— Может, и относится. — Да нет же, тут не может быть никакой связи. — Ладно, — сказал я, зная, что при желании Арт мог быть упрямым. — Тогда расскажи мне подробней об этой девице. — Она произвела на меня приятное впечатление, — сказал Арт. — Хорошенькая, неглупая. Очень прямая, как я уже говорил. Вошла в кабинет, села и выложила все. Швырялась медицинскими терминами — вроде «аменорея». — Ты ее осматривал? — Нет. Я предложил, но она не захотела. Она пришла ко мне делать операцию и, когда я отказался, ушла. — Она говорила тебе о своих дальнейших планах? — Да, — ответил Арт. — Пожала плечами и сказала: «Ну что ж, придется признаться дома, что у меня будет ребенок». — Поэтому ты решил, что она не станет искать других возможностей? — Вот именно. — Очевидно, она передумала. — Очевидно. — Хотел бы я знать, почему. Он рассмеялся: — Ты знаком с ее родителями? — Нет, — ответил я и тут же, поняв, что могу поймать его, спросил: — А ты? Но Арт был не так прост. Он улыбнулся понимающей улыбкой, словно отдавая дань быстроте Моих реакций, и сказал: — Нет, но я о них слышал. — Что же ты слышал? В этот момент вернулся сержант и, бряцая ключами, начал отпирать замок. — Время истекло, — сказал он. — Еще пять минут, — попросил я. — Время истекло! — Ты говорил с Бетти? — спросил Арт. — Да. Она держится молодцом. Я позвоню ей и скажу, что о тебе можно не беспокоиться. — Я взглянул на сержанта, который в ожидании стоял у открытой двери. — У полиции нет оснований задерживать тебя. Тебя выпустят сегодня же. Сержант сплюнул на пол. Я пожал Арту руку. — Да, кстати, а где сейчас находится тело? — Наверно, в Мемориалке. Хотя, по всей вероятности, теперь его уже увезли в Городскую. — Я проверю. Не беспокойся ни о чем. — Я вышел из камеры, и сержант запер за мной дверь. Он провожал меня молча и, только когда мы оказались в вестибюле, сказал: — Вас хочет видеть капитан. 4 На табличке, висевшей на облупленной зеленой двери, значилось «Убийства», и под ней на картонной карточке выведено от руки «Капитан Питерсон». Он оказался мощным дородным человеком с коротко подстриженными седеющими волосами и изящными манерами. Капитан обошел стол, чтобы поздороваться со мной за руку, и я заметил, что он прихрамывает на правую ногу. Он и не пытался скрыть свою хромоту, пожалуй, даже бравировал ею, громко скребя мыском по полу. Можно было не сомневаться, что увечье свое Питерсон заработал не в автомобильной катастрофе. Я попытался определить причину хромоты и решил, что, по всей вероятности, это пулевое ранение, но в эту минуту он протянул руку и представился: — Капитан Питерсон. — Джон Бэрри. Пожатие было крепким и дружеским, но глаза оставались холодными и цепкими. Он указал мне на стул. Сержант сказал, что никогда прежде не видел вас здесь, и я решил с вами познакомиться. Большинство ходатаев по уголовным делам в Бостоне нам известно. — Вы хотите сказать — защитников? — Да, конечно, — благодушно согласился он. — Защитников. — И вопросительно посмотрел на меня. — Какую фирму вы представляете? — А я не адвокат. С чего вы взяли, что я адвокат? — Сержант так понял из ваших слов. — Значит, неправильно понял. Питерсон откинулся на спинку кресла и приятно улыбнулся. — Знай мы, что вы не адвокат, никогда не разрешили бы вам увидеться с Ли. — Вполне возможно. С другой стороны, никто не спросил у меня ни имени, ни рода занятий. Никто не попросил меня расписаться в книге посетителей. — Сержант, по-видимому, растерялся. — Логичное заключение. Питерсон улыбнулся ничего не выражающей улыбкой. Я знал этот тип: преуспевающий по службе полицейский, вполне вежливый и дипломатичный— до тех пор, пока не почувствует себя хозяином положения. — Итак? — сказал он наконец. — Я — коллега доктора Ли. Если он и удивился, то никак не выказал этого. — Врач? Вы, врачи, друг за друга всегда горой. — Он продолжал улыбаться. — Не сказал бы, — ответил я. — Если вы врач, — улыбка на лице Питерсона начала угасать, — мой вам совет — держитесь подальше от Ли. Газетная шумиха может стоить вам практики. — Какая шумиха? — Шумиха вокруг процесса. — А будет процесс? — Да, — сказал Питерсон. — И шумиха вокруг него может стоить вам практики. — А у меня нет практики! — Вы занимаетесь научной работой? — Нет, — ответил я, — я патологоанатом. — Не знаю, доктор, что вы пытаетесь доказать. Только нам ваша помощь не нужна, а Ли уже не вытащить. — Это еще нужно посмотреть. Питерсон покачал головой: — Не мне вам объяснять. — Что именно? — Знаете ли вы, — сказал Питерсон, — на какую сумму может предъявить иск врач за незаконный арест?