Я не смогла ответить. Лялечка взяла со стола стакан, осторожно поднялась по ступенькам и, стоя на самой верхней, поднесла к моим губам. – Пей, Вилочка. Я отхлебнула минералки и вдруг услышала сзади тихий голос: – Это я. Спокойно. В ту же секунду что-то мягкое коснулось моих лодыжек. – Голова! – заорала я. – Она пришла! Естественно, вода из моего рта выплеснулась на Лялю, та вздрогнула, уронила стакан, зашаталась, лестница начала крениться… – Я падаю! – завопила Ляля. – Спасите, убивают! – завизжал кто-то. И тут меня потащили за ноги. Понимая, что схватка с прожорливой головой предстоит не на жизнь, а на смерть, я начала брыкаться, крича: – Убирайся! Сгинь! Исчезни! Но нечисть оказалась сильнее. Она больно шлепнула меня по мягкому месту и втащила в каморку. Из последних сил я вцепилась руками в край рамы и завизжала: – Костя, Костя! Меня хотят съесть! – Я давно здесь, – ответил Франклин, – держу тебя за задние конечности. Оторвись от окна. На радостях я всхлипнула, разжала руки и спустя мгновение благополучно стояла на полу. Глава 17 – У меня нет задних конечностей, – выдохнула я, прижимаясь к Франклину. – И передних тоже. У людей руки и ноги. – А кто сказал, что ты человек? – хмыкнул Костя. – Больше похожа на обезьяну. Какого черта ты полезла на верхотуру? Ответ нашелся сразу: – Авокадо искала. Костя прищурился. – Да ну? Похоже, не нашла. Колись, дорогая! – Там, в чулане, голова и еще кто-то, – прошептала я. – Они хотели меня съесть. Оба. Константин выслушал мой несвязный рассказ и, бросив: – Стой тут, не шевелись, – ушел в овощехранилище. Назад Франклин вернулся меньше чем через минуту и, держа руку за спиной, толкнул целую речь. – Объясни, пожалуйста, почему умная талантливая женщина, автор детективных романов, для написания которых надо обладать определенным запасом логики… почему в общем-то нормальная Виола Ленинидовна, достаточно храбрый человек… не боящийся ни мышей, ни змей, ни мертвецов, ни живых мерзавцев и пару раз работавший по просьбе людей из МВД и ФСБ агентом под прикрытием… ну с какого перепуга ты пришла в ужас при виде редьки? – Кого? – прошептала я, делая шаг назад. – Это такой корнеплод, сочный, немного едкий, – с самым серьезным видом сказал Франклин. – Его измельчают, заправляют сметаной или растительным маслом, потом употребляют в пищу. Редька бывает черная или зеленая. Первая более острая. Тебя в детстве не лечили от кашля? – М-м-м… – пробормотала я, совершенно не понимая, какое отношение детская простуда имеет к монстру, сидящему в корзинке. – Мама всегда настороженно относилась к таблеткам из аптеки, – бубнил Франклин. – Если кто-то из детей заболевал, она брала черную редьку, проковыривала в ней дыру, набивала в нее мед и поила больного соком. Здорово помогало! – Ничего не понимаю, – взмолилась я. Костя вытащил руку из-за спины. – Вот, любуйся. Я взвизгнула – пальцы Франклина сжимали ту самую голову. – Вот он, твой жуткий гоблин-людоед, – засмеялся Костя. – Вилка, очнись, это редька! Я сглотнула слюну. – В смысле овощ? – Если хочешь, считай редьку фруктом, – милостиво разрешил Костик. Я возразила: – У нее волосы! Константин расхохотался. – Что с тобой сегодня? Редька покрыта проросшими корешками. Ну да, она почти идеальной круглой формы, а побеги выросли в основном на той части, которая выглядывала из корзинки. Я молча переваривала сказанное Франклином. Потом пролепетала: – А глазки? – Их нет, – ответил Костя. – Я видела, как они злобно сверкали, – возразила я. Франклин повертел редьку. – Могу сказать лишь одно: это у страха глаза велики, а у овощей глазки отсутствуют. Я возмутилась. – Я совершенно адекватна! Ладно, в кладовке темно, поэтому я могла принять редьку, покрытую множеством корешков, за голову. Пусть ты прав, глаза мне привиделись. Но голоса! Я их слышала! – Давай выйдем в первый чулан, – как-то сдавленно попросил Франклин, и я поняла, что он с трудом удерживается от смеха. Когда мы очутились около полок с овощами-фруктами, Костик велел: – Стой тихо. Я покорно застыла на месте. А спустя время услышала тот самый шепоток: – Маслице сюда! Мне снова стало страшно. Я бросилась к Косте, споткнулась и упала на колени. Сила инерции потянула голову вперед, лоб тюкнулся в пол, и я замерла. – Вилка! – воскликнул Костя, поднимая меня. – Больно ушиблась? – Нормально, – пробубнила я. – Надеюсь, ты тоже слышал чьи-то слова? Франклин обнял меня и прижал к себе. – Там, за стеной, кухня. – Знаю, – кивнула я. – И что? – Перегородка не капитальная, – объяснил Костик, – фанера, штукатурка и что-то еще. Если встать вблизи полок, то можно услышать искаженные голоса тех, кто беседует у плиты. – Можешь не продолжать, – буркнула я, понимая, что вела себя, как полнейшая идиотка. – Возьми, пожалуйста, авокадо и вернемся в столовую. Ты ведь никому не расскажешь про говорящую башку? Константин наконец расхохотался. – Нет, если будешь хорошо себя вести, – сказал он.