Глава 11 Обзорная оказалась большим помещением со ступенчатым полом, многочисленными сиденьями и столами и прорезанными вдоль одной из стен широкими наклонными окнами. За ними виднелась серая мгла, не позволявшая различить детали; был лишь слабый намек на глубину и медленное движение. У окна спиной к нам стояла высокая женщина властного вида: ноги широко расставлены, плечи расправлены, руки заложены за спину. – В свое время тут творилось нечто незаконное, – услышал я ее первые слова. – Именно этим объясняется столь эффективная защита. Те, кто все это построил, хотели, чтобы их деятельность оставалась в тайне. Мы не знаем, чем тут занимались, с согласия ли участников, или по принуждению, – слишком давно это было. Но нам остается лишь благодарить строителей за основательность. Их средства безопасности продолжают защищать нас спустя многие годы после того, как волки уничтожили все прочие человеческие убежища в этих руинах. Ее речь была медленной и размеренной, а голос глубоким и выразительным. Даже когда она замолкала, силы ее слов хватало, чтобы подавить любое желание высказаться. У меня пересохло в горле, и желание ответить ей так и осталось несбывшимся. – Я леди Арэх, – продолжала она, не поворачиваясь к нам. – Можете называть меня так. Были и другие имена, некоторые длиннее, некоторые короче, но в данный момент меня вполне устраивает это. Моя мать была солдатом, отец – революционером. Меня зачали под воздействием матрицы Гадеса и выносили в искусственной утробе полубезумной сочленительницы, чье имя означает «вред» на давно забытом языке. Я несу в себе наследие всех моих предков, включая тех, кто навеки ушел в матрицу Гадеса. Я прожила сотню человеческих жизней; я ощущала предсмертную агонию тысячи цивилизаций, погубленных ингибиторами. Я видела, как сгорают планеты и увядают солнца. Я ступала по костям и дышала прахом мертвецов. И я рыдала. Некоторые считают меня сумасшедшей, другие – богиней. Я не то и не другое, но меня определенно не стоит недооценивать. – Она начала поворачиваться. – Вы ведь не обманете моих ожиданий? Не разочаруете меня? Послышался голос более низкого и коренастого существа, стоявшего рядом с женщиной, тоже спиной к нам: – Имейте в виду, сейчас она в добром настроении. Леди Арэх повернулась. Я увидел человеческую женщину; в ее облике ничто не говорило о каких-либо явных генетических изменениях или наличии протезов. И тем не менее от нее, подобно холодному завывающему ветру, веяло властностью, и эта властность находила любую, даже самую мелкую щель в моей душе. Столь волевой натуры мне еще не доводилось встречать. Биологический возраст женщины сложно было определить, но я догадывался, что она не принимала никаких мер, чтобы выглядеть моложе. Виднелись морщины вокруг рта и глаз, впадина под подбородком. Черные с проседью волосы были зачесаны назад и скреплены простой застежкой, которую я видел, когда леди Арэх стояла лицом к окну. Но сильнее всего поражали глубоко посаженные бледные глаза, казалось пронизывавшие насквозь. Судя по манере этой женщины держаться, любое украшение выглядело бы на ней не только неуместно, но и неуважительно по отношению к занимаемому ею посту. Впечатление строгости компенсировал лишь длиннополый плащ с высоким воротником и сине-красно-белым крестообразным узором на спине. Под ним были темная рубашка, штаны и сапоги. Мне хотелось высказаться в свою защиту, но от взгляда леди Арэх у меня сперло дыхание. Потребовалось немалое усилие, чтобы справиться с параличом. – У меня сложилось впечатление, что я для чего-то нужен Сидре. Леди Арэх взглянула на Сидру, не удостоив меня ответом: – Ты уверена в том, кто он? – Как я уже говорила Снежинке, это подтверждается маркерами. Спутник леди Арэх, еще один гиперсвин, с сомнением посмотрел на меня. Нас разделяла половина помещения, но он наморщил и без того сморщенное рыло и помахал перед ним рукой. – От него воняет. – Старческая вонь, дорогой, – сказала Снежинка. Она тоже была с нами, но держалась чуть поодаль, демонстрируя почтение к властной женщине в разноцветном плаще. – Я знаю, как воняют старики, Снежинка. Но от него пахнет не так, как от Клавэйна. – Это не тот же самый человек, – пояснила Сидра. – Я даже не уверен, что он человек. – Пинки подошел ближе. Свин был невысок, широкоплеч, задирист и явно стар. На его шкуре боролись за свободное место шрамы с морщинами, от левого уха остался лишь мясистый обрубок, изо рта доносился кислый запах. Мы не обменялись ни единым словом, но я уже чувствовал себя так, будто пересек неизвестную мне черту этикета, не удовлетворив столь же неизвестных ожиданий. – Да он и не похож на старика. Старик его просто прожевал бы и выплюнул. – Пинки прищурил красноватые глазки. – Что за игру ты ведешь? Зачем выдаешь себя перед Сидрой за другого? – Никакая это не игра, – возразила Сидра. – Он его брат. И да, особого фамильного сходства ждать не стоит. Они были разного возраста еще до того, как века межпланетной и межзвездной войны разбросали их в разные стороны, к тому же для них прошло совершенно разное субъективное время. Я наблюдал за Сидрой, испытывая странное удовольствие от того, что ей приходится перед кем-то объясняться. – Это Уоррен Клавэйн. К нему возвращаются прежние воспоминания, он постепенно осознает правду о себе, во всей ее уродливой красе. – Мы это проверим, – слегка кивнув, заявила леди Арэх. – Я не сомневаюсь в твоих словах, Клепсидра, как и в том, что ты тщательно сверила все биометрические данные. Но не помешает уточнить еще раз, используя наши независимые генетические образцы. – Они точно так же подтвердят кровное родство. – Любой иной результат для нас неприемлем. Пинки подступил ко мне, глядя скептически, словно на некий пыльный артефакт, оказавшийся никому не нужным по завершении аукциона. – Не знаю, во что мне больше хочется верить: что он самозванец, который нас дурачит, или что он в самом деле брат старика. Леди Арэх взглянула на спутника: – Почему бы не поверить во второе? – Потому что, если твои анализы окажутся верны, мы в полной заднице. Похоже, ответ привел леди Арэх в некоторое замешательство. – В каком смысле, Пинки? – Может, он из того же теста, что и старик, но ты только глянь, как он трясется, позволяя Сидре вертеть им как ей захочется. Да ему даже высказаться в свою защиту отваги не хватает! – Он пренебрежительно хмыкнул и отвернулся. – Ничтожество. – Других у нас нет, – сказала леди Арэх. – Я… Мигель де Рюйтер, – сумел проговорить я, выталкивая из себя каждое слово, точно камень с зазубренными краями. – Это все, что я знаю. Я не просил везти меня сюда, и я не знаком с человеком, которого вы считаете моим братом. – И все же, раздраженный поведением свина, я выпятил грудь и гордо поднял голову. – Но это ваша проблема, а не моя. Меня интересует исключительно Сидра. – До чего же мы крутые! – заметил Пинки. – И в чем же состоит твой интерес? – Я намерен ее убить, – ответил я. Сидра фыркнула. Пинки всей своей позой демонстрировал презрение. Снежинка молчала. Охранники Кейтер и Омори задумчиво уставились в пол. Лишь леди Арэх сказала: – Что, если она слишком ценна, чтобы позволить ей умереть, Клавэйн? Я нахмурился. Взгляд этой женщины оставался пронизывающе-ледяным, но уже не действовал на меня, как раньше. Я подумал о тех, кто сумел развить в себе невосприимчивость к змеиному яду, раз за разом давая себя кусать. – Ты только что назвала ее Клепсидрой. И это не оговорка. – Имя отражает ее сущность, – сухо ответила леди Арэх. – Как и я, она полусочленительница. – Кто? – Тебе наверняка известно о сочленителях, пусть даже по данным, полученным опосредованно. Полусочленители обладают всеми способностями обычных людей, но практически не имеют ограничений. Мы все разные. Некоторые из нас появились изначально, другие – по стечению обстоятельств. – А что насчет Сидры? – Тяжелораненую, брошенную умирать мнимыми союзниками в ходе неудачной военной операции, ее нашли сочленители. Из милосердия и доброты, а вовсе не из корыстных побуждений, они доставили ее в свой комплекс и восстановили разрушенный разум с помощью экспериментальных технологий. Поскольку она, по сути, стала новой личностью, которую связывали с прошлым лишь обрывки воспоминаний, ей дали новое имя. Среди сочленителей распространены имена, происходящие от названий часов или их компонентов, – Хронометр, Брегет, Клепсидра. Но она предпочитает сокращенную форму, полагая, что та меньше напоминает о ее происхождении и сущности. Я взглянул на Сидру: – Это правда? Ты в самом деле сочленительница? – Я не в большей степени сочленительница, чем леди Арэх, – ответила Сидра. – Да, нас коснулись технологии сочленителей, и когда-то я была для них полезна. Но это вовсе не значит, будто я одна из них. – Ты путешествуешь в одиночку, – признал я. – Что, насколько мне известно, необычно для сочленителей. Они не могут вынести изоляции от своих братьев и сестер. Для них это хуже, чем любая сенсорная депривация, какую мы только можем себе представить. – Говори за себя, – заявила леди Арэх. – Но ты прав насчет Клепсидры – она другая, как и я. Лучше считать ее искусственно созданным инструментом, орудием войны, рассчитанным на то, чтобы действовать независимо от материнского гнезда, без поддержки со стороны нейросети сочленителей. По их меркам, она социопат, но в определенных ситуациях может быть полезна. Им требовался убийца, посланник смерти, и она стала его воплощением. Ее имя отсчитывает часы до смерти. Ее корабль – орудие смерти. Госпожа Смерть, с водяными часами в одной руке и косой в другой. Даже лицо ее – бледная, точно череп, маска, которая как скрывает, так и высвечивает ее сущность. Она в той же степени произведение искусства, что и оружие. – А ты? – спросил я, вдруг почувствовав странное желание защитить ту самую женщину, которую я поклялся убить. Я ненавидел Сидру, но как же неприятно было слышать унизительные слова в ее адрес. – Чем ты лучше ее? – У меня множество сторон, – ответила леди Арэх. – Принадлежность к сочленителям полностью определяет сущность Клепсидры, но для меня эта принадлежность – лишь одна из граней. – Она слегка опустила голову, отчего стала выглядеть чуть менее сурово. – По большому счету Клепсидра принесла немало пользы, и ты – свидетельство тому. Мы по-прежнему нуждаемся в ней. Ты не сможешь ничего с ней сделать, Клавэйн, даже не пытайся. Ты тоже полезен для меня, но вовсе не незаменим. – Что ж… – Я натянуто улыбнулся. – С любезностями покончено, и теперь… Леди Арэх никак не отреагировала на мою реплику. – У тебя есть какие-то неотложные нужды после столь долгого пути? – Я даже не знаю, чего ты от меня хочешь или что уже успела сделать Сидра. Она упоминала какие-то камни… гидеоновы камни. Что это такое? – Она тебе не объяснила? – Сообщила ровно столько, сколько ему нужно знать, – сказала Сидра. – Рассуждать о значении камней не имеет никакого смысла, пока я не получила подтверждения, что они у нас в руках. – К ней отчасти вернулась смелость. – Ведь так, леди Арэх? У вас было в распоряжении шесть лет. Только не говори, будто вы все это время сидели без дела. Пинки поковырял толстым пальцем в руинах уха. – Вот тут-то, мальчики и девочки, как раз и возникают сложности. Снежинка придвинулась к нему, на мгновение коснувшись его руки.