– Да, многие считают, что это худший факультет. – Студенты Пуффендуя показались мне молчаливыми, но сильными и лояльными. Нет ничего плохого в лояльных и терпеливых людях. Хотелось, чтобы их было больше. – Я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и продолжил: – Да, больше, Элли. – Он забарабанил пальцами по корешку книги. – А теперь, когда у нас есть кое-что общее, мы можем встречаться? – Что ж, я дала обещание и теперь, как истинная воспитанница Пуффендуя, должна его сдержать. – Отлично. Что делаешь в следующий вторник? – Пожалуй, что ничего. – Классно. Хочешь прийти ко мне в гости? Я придумаю, чем нам заняться. Я пожала плечами, стараясь казаться спокойной. – Хорошо. – Кстати: колени тоже могут потеть. – Ладно, мне пора к Молли. – Договорились. Увидимся во вторник! Он направился прочь, а я застыла на месте, думая, что это сон. Мне хотелось ущипнуть себя, но я боялась проснуться. Если мне действительно все это снится, то мне хотелось как можно дольше растянуть этот волшебный миг. * * * – Мне нравится парень, – выпалила я в воскресенье вечером, когда мы вдвоем с мамой сидели в нашем тайном месте около Лори-Лейк. Мы ходили сюда, сколько я себя помнила, иногда даже зимой, укутавшись по уши в теплую одежду, чтобы побыть у воды. Больше всего на свете мама обожала воду. Она говорила, что вода исцеляла ее. Мама мечтала однажды войти в воды океана, широко раскинув руки, но поскольку мы жили в Иллинойсе и океана поблизости не было, с осуществлением мечты приходилось подождать. И пока что нас вполне устраивали небольшие озера и пруды. Мы считали своим долгом посидеть около нашего секретного пруда, наблюдая за порхающими вокруг стрекозами. Обычно на берегах Лори-Лейк летом было полно людей, но как-то мы обнаружили крошечный кусочек воды, скрытый между деревьями, и теперь все время приходили сюда, чтобы поговорить по душам. Некоторое время мама чувствовала себя неважно, но сейчас ей стало чуточку лучше, и я была счастлива, что мы можем вернуться к обычным занятиям мамы и дочери. Она все еще выглядела утомленной, но уже не изможденной. Словно человек, который слишком много спал. И все же я не могла унять шевелившуюся в душе тревогу. Она стала постоянной. Мама склонила ко мне голову, и в ее голубых глазах от услышанного вспыхнула радость. На свете существовали две вещи, которые мы никогда не обсуждали: спорт и мальчики. Меня не интересовало ни то, ни другое, но в тот день я поняла, что должна все ей рассказать, потому что она – мой самый близкий человек. И я все рассказала маме. Мы превратились в обычных Лорелай и Рори Гилмор. – О боже, кто он? Как? Откуда?! – Его зовут Грейсон Ист. Мы общались с ним на вечеринке, на которую вы с папой недавно вынудили меня пойти. Она восторженно вскинула руки. – Я знала, что поступила правильно, заставив тебя пойти на вечеринку с наркотиками и алкоголем! Я хихикнула. – Что-то вроде того. – Итак, расскажи мне все. Чем он занимается? Как выглядит? Если бы он был животным, то каким? – Она подперла подбородок ладонями и смотрела на меня огромными глазами, полными любопытства. И вот я рассказала ей все, ну, по крайней мере, все, что знала. – Так вот зачем ты последнее время пользовалась моей косметикой? – догадалась мама. – Ты заметила? – Милая, я больна, но не мертва. Кроме того, нам надо провести урок макияжа, потому что то, как ты недавно завила ресницы, выглядело чересчур. Я расхохоталась. – Мне просто хотелось, не знаю, выглядеть более женственно, что ли. – Макияж не сделает из тебя женщину. Ты была накрашена, когда познакомилась с ним? – Нет… – Поэтому нет необходимости краситься и сейчас, если только ты сама не захочешь. Старайся нравиться себе, Элли, а не другим. А ты, судя по всему, понравилась ему такой, какая ты есть. У меня внутри все перевернулось, и я принялась теребить большие пальцы. – Он полная противоположность тому, как я представляла себе свою первую влюбленность. – Это как? – Ну, не знаю. Я думала, что влюблюсь в какого-нибудь занудного всезнайку, художника или музыканта. Грейсон очень популярен в школе. – Ты говоришь так, будто он болен венерическим заболеванием, – пошутила мама. – Парень нравится людям, и что тут такого? В этом нет ничего плохого. – Да, но это не просто какие-то люди, это все. Он мог бы заполучить любую девчонку, поэтому сложно представить, что он захотел бы… – Нет. – Мама положила ладонь мне на колено. – Мы не станем этим заниматься. Не станем себя унижать. – Она убрала прядь волос мне за ухо и обхватила ладонями мое лицо. – Ты красива не только внешне, Элеанор Роуз, но и внутренне. У тебя богатое воображение. И самый приятный на свете смех. Ты добра, отзывчива и отважна. И потому никогда не думай, что ты недостаточно хороша, если недотягиваешь до стандартов журналов мод. Ты – прекрасна. Мама всегда так поступала, когда меня время от времени начинали одолевать подростковые комплексы. Легко почувствовать себя серой мышью в мире, где полно королев школьных балов, и все же мама постоянно напоминала мне, какая я замечательная. Мне очень повезло с мамой. – Кроме того, похоже, ты привлекла его внимание не только внешностью, но и умом, – заметила она. – А это о многом говорит. – Давай только ничего не скажем папе? Он слишком болезненно относится к подобным вещам. – Твой отец ни разу в жизни не брался за оружие, но, думаю, известие о твоей первой влюбленности может вывести его из равновесия, поэтому это останется между нами. – Спасибо. Она начала отвечать, но вдруг зашлась в приступе кашля. Понадобилось некоторое время, чтобы она смогла отдышаться, и я вся сжалась от беспокойства. Когда приступ прекратился, она покачала головой. – Все в порядке, Элли. Иногда мне казалось, что она специально так говорит, чтобы не делать мне больно. Я думала, что мамы готовы на что угодно, лишь бы уберечь детей от страданий. Я положила голову ей на плечо, и мы уставились на воду, над которой пронеслись три стрекозы. – Он прочитал «Гарри Поттера», все пять книг, потому что я сказала, что у нас нет ничего общего, а он хотел переубедить меня. У мамы округлились глаза и отвисла челюсть. – Он прочитал твои любимые книги? – Да. – Элеанор? – Да? – Выходи за него замуж. 5 Элеанор Когда во вторник я отправилась к Грейсону, на мне был кардиган со стрекозами. Тот самый, в котором я была на вечеринке – я решила, что он должен принести мне удачу. Я не стала краситься, потому что это больше не имело значения, тем более что мне надоело тыкать в глаз щеточкой для туши. Идя по Уэстон-стрит, я пыталась справиться с волнением. В конце концов, это же всего лишь свидание, а не свадьба.