– Каждый день эти кофты. Книгу из рук не выпускает. Говорю тебе – чокнутая. – Если человек не похож на остальных, это еще не говорит о том, что он чокнутый, – парировал я, желая защитить Элеанор. Конечно, у нее были свои причуды, но и у Лэндона тоже. Он прикусывал зубья вилки, а затем вытягивал ее изо рта с ужасающим скрежетом. Он не мог спокойно смотреть фильм и вечно вопил: «Подожди, перемотай назад, я пропустил момент». Не мог справиться с влечением к Шай, потому что она задела его за живое. Конечно, Элеанор носила кофты, но, в конце концов, она не была дурой. – Ладно, ладно. Вижу, ты завел себе сегодня новую подружку, – сказал Лэндон, поднимая руки. – Но я все равно считаю ее чокнутой одиночкой. В какой-то степени Элеанор действительно была одиночкой. В отличие от Шай она профессионально умела закрываться от окружающего мира. Иногда я думал, что мне бы это тоже не помешало. Жизнь стала бы гораздо проще. Лэндон жил в том же квартале, что и я. Когда мы подошли к моему дому, чрезмерную болтливость Лэндона как рукой сняло, стоило ему услышать доносившиеся оттуда вопли, сотрясавшие стены. Мама и папа опять воевали. Это всегда был тот еще «подарок». Лэндон засунул руки в карманы и сочувственно улыбнулся мне. – Дружище, если хочешь, можешь переночевать у меня. Я покачал головой. – Нет, все в порядке. Надо только как можно скорее проскользнуть в комнату. Отец наверняка скоро найдет причину, чтобы смыться. – Уверен? – Да. Спокойной ночи. Он почесал затылок, видимо, сомневаясь в правильности моего решения, но все же собрался уходить. – Ладно, Грейсон. – Он помолчал, а затем обернулся ко мне. – Я оставлю открытым окно в комнате для гостей на первом этаже на тот случай, если ты все же передумаешь, идет? И хотя порой он бывает паршивцем, он мой самый верный друг. – Спасибо, Лэндон. – Ладно, бывай. Поднявшись на крыльцо, я остановился, не торопясь заходить внутрь. Я знал, что там меня не ждет ничего хорошего. Родители снова затеяли состязание в ругани. Все как обычно. Стоило им оказаться дома вместе, и тут же разгоралось сражение. Мама, скорее всего, выпила вина и осыпала оскорблениями отца, а тот наверняка залил в себя виски и орал, чтобы она заткнула пасть. Хотя я отлично знал, что отец сам всему виной. Он доводил маму до белого каления, а потом обставлял все так, будто это она заварила кашу. Никогда еще я не встречал человека, способного так умело пускать пыль в глаза окружающим. В прошлом году учитель английского, мистер Хэндерс, рассказал нам об этом выражении – пускать пыль в глаза, – и я тут же подумал, что это как раз про моего отца. Он профессионально манипулировал людьми. Дома и на работе. У него отлично получалось убедить маму, что у нее не в порядке с головой. Если она чувствовала запах чужих духов на его одежде, он утверждал, что это ее духи. Стоило ей заметить след от помады на его рубашке, и он уверял ее, что это она его оставила. Если бы он сказал ей, что небо зеленого цвета, она подумала бы, что глаза ее обманывают. Однажды он даже уговорил ее лечь в больницу, чтобы проверить психическое здоровье. Выяснилось, что она абсолютно вменяема. Просто вышла замуж за кретина. Во время маминых срывов отец всегда оставался зловеще спокойным. Это был еще один из его «приемов» – заставить ее сходить с ума, хотя причиной этого безумия был именно он. Иногда мне казалось, что он специально оставлял повсюду номера других женщин, чтобы они попадались ей на глаза. От него всего можно было ожидать. Когда я был помладше, он пытался привлечь меня на свою сторону, чтобы сделать маму козлом отпущения. Но я не поддавался. Я всегда знал, что единственной ошибкой мамы стала ее любовь к этому чудовищу. Отец был лжецом, обманщиком, да и к тому же человеком с ворохом проблем. На самом деле мама совершила еще одну ошибку – она не ушла от него. И я никогда этого не понимал. Возможно, она его любила или же ее устраивала та комфортная жизнь, которую он мог нам обеспечить. Но в любом случае это были нездоровые отношения. Думаю, именно поэтому ее почти не бывало дома. Возможно, ее утешала возможность гулять на отцовские деньги. Вероятно, тратя их, она чувствовала, что хоть в чем-то обставляет его. – Я знаю, что ты путаешься с ней, Грег! – взвизгнула мама, когда я присел на верхнюю ступеньку крыльца. Прижав ладони к ушам, я попытался отгородиться от криков. Как бы мне хотелось, чтобы дедушка был здесь. Вообще я старался не думать о том, что его не стало, потому что это просто не укладывалось у меня в голове, но иногда по ночам мне отчаянно хотелось выскользнуть из дома и убежать к нему смотреть старые фильмы о кунг-фу и поедать попкорн. И больше всего мне нравилось, что дедушка совсем не был похож на отца. Он был хорошим человеком, и теперь, когда его не стало, мир сделался невыносимым. Он умер несколько недель назад, и, если честно, я не знал, как справиться с тоской по нему. Школьный психолог заверил меня, что со временем боль потери утихнет, но я не слишком в это верил. Мне не становилось легче, я все сильнее ощущал собственное одиночество. Обернувшись, я заглянул в окно. В комнате раздался звон разбитого стекла. Мама запустила в отца винной бутылкой, но промахнулась. Она всегда промахивалась. Уборщикам придется потратить немало времени, чтобы снова очистить ковер от винных пятен. – Убирайся, Грег! – завопила мама. – Катись к своей шлюхе! – И отец, как всегда, пулей вылетел из дома. Думаю, его вполне устраивало, что она выгоняла его. Он мог спокойно идти и спать со своими подружками за спиной у мамы. Увидев меня на крыльце, он остановился. – Грейсон, что ты здесь делаешь? – Он достал сигарету и прикурил. Избегаю тебя. – Мы с Лэндоном только что вернулись домой с тусовки. – На твою маму снова нашло. Не знаю, принимает ли она еще лекарства. Я промолчал, потому что каждый раз, как он называл ее сумасшедшей, мне хотелось съездить ему кулаком по физиономии. Отец прищурился и кивнул в мою сторону. – Я слышал, Лэндон проходит стажировку в юридической фирме отца. – Да. – Я сразу догадался, куда он клонит. – А когда ты придешь в EastHouse, чтобы научиться чему-нибудь полезному? Я не смогу вечно тащить все на себе, и тебе пришло время постепенно входить в курс дела. Чем скорее ты начнешь учиться, тем раньше будешь готов принять бразды правления. Ну вот, началось. Отец был полон решимости заставить меня работать в головном офисе EastHouse Whickey, потому что был уверен, что однажды я возглавлю компанию. Ее основал дедушка и до ухода на пенсию трудился на ее благо в поте лица. Отец пошел по его стопам. Это было что-то вроде семейного бизнеса, и, когда придет время, я собирался занять место отца и почтить память деда. Но я не хотел заниматься этим в ближайшее время. – Ты оглох, приятель? Или не понимаешь по-английски? – завопил он. Я встал и засунул руки в карманы. – Думаю, я еще не готов к этому. – Не готов? Тебе уже шестнадцать, поэтому не стоит зря терять время. Если ты думаешь, что баскетбол – это твой билет в успешную жизнь, то ты крупно заблуждаешься. У тебя способностей маловато, чтобы заработать на одном лишь баскетболе. На этот счет у меня было три замечания: 1. Мне уже семнадцать, а не шестнадцать. 2. Я не мечтал о карьере профессионального баскетболиста. 3. Да пошел ты, папаша. Стиснув пальцами переносицу, я прошел мимо него в дом. Он вопил вслед, что мы не закончили разговор о стажировке и продолжим в другой раз, но я не особо переживал. Он слишком мало времени проводил дома, чтобы успеть довести меня своими нотациями. Когда я вошел, мама собирала по полу осколки разбитой бутылки. – Мам, дай-ка я сам все соберу, пока ты не порезалась, – воскликнул я, глядя, как она спьяну раскачивается взад-вперед.