Она в растянутой майке на голое тело наводила порядок. Выглядела она, прямо сказать, «по-домашнему», и от этого внутри вновь колыхнулись тёплые эмоции, а в голову проникли пошлые мысли. Вчера мы помирились и сделали это самым страстным и безумным образом. Поспать мне практически не удалось, а Вика так и вообще не сомкнула глаз, видимо, выспалась за день. В итоге я подремал пару часов, под шорох и стук, который неминуемо происходит во время любой уборки. — Чего? — Вика заметила моих бесят во взгляде и дунула на прядь волос, которая снова упала обратно на глаза. — Всё, иди давай, не мешайся. Слюни он пускает стоит, тебе уезжать через сорок минут — не успеем же. — Точно? — слегка прищурился я. — А если по-быстрому? — Ну смотри, я тебя предупреждала, — усмехнулась она и снова дунула на прядь волос, а позади меня на пол соскользнул рюкзак. — Наконец-то, — выдохнул Толя, который нервно курил у машины. — Вроде глаза не накрашены, чё так долго тогда? — Отвали, Петросян недоделанный, — отмахнулся от него я и запрыгнул в салон УАЗа. — Помирились, что ли? — с ехидной улыбкой забрался он следом. — Похоже на то, — кивнул я и поднёс рацию к губам. — Митяй, приём. Пришли ко мне пару крепких ребят, нужно кое-что до помойки отнести. — Эт самое, ага, — отозвался тот, вызвав улыбку у меня и Толи. — Будет сполнено, вашство. — Всё, Мить, я на тебя надеюсь, присматривай за ней. Конец связи, — добавил я и отключился. — Ну ты, конечно, вчера исполнил, вашство, — ухмыльнулся Толя. — Весь город только о вас с Викой и судачит. — Плевать мне на них, пусть говорят, — отмахнулся я и посмотрел в окно. — Так мы что, в оружейку не едем? — Долго копаетесь, Ваша Светлость, — в очередной раз ехидно намекнул на моё опоздание тот и кивнул затылком в сторону багажника: — Всё необходимое уже в машине. Сейчас встроимся в колонну и сразу в путь. — Какую колонну, Толя? — не понял я. — У нас же вылазка минимальной группой? — Сопровождение до границ Княжества, — пожал плечами тот. — Сына настоял. Заодно на дальний рубеж провизию и смену забросим. — Понял, — кивнул я и уставился в окно. — Точно поговорить не хочешь? — дружеским тоном поинтересовался он. — Нет, — покачал я головой. — Ни к чему это, я наконец во всём разобрался. — Завидую я тебе, — вздохнул тот, — а я вот всё никак. — Не понял? — уставился я на товарища. — Да есть тут одна особа, — смутился Толя. — Вот только замужем она. — Анатолий Саныч… — протянул я, — а как же вот это всё: «Я по жизни холостяк?» — Ой, всё, — захохотал тот и отмахнулся. Настроение было крайне приподнятым. Так мы и ехали к нашим границам, периодически подкалывая друг друга. Не отставал от нас и Леший, который присоединился к нам, как только машина заняла место в колонне. За рулём сидел Немой и он тоже, на удивление, болтал без у́молку, и что менее характерно — шутил. В такой атмосфере дорога прошла незаметно. В состав нашего Княжества уже входило довольно много земель, притом заселённых. Примерно в десяти километрах к северу раскинулось поселение земледельцев. Они сами так решили, потому как задыхались в городе. Здесь они заняли старый полуразрушенный посёлок, но за летний период уже успели нехило его восстановить. Главой поселения стал Савельев, да в принципе это была именно его инициатива. Помимо наших людей, тех, что прибыли из-за Урала, к нам присоединились и местные. Их посёлки тоже в основном занимались земледелием и разведением скота. Жизнь постепенно налаживалась, но не у всех одинаково. Ровно по этой причине люди и пожелали перейти под крыло более сильного общества. Люди не меняются и всегда будут те, кто не хочет работать, но имеет виды на благосостояние своего соседа. Так и в новом мире постепенно начали образовываться подобные общества. Были как мелкие банды, численностью до ста человек, так и воинствующие общины, насчитывающие немногим более тысячи. Последние представляли наибольшую угрозу, именно от них мы и защищали свои границы. Но как водится, полностью большую территорию не перекрыть, однако мы старались реагировать на появление врага как можно оперативнее. Иногда получалось пресечь атаку на корню, но бывало и так, что войскам приходилось вмешиваться в уже текущее сражение. Вот на одну из таких застав мы сейчас и прибыли. Небольшая, всего на две сотни бойцов, но своё дело они знали чётко. Укрепление расположилось на берегу пруда, в бывшем посёлке Комсомольский. Практически на самой границе некогда бывшей Волгоградской области. Мы уже полностью её контролировали и даже немного вышли за её пределы. Можно было, конечно, охватить и больше территорий, но недоставало людей. Нам и без того, вряд удавалось сохранять порядок на подвластных землях. В планах, разумеется, было расширение, но на ближайшие пару лет о нём можно забыть. Сейчас в приоритете более значимые планы. Например, убрать из уравнения врага под названием «Лоно» и только после этого можно всерьёз думать об экспансии и колонизации новых территорий. Плюс ко всему на северо-западе, ближе к бывшей столице государства, образовалось несколько не менее серьёзных княжеств. Пока неизвестно, насколько далеко распространятся их амбиции, но чует моё сердце, им тоже придётся доказывать наше право на существование. — Разгружайте машины, — крикнул Толя, как только мы пересекли стену. Да, Комсомольский сейчас выглядел как полноценная крепость: обнесён стеной с массивными воротами. Даже несмотря на то, что современное вооружение могло игнорировать такой вид укреплений, это намного лучше, чем давать бой в открытом поле. Плюс, мы всё же готовились к откату цивилизации в средневековье. И это не за горами, как бы нам того ни хотелось, приходится признавать факты. Процесс уже запущен и неминуемо приближается. Ну нет у нас времени на науку, изобретения и восстановление прошлых технологий. Последнее имеет место, но то, скорее, походит на попытку надышаться перед смертью. Топливо уже к лету придёт в полную негодность. Возможно, мы немного протянем на Этаноле и то, если Есенину удастся наладить его производство и перенастроить двигатели. Но такой подход спасёт нас лишь в пользовании лёгкой техникой, мотоциклами, теми же УАЗами. А вот с дизелем всё гораздо сложнее, хотя и в эту сторону кое-какие наработки имеются. В общем, на наш рейд возлагаются самые большие надежды. Да, изначально я планировал его как личную месть, но ведь там можно найти ещё много ценного. От основной казармы в нашу сторону отделился незнакомый человек. Так или иначе, все лица в нашем маленьком обществе уже примелькались. И даже если я не знал кого-то лично, то уж видел его наверняка. А это лицо было абсолютно новым. — Знакомься, это Крот, — представил его Леший. — Тот самый проводник-диггер, о котором я тебе рассказывал. — А вы, значит, Князь? — с ухмылкой спросил меня тот. — Что-то не очень похожи. — Я что же, по-твоему, должен в камзоле расшитом рассекать? — в том ему усмехнулся я. — Ну, Рязанский именно так и делает, — ошарашил меня ответом он и сразу перешёл к делу: — Да ладно, забейте. В общем, план такой… Глава 22 Где нет ни дня, ни ночи До Москвы добрались на квадроциклах. В наших реалиях — это самый что ни на есть лучший вид транспорта. Лёгкие, понятные в управлении, устойчивые, да и проходимость опять же. Ведь достаточно хоть немного съехать в низину, как сразу попадаешь в грязевую ловушку. А времени с момента катастрофы прошло уже более чем достаточно, должно бы просохнуть. Вот только речь идёт не о небольших оврагах или тех же озёрах, масштабы гораздо серьёзнее. Иногда приходилось объезжать целые города, утопленные в глине по самые крыши пятиэтажных зданий. От подобных видов дух захватывало, а в голове рисовались картины тех жутких для всего человечества дней. Из такой ловушки невозможно выбраться. На весь наш континент выжили вряд ли более десятка миллионов, а может статься, и этого даже не насчитать. Дальний Восток дал нам всего пятьдесят тысяч, и эта цифра, скорее всего, несильно отличается от соседних регионов. В Китае ситуация, может быть, лучше, если смотреть в разрезе статистики. И я не сомневаюсь, что вскоре от них появится реальная угроза. Да, они не смогли пройти под землёй, но наверняка вскоре попробуют сделать это поверху. Их, судя по всему, вообще что-то сдерживает, иначе смысл им сидеть, когда все желанные куски земли свободны. Потому как попросту не осталось тех, кто смог бы их защитить. С другой стороны, есть ещё европейские государства, а с этими ребятами я вообще не припомню, чтобы наша страна хоть когда-нибудь дружила. Наверняка тоже жизнь по кусочкам собирают. А как только сообразят, что к чему, обязательно заявят свои права на свободные земли. Даже на самом краю, можно сказать, балансируя на одной ноге над бездонной пропастью, мы не прекращаем уничтожать друг друга. Ведь всего один неверный шаг, и мы перестанем существовать как вид. Хотя это я, конечно, лукавлю. Жизнь найдёт лазейку, ведь раз природой задумано разумное существо, значит, оно обязательно будет. До сих пор удивляюсь, откуда взялась трава и каким образом начали расти деревья. Да, всё ясно и понятно, когда вокруг полно зелени, которая осеменяется с безумной скоростью. Вот только её всю засыпало глиной на многие километры вокруг. И всё же природа разобралась даже с этим. Плевать ей на логику и миллионы лет эволюции. Жизнь постепенно возвращает всё на свои места, расставляет по полочкам. Крот повёл нас в туннели через здание. Для метро это обычная тема и таких «залазов» по Столице хватает. Большинство, конечно, перекрыты, заложены кирпичом, чтобы любопытные нос не совали. Но есть и открытые, максимум перегорожены решёткой, а бывает, что и той нет. В большинстве случаев это оправдано, так как нет смысла прокладывать ещё одну шахту для коммуникаций. Вот же она, бери и используй. Конечно, станции будут находиться гораздо глубже, однако и они нуждаются в электроэнергии, а та, в свою очередь, подаётся сверху. Как итог, полностью перекрыть этого паука невозможно. Ещё в прошлом мире, когда всё было хорошо, на выходах к работающим веткам работники установили решётки. Сейчас же большинство из них срезали диггеры, а восстанавливать оказалось некому. Да и как-то же нужно было выбираться на поверхность по окончании катастрофы? Почти все выходы оказались завалены. Но вот некоторые руины на поверхности представляли собой хорошие пробки и не дали жидкой глине полностью перекрыть тоннель. Где-то, конечно, проходы пробивались заново, и там грунт просто распределили по полу. Можно сказать, размазали тонким слоем. Потолок укрепили, чаще всего как могли, и готово. До того как выйти к основным станциям, Крот сделал остановку на ночлег. Только по часам можно было сообразить, что сейчас на поверхности царит ночь. От такого диссонанса голова шла кру́гом, всё же мы привыкли жить на поверхности и видеть смену дня и ночи. Был ещё один минус — воздух. Здесь он был стылый, влажный и даже какой-то спёртый. Ведь вентиляция происходила естественным образом. Насколько мне подсказывала память, раньше её осуществляли электрички, толкая его перед собой. Сейчас они, естественно, не работали, по крайней мере, в тех масштабах. Из Лона вроде как гоняли сюда транспорт, но то такое, да и в коммуникационные тоннели воздух сейчас никак не доставлялся, ну разве что кроме естественных сквозняков. Крот не очень охотно отвечал на все вопросы. В самом Лоне ни разу не был. Туда вообще не так-то просто было попасть, хотя отчаянные путешественники были. Назад, само собой, никто не возвращался. На станции московского метрополитена мы так и не вышли, напротив, старательно их обходили. На мой вопрос: «Почему?», был получен странный ответ: «Карантин». Больше никаких объяснений и каждый раз тема этого разговора моментально менялась. Словно бы Крот боялся даже думать о ней.