3 Я вошел в телефонную будку неподалеку от больничного вестибюля. Вынул записную книжку и отыскал номер аптеки и номер рецепта. Достал таблетку, взятую из комнаты Карен, ногтем большого пальца отколупнул от нее кусочек и растер на ладони. Он легко рассыпался в порошок. Я почти не сомневался, что это такое, но для пущей уверенности попробовал порошок на язык. Сомнений быть не могло. Раздавленный аспирин отвратителен на вкус. Я позвонил в аптеку. — С вами говорит доктор Бэрри из Линкольнской больницы. Я хотел бы знать, какое лекарство… — Минуточку, сейчас возьму карандаш. — Короткая пауза. — Слушаю, доктор. — Имя Карен Рендал. Номер рецепта один-четыре, семь-шесть-семь-три. Выписано лекарство доктором Питером Рендалом. — Сейчас проверю. — Телефонную трубку на том конце положили. Слышно было, как кто-то насвистывает и шелестит страницами. Затем — Да, вот он. Дарвон, двадцать капсул по семьдесят пять миллиграммов. По одной капсуле каждые четыре часа, при болях. Повторялся дважды. Хотите знать даты? — Спасибо, нет. Благодарю за любезность. — Всегда рады. Я медленно положил трубку. Что это за девица такая, делающая вид, что принимает противозачаточные средства, а на самом деле глотающая аспирин, который держит во флаконе из-под таблеток, снимающих боль в нижней части живота. 4 Дом Рендалов был очень велик; четырехэтажная белая постройка в готическом стиле, с замысловатыми балкончиками и башенками. Газон спускался прямо к воде; в общей сложности участок занимал, вероятно, два с лишним гектара. Я въехал по усыпанной гравием аллее и поставил свою машину рядом с двумя «порше», из которых один был черный, а другой канареечно-желтый. Очевидно, вся семья разъезжала на «порше». Слева от дома приткнулся гараж с серым «мерседесом» внутри. Последний, по-видимому, предназначался для прислуги. Я вылез из машины и стал обдумывать, как бы мне проскочить мимо лакея, и тут из парадного подъезда вышла женщина и стала спускаться по ступеням. На ходу она натягивала перчатки, и вид у нее был такой, словно она очень спешит. Заметив меня, она остановилась. — Миссис Рендал? — Да. Не знаю, что я ожидал увидеть, но, безусловно, нечто на нее совсем не похожее. Она была высокого роста, в костюме цвета беж от Шанеля. Волосы черные как смоль и блестящие, ноги длинные, глаза большие и темные. Ей никак нельзя было дать больше тридцати. Взгляд ее мог, казалось, заморозить воду — таким холодом от нее веяло. Несколько мгновений я созерцал ее в тупом молчании, чувствуя себя дураком и не зная, как выйти из положения. Она нетерпеливо нахмурилась. — Ну-с, мы так и будем стоять тут весь день? У меня на это нет времени. Что вам угодно? — Голос у нее был низкий, хрипловатый, рот чувственный. Голос интеллигентный — гибкий, с чуть заметным английским налетом в интонации. — Я хотел поговорить с вами — сказал я. — О вашей дочери. — О моей падчерице, — быстро поправила она. И двинулась мимо меня по направлению к черному «порше». — Да, о вашей падчерице. — Я уже сообщила все полиции, — сказала она, — И к тому же я опаздываю на деловое свидание, так что, если вы не возражаете… — Она открыла дверцу. — Меня зовут… — начал я. — Я знаю, кто вы, — перебила она. — Джошуа говорил мне о вас вчера. Он сказал, что, по всей вероятности, вы постараетесь увидеться со мной, и посоветовал мне послать вас, доктор Бэрри, ко всем чертям. — Она изо всех сил старалась изобразить гнев, но это у нее плохо получалось. На ее лице отражалось нечто иное — может, любопытство, а может, и страх. Она села за руль. — Будьте здоровы, доктор. Я нагнулся к ней. — Действуете согласно инструкции? — Обычно я следую советам своего мужа. — Но не всегда. Она хотела было включить передачу, но остановилась. — Вы о чем? — спросила она, держа руку на переключателе скоростей. — Я хочу лишь сказать, что ваш муж, по-видимому, полностью не отдает себе отчета в происшедшем. — Думаю, что отдает. — Вы сами знаете, что нет, миссис Рендал. Она выключила мотор и посмотрела на меня. — Чтобы через тридцать секунд вас не было на нашей территории, — сказала она. — В противном случае я вызову полицию. — Однако голос ее дрожал и лицо побледнело. — Вызовете полицию? По-моему, это было бы с вашей стороны опрометчиво. Она взяла тоном ниже: — Зачем вы явились сюда? — Хочу, чтобы вы рассказали мне о той ночи, когда вы привезли Карен в больницу. — Если вы хотите знать о той ночи, то пойдите взгляните вон на ту машину, — она указала на желтый «порше». Я подошел и заглянул внутрь. Я увидел какой-то кошмар. Все вокруг было в крови: место шофера, место пассажира рядом, приборная доска, руль. Даже коврик на полу был покрыт буро-красной корочкой. Литры крови были потеряны в этой машине. — Откройте дверцу, — сказала миссис Рендал. — Пощупайте сиденье. Я повиновался. Сиденье было мокроватое. — Три дня прошло, — сказала она, — и все еще не высохло. Вот сколько Карен потеряла крови. Вот что он с ней натворил. — Это ее машина? — спросил я, захлопнув дверцу. — Нет, у Карен не было машины. Джошуа не хотел, чтобы она имела собственную до совершеннолетия. — Тогда чья же? — Моя, — сказала миссис Рендал. Я кивнул на черный автомобиль, в котором она сидела. — А эта? — Это новая. Мы купили ее вчера. То есть я. Джошуа дал согласие. — А что вы собираетесь делать с желтой машиной? — В полиции нам рекомендовали подержать ее пока, на случай, если понадобится в качестве вещественного доказательства. — Что в точности произошло в воскресенье ночью? — спросил я. — Я ничего не обязана вам сообщать, — сказала она, поджав губы. — Безусловно, нет — я вежливо улыбнулся. Я понимал, что деваться ей некуда. В глазах у нее по-прежнему таился страх. Она отвернулась от меня и стала смотреть прямо перед собой, через ветровое стекло. — Я сидела дома одна, — сказала она. — Джошуа срочно вызвали в больницу. Уильям находился у себя в университете. Было около половины четвертого утра, и Карен где-то развлекалась. Вдруг я услышала автомобильный гудок. Он гудел и гудел. Я вылезла из постели, накинула халат и спустилась вниз. Перед домом стоял мои автомобиль с невыключенным мотором и зажженными фарами. Гудок продолжал гудеть. Я вышла… и увидела ее. Она потеряла сознание и, упав вперед, навалилась на кнопку гудка. Все вокруг было в крови, — Она перевела дыхание и стала рыться в сумке в поисках сигареты. Вытащила пачку французской марки. Я поднес ей огонь. — Больше, собственно, рассказывать нечего. Я перетащила ее на соседнее сиденье и отвезла в больницу. — Она курила нервно, часто затягиваясь. — По дороге я попыталась выяснить, что произошло. И она сказала: «Это Ли!». Повторила три раза. Никогда не забуду. Таким жалким слабеньким голоском… — Она была в сознании? В состоянии разговаривать? — Да, — ответила миссис Рендал. — Она снова потеряла сознание, как раз когда мы подъехали к больнице. — Из чего вы заключили, что это был аборт? — спросил я. — Может, это выкидыш? — Сейчас скажу, — ответила миссис Рендал. — Потому что заглянув к ней в сумку, я обнаружила ее чековую книжку. Последний чек, который она выписала, был «на предъявителя», на сумму триста долларов. Датирован воскресеньем. Вот из чего я заключила, что это был аборт. — Был ли чек предъявлен? Вы запрашивали банк? — Разумеется, не был. Человек, получивший этот чек, сидит сейчас в тюрьме. — Понимаю, — сказал я задумчиво.