку. – Пожалуй, что так, – согласилась леди Арэх. – Если мы не попадем на Арарат, я не смогу встретиться с братом. Без информации, которую ты рассчитываешь от него получить, весь остальной наш план теряет смысл. И тогда нас уничтожат волки. – Я глубоко вздохнул. – По сути, ты требуешь от меня решения, которое может спасти или погубить все, что осталось от человечества. – Не дави, Вонючка. – В таком случае доверюсь интуиции. Все или ничего: попытаемся добраться до Арарата за этот заход. Леди Арэх торжественно кивнула: – Это твое окончательное решение? – Да. – Я повернулся к Пинки. – Надеюсь, ты меня не возненавидишь. Кожа на его лбу собралась в хмурые складки. – С чего бы? Ты только что меня поддержал. – Я думал, ты счел все это полнейшим безумием. – Потому что про свиней говорят, будто они предпочитают не рисковать? – Потому что свиньи в своем уме. – Против была я, – сказала леди Арэх. – Я склонялась к тому, чтобы отвергнуть план Сидры, и все еще придерживаюсь этого мнения. Но большинство высказалось за, и я подчиняюсь его воле. Вы с Пинки все решили. Она закрыла глаза. Корабль заглушил двигатели, и мы с Пинки, облачившись в скафандры, вышли наружу. Дождавшись, когда инерция отнесет нас на пару сотен метров, затормозили с помощью маневровых двигателей скафандров, а затем развернулись кругом, намереваясь оценить результат уже проделанной на «Косе» работы. Черный силуэт корабля был почти не виден на фоне тьмы, и лишь пробегавшие по нему едва заметные отблески позволяли различить его очертания. Пи Эридана была двойной звездой, состоявшей из похожих оранжевых карликов. Арарат обращался по орбите одной из этих звезд, Пи Эридана А, так называемого Яркого Солнца, в то время как В-компонента всегда находилась на некотором отдалении. Но хотя Яркое Солнце и сияло намного ярче своего казавшегося не столь крупным и более тусклым напарника, даже с этого расстояния оно казалось лишь тусклым золотистым пятном. Большую часть доступного нам света давали встроенные в скафандры прожекторы. Корабль мог стать еще темнее, поглощая все испускаемые нами в его сторону фотоны, но мы пока были достаточно далеко, чтобы обходиться без этих предосторожностей. У нас с Пинки имелись при себе оставшиеся семь камней, три у него и четыре у меня. Два, которые удалось успешно встроить в систему, выглядели крошечными по сравнению с кораблем, но выделялись, точно бородавки, на его гладкой поверхности. Я уже имел до этого дело с гидеоновым камнем, и мне продемонстрировали некоторые его возможности. Однако по-настоящему полезными камни становились, когда их использовали группами – в соответствии с некими функциональными принципами, которые попытались в меру моего понимания объяснить леди Арэх и Сидра. Камень прикладывался к обшивке корабля, после чего прилипал к ней, будто моллюск, пуская корни глубоко в покрывавшую корпус броню. Он проделывал это без посторонней помощи – если бы я слишком долго держал его в руках, он точно так же попытался бы прирасти и ко мне. Закрепившись таким образом, камни создавали внутри корабля извилистые взаимосвязи, устанавливая с помощью некой таинственной технологии своего рода управляющий протокол. Осмотрев корабль издали, мы с Пинки велели скафандрам доставить нас в разные точки на его поверхности, разделенные сотней метров, откуда мы не могли видеть друг друга. Примагнитившись подошвами ботинок, я извлек из футляра на груди один из камней. Пинки подтвердил, что проделал то же самое. Между моими пальцами замерцало рубиновое сияние. – Сидра, леди Арэх, я готов. – Пинки, ты на месте? – окликнула леди Арэх. – Сейчас. – (Я услышал, как он, ворча, устраивается на обшивке.) – Уже достал волшебный камешек. Жду команды. – Похоже, интеграция проходит более гладко, когда камни вводятся одновременно, – сказала леди Арэх. – Ваша задача – расположить в обозначенных местах три оставшиеся пары камней, потом девятый, последний. Клепсидра? Объясни им, что делать. – Камень нужно поднести к корпусу. Слишком сильно прижимать не следует. Даже лучше убрать пальцы, как только произойдет контакт. – Почему? – поинтересовался Пинки. – Возможно, пальцы тебе еще пригодятся. – Спасибо, Сидра. Похоже, неспроста именно нам с Вонючкой выпала эта честь. – Если уверены, что вам хватит реакции, чтобы справиться с двумя конфликтующими задачами по системной интеграции, учитывая, что допустимая задержка возможного вмешательства составляет около трех десятых секунды, – действуйте, – сказала леди Арэх. – Что мне в ней нравится, – заметил Пинки, – так это то, что она никогда не старается пощадить мои чувства. – Похоже, нас поставили перед фактом, Пинки, – доверительно сказал я. – Готов? – Как и ты, Вонючка. – Ставьте, – одновременно произнесли Сидра и леди Арэх. Я взял камень обеими руками, держа его между пальцев, и почти швырнул в корпус корабля, после чего отдернул руки, чувствуя, как жжет кожу, будто в них уже начала проникать энергия гидеонова камня. Камень, казалось, сам выпрыгнул из моих ладоней. Он прилип к корпусу, будто магнит, и наполовину погрузился в выглядевшую мгновение назад непроницаемой броню. – Есть, – доложил я. – Есть, – сообщил Пинки. – Хорошо, – ответила леди Арэх. – Теперь переходите ко вторым точкам. Мы с Клепсидрой приступим к начальной интеграции камней, как только они подсоединятся к электронным системам «Косы». – Не стоит торопиться, – тихо проговорил я. Действуя со всей осторожностью, мы с Пинки в течение часа внедрили в обшивку корабля все камни, кроме девятого, оставшегося у меня. – Не тяни с возвращением, – сказала леди Арэх, когда я присел с камнем в руках. – С оставшимся без пары что-то происходит. Похоже, он провоцирует прочих к началу инициализации бронеткани. – Спасибо за информацию. Может, Пинки стоит вернуться раньше меня? – Мы вместе это начали, Вонючка, – послышался его голос. – Вместе и доведем до конца. Поднеся девятый камень к корпусу, я ощутил, как он пытается вырваться. Я расслабил пальцы, и он, вылетев из моей руки как из пращи, врезался в обшивку. Проследив за ним взглядом, я направился к шлюзу. Мы с Пинки появились у шлюза с интервалом в секунду. Как только оказались внутри, даже еще при открытом внешнем люке, я решил, что нам больше ничто не угрожает. Но Сидра и леди Арэх велели побыстрее закрыть люк и заполнить шлюз воздухом. – Бронеткань следует рельефу поверхности, – объяснила леди Арэх. – Она стремится заполнить любую полость. И я бы не советовала вам находиться внутри этой полости. – С каждым часом все веселее, – проворчал Пинки. Мы прошли через шлюз в «Косу». Двигатели уже разгонялись – Сидра и леди Арэх не хотели потратить ни одной лишней секунды до нашей встречи с Ярким Солнцем. Избавившись от скафандров, мы вернулись в рубку управления. Сидра и леди Арэх даже не удостоили нас кивком, целиком уйдя в мысленную задачу по инициализации семи новых камней. Их спины были выгнуты, шеи напряжены, рты раскрыть, веки дрожали, словно в жутком припадке. Теперь я понимал, что значит быть полусочленителем – они могли подключаться к мысленным ресурсам своих прародителей, координируя и деля между собой мысленные задачи, но не растворяясь в абсолютном коллективном разуме. Дисплей со схемой «Косы» был включен, он показывал похожие на сеть связи между гидеоновыми камнями – извивающиеся желтые линии, которые ежесекундно меняли направление, утолщались и сливались, будто сверхъестественные молнии, пляшущие на корпусе корабля. – Дамы вовсе не шутили, – негромко произнес Пинки. – Все и впрямь происходит очень быстро. – Что они тебе об этом рассказывали? – Много чего. – Он наклонил голову, размышляя над ответом. – Другой вопрос – много ли я из этого понял. Корабль вздрогнул. Взвыли сирены. Желтые линии на схеме стабилизировались, но теперь появилось нечто новое. От каждого камня расходилась бесцветная матовая чешуйчатая пленка, прилипая к корпусу и соединяясь с другими в контактных точках между камнями.