Чтобы проиллюстрировать последний названный грех, я вызывающе повиляла бедрами. Это было грешно, но мне хотелось устыдить Хеллер. — Я здесь, — продолжила я свою речь, — чтобы привести тебя к свету истины, благопристойности и, возможно, нормальным штанам. Хеллер фыркнула и снова затянулась. Настало время говорить начистоту. Я понизила голос: — Я здесь, чтобы помочь тебе вести себя достойно, ведь если ты облажаешься еще раз, то твоей карьере, как и всей твоей жизни, придет конец, и ты это знаешь, глупое, безрассудное, испорченное маленькое порождение Сатаны! Глаза Хеллер округлились. Теперь мы были наравне. Нет, я даже несколько вырвалась вперед. Хеллер загасила сигарету о подлокотник и призадумалась. Она явно восприняла мои слова всерьез. — Хорошо, Кей-Боп… Я затряслась от ярости. — Не называй меня Кей-Боп! — Ну, Кей-сучка, вот что я скажу тебе, огромной страшной студии и каждому на этой планете, кто так, блин, волнуется, что Хеллер Харриган подорвет свою жизнь и потянет всех за собой… Хеллер ехидно ухмыляется, и я неосознанно отступаю на шаг, потому что именно эта ее ухмылка втянула нас в большинство неприятностей. Когда Хеллер ухмылялась, она выглядела как маленькая девочка, которая хочет прыгнуть в сугроб, кучу листьев или собственный праздничный торт. — Идем тусить! — воскликнула она и исчезла, сбежав по скрытой лестнице, пока я пыталась за ней угнаться и кричала так же, как после самой первой встречи с ней, когда мы еще были детьми: — ХЕЕЕЕЕЕЕЕЛЛЕР!!! Глава 12 Кто все эти люди??? Мы отправились на вечеринку в четырех черных минивэнах с тонированными стеклами, будто собирались ограбить банк или свергнуть правительство. Один вэн заняли телохранители и работники студии, следующий — ассистенты Хеллер, последний — она сама, Уайатт, я и Эйприл, которая сидела за рулем. Когда я забралась в машину, Хеллер не отрывая взгляда от телефона в руках обратилась ко мне: — Ты что здесь до сих пор делаешь? — Ты знаешь, зачем я здесь. Кому звонишь? — спросила я, ведь мне нужно было отслеживать ее социальные связи. — Киллеру. У меня есть один знакомый, который за две штуки может застрелить тебя и закопать в безымянной могиле. — Хеллер шутит, — заверил меня Уайатт, — она просто тебя испытывает. — Я сейчас на «Крейглисте»[11], — сообщила Хеллер, все так же не отрывая взгляда от телефона, — мне удалось сбить цену до трех сотен и картошки фри, и они представят все как несчастный случай. Когда машина тронулась с места, все по-прежнему оставались на телефонах. Даже у Эйприл был наушник. — Ребята, знаете, что было бы действительно здорово? — произнесла я. — Что, если мы все просто отложим телефоны и поговорим? Никто не ответил, все по-прежнему не отлипали от сотовых, но я услышала, как Хеллер пробормотала в трубку: — Нет, не беспокойся, никто по ней скучать не будет. Если бы ты видел, во что она одета, ты бы понял. Продолжая нажимать кнопки на телефоне, Хеллер открыла прозрачный пластиковый чемоданчик, лежащий у нее на коленях. Он был разделен на несколько отсеков, в каждом из которых хранились различные сладости, всего по чуть-чуть: M&M’s, кукурузные конфетки, леденцы «Лайф Сэйверс» и миниатюрные шоколадные батончики. У моей бабушки был похожий чемоданчик, но она в нем держала аккуратно подписанные лекарства. Хеллер выбрала три кукурузных конфетки, но затем вернула одну обратно. — Хеллер? — в недоумении позвала ее я. Та драматично вздохнула и наконец посмотрела на меня, причем так, будто я была маленьким и не особо умным ребенком. — Ты знаешь, сколько калорий в одной только такой конфетке? — спросила Хеллер. — Странно, ведь на упаковке написано, что кукурузные конфеты не содержат жиров, но это неправда, это чистый сахар. И я постоянно задаюсь вопросом, не является ли желтая полоска калорийнее белой. Но сегодня важный вечер, мне нужна энергия, так что я могу взять целых две конфетки. — Хеллер, — вмешался Уайатт, — ты можешь себе позволить и три. — Нет, — отрезала Хеллер и снова повернулась ко мне: — Хватит так на меня пялиться, Кей-Боп. Ты хоть представляешь, сколько фотографов, готовых на все, чтобы сделать фото моих жировых складок, целлюлита или обвисшей задницы, будет там в этот уик-энд? Может, ты даже сделаешь подобное фото сама. Такие снимки стоят много, ведь их можно поместить на обложку таблоида с заголовком типа «Вес Хеллер зашкаливает!», «Хеллер-толстуха, жирное брюхо» или «Это Хеллерпотамус!» — Но, Хеллер, — удивилась я, — тебе же нужно правильное питание, включающее продукты из четырех основных пищевых групп[12]… — А в Голливуде это сигареты, водка, бутилированная вода и воздух. Дизайнеры дают мне бесплатно кучу платьев, и все они скроены с точностью до сантиметра. Так что мне совсем не нужно, чтобы кто-то заметил мой выпирающий живот от съеденной кукурузной конфетки. Хеллер замолчала и с вызовом взглянула на меня, будто провоцируя усомниться в логике своих рассуждений. Она успела переодеться в облегающий черный бархатный топ без рукавов и черную мини-юбку с блестками. Я видела тысячи фотографий Хеллер в шикарных платьях, на которых она выглядела просто потрясающе, но я никогда не догадывалась о приложенных ею усилиях, диетах и отказах. Интересно, нет ли у нее пищевого расстройства или, хуже того, не хочет ли она этого сама? — Хеллер, — произнесла я, — может, тебе стоит одеваться во что-то менее откровенное? — Говорит мне девушка в каучуковом пиджаке размера плюс-сайз. — Это не плюс-сайз! — Да, это шторка для душа. — Ты должна поесть! — Заткнись. Пошла на фиг. Добро пожаловать в мой мир, — буркнула она и вновь уткнулась в телефон. *** Клуб находился в здании склада в даунтауне, и сотни людей толпились снаружи. Мы подождали, пока из машины вылезут телохранители Хеллер и окружат нас. Затем все вместе двинулись в клуб, как будто пронося контрабанду через границу штата. Внутри царила темнота и вовсю грохотала музыка, а народу было под завязку. Мне стало трудно дышать. Но я старательно пыталась отогнать подступающую панику, держа в поле зрения Хеллер и Уайатта. Нужно сказать, я не понимаю такой вид музыки. Она похожа не на песню, а на сломанный мусоропровод, который постоянно рыгает, пыхтит и плюется; в ней нет слаженного текста, лишь многократный повтор фразочек вроде «шлепни эту штучку», «повиляй этой штучкой» или «потряси ею», но я даже знать не хочу, что за «штучку» они имеют в виду. Кто-то из работников клуба провел нас через танцпол, мимо охранников с очень толстыми шеями, к отгороженной зоне, где мы с Хеллер уселись за маленький столик. — Где мы? — спросила я. — В вип-зоне, — ответила Хеллер, закатывая глаза, будто не могла поверить, какая я тупая. — Она для звезд, моделей, богачей и их сопровождающих. А также их крайне мерзких неонацистских фебеэровских информаторов. — Я не фебеэровский информатор! — Но могла бы им быть. И, может, хватит уже пялиться так, будто у меня случится передоз и ты снизойдешь склониться над моим бездыханным телом и начать петь какие-то песни из Евангелия — типа «Иисус, мой наркокурьер»? — Извини, но исходя из того, что мне рассказала твоя мама, ты демонстрировала крайне опасное и саморазрушительное поведение… — И у тебя наверняка остаются рубцы на голенях от резинки этих гольфов. — Нет! Только если я надену не тот размер! Хеллер на секунду встала и помахала рукой. Сотни людей завизжали в ответ и подняли телефоны, чтобы ее сфотографировать. — Ты им нужна, — сказал Уайатт Хеллер и провел ее к находящемуся в нескольких шагах от нас возвышению, где она встала между огромным постером «Войн ангела» и длиннющей декоративной банкой «Сил ангела», официального энергетического напитка фильма. Музыка прекратилась, и Хеллер оказалась в свете прожекторов. — Эй, ребятки! — закричала она. — Вы как? Толпа снова завизжала, когда Хеллер улыбнулась, и у меня в голове промелькнула мысль, что, если Хеллер прикажет всем этим людям следовать за ней на улицу и поджечь здание, или написать баллончиком с краской ее имя на фасаде Белого дома, или оторвать мне руки и использовать их в качестве клюшек для гольфа, они сделают это совершенно не задумываясь. — Добро пожаловать на официальное открытие международного уик-энда «Войн ангела»! — продолжила Хеллер, и толпа завизжала еще громче. Казалось, мои барабанные перепонки вот-вот лопнут. — Я знаю, мы все любим книжную серию «Войны ангела», и надеюсь, вам понравится и фильм! Сегодня вечером каждый получит бесплатную банку «Сил ангела» — энергетического напитка, насыщенного такой силой, что придаст вам ощущение полета! Музыка вновь загрохотала, и модели в белых мини-платьях, усыпанных блестками, и с маленькими золотыми крыльями на спинах начала бросать в толпу банки «Сил ангела», тогда Хеллер помахала рукой толпе и вернулась к нашему столику. Затем взглянула на меня с триумфальным видом, будто только что продемонстрировала, насколько она известна, и протянула мне энергетик. Я сделала щедрый глоток, но сразу же выплюнула все на стол. — Кей-Боп! — воскликнула Хеллер, с трудом удерживая смех. — Где твои манеры? — Отвратительный вкус! Из чего он? — Кто знает. Возможно, там кофеин, кошачья блевотина и моторное масло. Или, быть может, это какашки ангела. — Но… но… на банке твоя фотография! — Я не говорила, что это мои какашки. Забей, это просто бизнес. Подписывая контракт на съемки в фильме, я согласилась на всю эту рекламу и выступления. И это часть соглашения. Я начала понимать, почему студия так беспокоится о Хеллер. Она не просто снималась в «Войнах ангела», но и была их представителем. Если она облажается, все развалится. Интересно, что бы чувствовала я, будь мое лицо на всех этих плакатах, банках содовой и черт знает где еще? Было бы это захватывающе, тешило бы мое самолюбие или казалось странным, словно бы я оказалось в ловушке в какой-то параллельной вселенной на планете под названием Кейтлин? — Приветик, Хел, — произнес очень высокий привлекательный молодой человек, — познакомишь меня со своей подружкой? — Она мне не подруга, — ответила Хеллер. — Она стукачка и дрон-разведчик амишей[13]. Увязалась следить, чтобы я не напилась, не накурилась и не занялась с тобой сексом прямо на этом столе. Кей-Боп, это Милс Стэнвуд.