– Девушка у нас. Вперёд! – последнее, что донеслось до моего ускользающего сознания. – Пациентка Немова, 18 лет. Первые сутки в отделении травматологии. Доставлена сегодня ночью с диагнозом: Закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение головного мозга. Ушиб мягких тканей височной области слева. Резаное ранение левой щеки. Переломы 8-9-10 рёбер справа. Множественные гематомы на теле. Внутренних повреждений нет. Состояние удовлетворительное. Не температурит. Гемодинамика стабильная. Лабораторные показатели в норме. Звонкий мужской голос, говоривший скороговоркой где-то совсем рядом, выдернул меня из тяжёлого сна без сновидений. Вместе с голосом врача в сознание вмиг ворвалась тупая боль в грудной клетке, не давая вдохнуть полной грудью. Голова была точно в тумане, отчего открывать глаза и возвращаться в реальность совершенно не хотелось. И так меня трясли полночи то сотрудники ФСБ, не дававшие провалиться в спасительный обморок, то фельдшера скорой, активно начавшие оказывать первую помощь, то врачи в больнице, которым обязательно нужно было меня о чём-то спрашивать, прощупывать, возить на томографию, брать анализы, зашивать рану на щеке и колоть болезненные лекарства. Стоило только уснуть и вот, пришли с обходом. И почему доктора решили обсудить эту самую пациентку Немову рядом с моей кроватью? Неужели другого места не нашли? – Вероника, как Ваше самочувствие? – вопрос был задан бархатистым и глубоким мужским голосом. Приятный тембр обволакивал своей теплотой, точно пушистое одеяло, и подсознательно вызывал доверие к его обладателю. Я мысленно обругала совою тёску, за отказ отвечать такому хорошему доктору. Глупая соседка, давно пора ответить врачам, чтобы они пошли дальше, не мешая спать остальным пациентам. – Вероника, ты слышишь меня? – тёплая рука осторожно потрясла меня за плечо, заставляя открыть глаза. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я смогла сфокусировать взгляд и понять, что в палате нет других пациентов, а врачи столпились прямо надо мной. Дежурный доктор, принимавший меня в приёмном отделении, стоял у спинки кровати с планшетом в руках и показывал огромные снимки коллегам. Быстро пробежав глазами по загадочным чёрно-белым картинкам, немолодой мужчина с коротко подстриженной седой бородкой и мягкой улыбкой обратился ко мне: – Доброе утро. Меня зовут Виктор Степанович, я заведующий отделением травматологии, – я кивнула в знак приветствия, и доктор повторил свой вопрос: – Так как чувствует себя наша пациентка Немова? – Нормально, – еле разлепив ссохшиеся губы, хрипло ответила я, – только я не Немова. Доктор нахмурился, секунду посверлил меня тяжёлым взглядом и взял из рук дежурного врача планшет. Пролистав пару страниц, он тихо поинтересовался у коллеги: – Неврологу показывали? – Да, конечно, – мгновенно отреагировал дежурный врач. – Сотрясение мозга четырёхдневной давности, без нарушения когнитивных функций. – Так… – протянул Виктор Степанович, сканируя меня взглядом не хуже компьютерного томографа. – И как же Вас, милая девушка, зовут? – Вероника Юрьевна Дорофеева, – невнятно промямлила я, сама засомневавшись в отсутствии у меня нарушений умственных способностей. Третий доктор, заглядывающий через плечо заведующего в планшет, провёл пальцем по какой-то строчке на экране. Виктор Степанович кивнул и с лукавым прищуром посмотрел на меня: – А Вы, Вероника Юрьевна, случайно замуж на днях не выходили? – Выходила, – запоздало вспомнила я о своём именно случайном замужестве. Ден внёс изменения лишь на одном сайте, но, похоже, персональная информация обновилась автоматически везде и даже в моей медицинской карте. – Так как тебя теперь зовут? – подмигнул доктор. – Вероника Немова, – прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Вчера, после успокоительного укола, я забылась в медикаментозном сне и лишь сейчас услышав фамилию Димы, вновь нырнула в омут пережитого ужаса. – Ничего-ничего, – Виктор Степанович сочувственно погладил меня по руке, по-своему поняв мой страх. – Никаких серьёзных повреждений нет. За личико не переживай, Станислав Евгеньевич отличный хирург, он сделал тебе аккуратный косметический шов. Сквозь застрявший ком в горле я тихо поблагодарила дежурного врача, что ночью осторожно вышивал на моём лице. Тогда, в операционной, я жутко ненавидела этого сосредоточенно-холодного хирурга за причиняемую боль и неспешную работу. А теперь почувствовала укол совести, ведь не смотря на позднее время и загруженность другим больными, Станислав Евгеньевич постарался сделать так, чтобы на моей щеке не осталось и следа после встречи с Диким. – Позже выпишу тебе специальную мазь, следов не должно остаться, – сухо ответил на мою благодарность Станислав Евгеньевич, но на уставшем после бессонной ночи лице врача все же проскользнула лёгкая улыбка: – нечего такую красоту всякими шрамами портить. – Через три дня мы отпустим тебя домой, – вновь заговорил заведующий отделением. – Конечно, тебе придётся строго выполнять рекомендации лечащего доктора, пару месяцев походить в корсете, чтобы рёбра срослись и приехать повторно на контрольный рентген. Договорились? Я согласно кивнула, полностью доверяя мнению пожилого врача, в чьих глазах читалась неподдельная забота. Заведующий перекинулся с докторами ещё парой непонятных фаз и заверил, что со мной всё будет хорошо. Вот только я знала – пока Дима остаётся в США, хорошо не будет! Смахнув успевшую скатиться по щеке слезу, я попыталась выдавить улыбку. Нестерпимо хотелось поскорее отделаться от пристального внимания врачей и в одиночестве предаться своим переживаниям. Опытный доктор совершенно не поверил моим неуклюжим попыткам его обмануть, но в душу лезть не стал, за что я была особенно благодарна. Перед уходом Виктор Степанович, окинув меня очередным внимательным взглядом, черкнул что-то в планшете. Молоденькая медсестра в жизнерадостном ярко-розовом хирургическом костюме, понимающе кивнула и скрылась за дверью, побежав выполнять назначения врача. Палата вновь погрузилась в тоскливую тишину белых больничных стен и запах дезинфицирующих средств. Тупая боль от сломанных рёбер, не позволявшая нормально двигаться, сменилась давящей тоской. Да, теперь я в безопасности и моей жизни больше ничего не угрожает, но Немов до сих пор оставался в руках у американских спецслужб. Мне так и не удалось понять задуманное хакером, отчего тревога с каждой секундой нарастала всё сильнее. А вдруг он не сможет осуществить свой план? Что тогда? Сердце безумно заколотилось в груди, поддавшись очередному приступу паники. Превозмогая боль в груди, я сползла с кровати, закутываясь в больничный халат. Нужно было срочно найти компьютер, или обычный смартфон, чтобы связаться с Ким. Виртуальная помощница Дена должна быть в курсе происходящего, она обязательно подскажет, как мне действовать дальше. Но стоило открыть дверь палаты, как мой взгляд упёрся в хмурое лицо майора Кофта. Глава 14 Испуганно захлопнула дверь и прижалась спиной к деревянной поверхности, в надежде остаться не замеченной. Говорить с агентом ГОКБ я была абсолютно не готова, а потому постаралась дышать как можно тише, словно майор может услышать из-за закрытых дверей моё сбившееся дыхание. Глаза заметались по белым больничным стенам, в поисках запасного выхода. Вот только сейчас я не в Эпсилионе и сбежать так просто не получится. Да и, собственно, как далеко я смогу убежать? В больничном халате, с переломанными рёбрами, без смартфона и денег, под неусыпным наблюдением вездесущих городских видеокамер, да меня поймают на следующем же перекрёстке. Пока мозг лихорадочно искал возможные пути отступления, в дверь уверенно постучали. В ужасе я метнулась к постели, неосмотрительно резко прыгая на кровать и прячась под одеяло. Грудная клетка мгновенно отреагировала жгучей болью, и мне пришлось закрыть ладонью рот, чтобы заглушить вырвавшийся наружу стон. Не дождавшись разрешения, дверь отворили. Шуршание шагов с каждой секундой неизбежно приближалось. Затаив дыхание, я зажмурилась, мысленно обращаясь к вселенной: «Хоть бы это пришла медсестра. Боже, хоть бы медсестра!». Но, похоже, последние дни либо адресат находился вне зоны доступа, либо мои мольбы уходили в "спам". Через несколько сдавленный вдохов над моим ухом раздался голос майора: – Вероника, я видел, что ты уже встала. Нам необходимо поговорить. – Без адвоката я с Вами говорить не буду, – несмело пробубнила я, закрываясь одеялом с головой. Хотелось верить, что если я не вижу агента Кофта, то и он не видит меня. – Вероника, не прячься пожалуйста. – Жаль, что детская игра в жизни не работает и спрятаться от агента кибербезопасности под одеялом нельзя – Мы просто побеседуем. Адвокат тебе не нужен. Ну да, конечно, побеседует мы «просто». Начнёт сейчас выспрашивать про Диму и про взлом банка хранения информации государственных тайн, а потом посадит лет так на двадцать за хакерство. – Я имею право на адвоката! – постаралась сказать как можно увереннее, но голос подвёл, сорвавшись на писк, и прозвучало моё заявление крайне неубедительно. – Эта девушка тоже имела много прав, но решила не сотрудничать с отделом кибербезопасности. Посмотри, что с ней стало. Кофт подсунул под одеяло светящийся смартфон, и я, помимо воли, бросила взгляд на экран. Мелкая дрожь вмиг побежала по телу, настолько страшным показалось мне изображение. Бледное одутловатое лицо девушки на фотографии сливалось с белой простынью, а от её горла отходила длинная гофрированная трубка к стоящему рядом аппарату, видимо, искусственного дыхания. Длинная шеренга шприцов и капельниц тянулась к несчастной тонкими проводами с лекарствами, опутывая худое тельце, едва прикрытое тонким одеялом. Я с отвращением отпихнула от себя смартфон с неприятной картинкой. – Узнаешь, кто это? Кофт не спешил забирать телефон, перелистывая одну жуткую фотографию за другой. Девушка определённо была мне незнакома, но измученный вид некогда красивого лица заставлял сердце сжиматься от жалости. И зачем только майор тычет в меня этими кошмарными изображениями? – Её зовут Кристина Белова. Кровь мгновенно отхлынула от моего лица, вдоль позвоночника пронёсся леденящий ужас, заставляя ладони вспотеть. Нет, этого какая-то ошибка! Это не может быть Кристина Белова! Алекс убеждал, что девушку, чьи персональные данные использовал Ден, пряча меня в Эпсилионе, отправили жить в Лондон. Ребята никогда бы не причинили вреда человеку в реальности, я уверена. – Немов этого не делал! – отбрасывая одеяло, выкрикнула я, готовая защищать Диму пока не охрипну. – Никто и не утверждает, что увечья Беловой нанёс Немов. – Только сейчас я увидела в палате ещё двух мужчин в темных строгих костюмах. – У нас есть всё основания полагать, что на девушку совершил нападение один из сотрудников ГОКБ. Растерянно я перевела взгляд с надменного полного агента на майора Кофта. О чём он говорит? Неужели с девушкой это сотворил мои недавние похитители, мстя за взятые Деном файлы? Вячеслав Леонидович нехотя кивнул, подтверждая слова коллеги: – Пашков Олег Николаевич агент собственной службы безопасности, – представил полного мужчину майор. – Он должен задать тебе пару вопросов о лейтенанте Яровом и капитане Вотанине. Третьего агента Кофт решил не представлять, да я и не желала с ним знакомиться. В стоящем у двери человеке не было ничего примечательного, обычный худощавый мужчина средних лет, но вот только внутренний голос упорно твердил об опасности. Что-то недоброе таилось в холодном взгляде его темных глаз, острыми иглами впившихся в моё лицо. Захотелось вновь забраться под одеяло, чтобы не смотреть на вызывающего инстинктивный трепет агента. – Вероника, ты приходила за помощью пять дней назад, – вновь привлёк моё внимание Кофт, – к сожалению, нам пришлось тебя отпустить вместе с Костей. Пойми, только таким образом нам удалось раскрыть шпиона и найти в руководстве ГОКБ предателей. Невольно я скривила губы, оказывается это им удалось найти преступников?! Да, если бы не Дима, секретные файлы страны целиком достались бы американцам! – Безусловно, мы учтём содействие сотрудников «CIM-безопасность» в поимке преступников, – поправился Кофт, уловив моё недовольство. – Но сейчас, Вероника, я очень тебя прошу помочь нам во всём разобраться и честно ответить на вопросы Олега Николаевича. Помни, от твоих ответов зависит судьба отличного офицера. – Вячеслав Леонидович, если Вы продолжите оказывать давление на свидетеля, я буду вынужден просить Вас удалиться, – перебил Кофта агент собственной службы безопасности, и майор, примирительно разведя руками, отступил от меня на несколько шагов. Говорить с агентами без адвоката я опасалась, но и промолчать не могла. Отчётливо понимая, что на месте избитой девушки должна была оказаться я, недолго поколебавшись, всё же согласилась ответить на вопросы Пашкова. Пусть этих двух гадов Яра и Костю отдадут под трибунал и пускай они гниют в тюрьме до конца жизни. Непонятно только, зачем Вотанин искалечил Кристину, ведь капитан знал, кто именно в Сети скрывался под именем Беловой. По напряженному взгляд Вячеслава Леонидовича, который он бросал то на меня, то на Пашкова, стало ясно: майор тоже не понимал мотивов своего подчинённого и отказывался верить, что отличный, по его мнению, офицер стал предателем. Увы, мои слова о Вотанине навряд ли обрадуют майора Кофта. – Вероника Юрьевна, расскажите подробно, что произошло после вашего ухода из офиса ГОКБ с капитаном Вотаниным, – начал допрос Пашков. Покрывать Костю, какими бы отличным офицером ни считал его Кофт, я не собиралась, а потому честно рассказала об аварии, похищении, неохотно и без подробностей описала события произошедшие в сером подвале. Затем о том, как Вотанин меня якобы спас и обманом уговорил сотрудничать, пичкая непонятными лекарствами. Не стала я утаивать и встречу с американским агентами в Даркнете и то, как Костя искал со мной помощников для атаки на банк хранения информации «CIM-безопасность». О самом взломе подробно распространяться не стала, не зная точно что можно говорить, а о чём стоит умолчать. Лишь упомянула, как капитан грозил отдать меня на растерзание Дикому, если Ден не откроет ему доступ к секретным файлам. Что произошло в Эпсилионе после отключения от сети Димы, я, естественно, говорить не стала, да Пашков меня об этом и не спрашивал. Зато он в деталях расспросил о моём возвращении в реальность. Агент заставил меня посекундно вспомнить те страшные пять минут до приезда группы захвата, что я провела наедине с Диким. Особенно агента собственной безопасности интересовало, где именно находится Костя, в какой именно момент он вышел из Сети, почему открыл огонь и сколько было выстрелов. Я уже начала нервничать, отвечая в который раз на одни и те же вопросы, задаваемые с разной последовательностью слов, но всё с тем же смыслом, когда Кофт остановил коллегу. – Олег Николаевич, я считаю, на этом можно завершить. Показания Вероники полностью совпадают с отчётом капитана. Удивлённо я уставилась на майора, не сдержавшего победоносной улыбки. Что значит «показания совпадают»? Неужели, Вотанин честно признался в моём похищении и своём участии во взломе банка хранения информации? А если Костя рассказал всю правду, то чему так радуется Кофт? – И всё же, Вероника не видела, как капитан произвёл второй выстрел. Это несомненное превышение полномочий, – не сдавался Пашков. – Хватит, – негромко произнёс третий агент, и в палате мгновенно воцарилась звенящая тишина. – Необходимые показания по делу капитана Вотанина и лейтенанта Ярового получены. Вы оба свободны. Ни Кофт, ни Пашков спорить с коллегой не стали, оставляя меня наедине с невзрачным мужчиной, от которого так и веяло опасной силой. А вот теперь мне стало по-настоящему страшно. То, что передо мной, цепляясь острым взглядом, стоял не обычный сотрудник ГОКБ, я уже успела догадаться. В повисшем молчании фоном гудели машины за окном, слышались торопливые шаги медицинского персонала и голоса пациентов в коридоре. Больница жила своей жизнью и всем было безразлично, что в этот момент одна из пациенток боязливо жалась к спинке кровати, нервно теребя широкий пояс больничного халата. Обезболивающий укол давно перестал действовать, и я старалась не делать глубоких вдохов, чтобы расползающаяся в груди боль немного утихла. Просить мужчину, который продолжал неотрывно наблюдать за мной, вызвать медсестру, я не осмелилась. Сквозь туман в голове настырно пробивался внутренний голос: агенту нужна информация о Немове и от моих слов сейчас зависели наши с хакером судьбы. Вот только как обмануть опытного сыщика, что препарировал меня взглядом, точно скальпелем? В его бездушных глазах я не встретила ни капли сочувствия к пережитому мною ужасу последних дней или понимания моих нежных чувств к Диме. Подтянутость фигуры и строгость на решительном лице отчётливого говорили, что агенту безразличны мои сентиментальные бредни и его интересуют только факты. Боюсь, даже десяток адвокатов не поможет скрыть всей правды от человека, который видел меня насквозь. Истинный хищник, загнавший измождённую жертву в угол. Нет, это не честная охота льва на антилопу в саванне, где у последней всегда есть шанс на спасение, а это обед удава маленькой мышкой в небольшом террариуме больничной палаты. Проглотит целиком и не подавится. «Так, Ника, соберись. Нельзя показывать свой страх», – попыталась мысленно успокоить себя. Главное – держаться уверенно и обдумывать каждое слово, прежде чем открыть рот, а ещё лучше – молчать. Не будет же он меня пытать прямо в палате, больничные стены слишком тонкие, да и народу кругом полно. Доктор обещал выписать меня через три дня, а значит, в запасе есть время, чтобы связаться с Ким и подготовиться к допросу. Только бы сейчас продержаться и не ляпнуть лишнего. – Вероника, мне известно всё, что произошло в Эпсилионе, и терять время на разговоры с тобой я не вижу смысла, – с долей пренебрежения в голосе произнёс мужчина, так и не удосужившись представиться. – Немов полгода оплачивает счета Кристины Беловой, полагаю, у него достаточно средств оплатить и твоё лечение, когда за тобой придут. А они обязательно придут, не сомневайся. Получается, Дима знал о нападении на Кристину. Почему тогда меня не предупредил? Решил не пугать или считал, что держит ситуацию под контролем? И кто должен прийти за мной, если Дикого поймали? Озвучивать свои вопросы я не стала, ведь это агент должен меня спрашивать, а не наоборот. Но посеянные частички сомнения быстро дали свои беспокойные всходы, заставив руки забиться мелкой дрожью. – У тебя ровно пять минут, пока я не ушёл. Слушаю. Мужчина коснулся дисплея часов, видимо, включая таймер и сел напротив со скучающим видом. Больше он не проронил ни слова, не задал ни единого вопроса, наблюдая за моей реакцией и изредка бросая взгляд на часы. Отчего-то безмолвное ожидание мужчины стало напрягать ещё сильнее. Я попыталась напустить на себя безмятежно-невинный вид, но сломанные рёбра не позволили гордо расправить плечи, а глаза вмиг уткнулись в пол, не выдержав тяжёлого взгляда агента. Мозг поспешно начал генерировать «правильные» ответы на невысказанные вопросы, но с каждой молчаливой минутой я лишь сильнее запутывалась в своих мыслях, перескакивая от одной неправдоподобной версии случившихся событий к другой, ещё более бредовой.