— Отлично. Полагайтесь на него, если вы думаете, что он поможет сохранить вам вашу должность. Это был чистой воды блеф. Эвелин не была уверена, что победа окажется за ней, случись ей столкнуться лбами с Фицпатриком по поводу Куша. Теперь тот, кому она еще недавно была благодарна за то, что он помог ей открыть Ганноверский дом, похоже, решил прибрать к рукам ее детище. И кто поручится, кто останется у его руля? Куш весь покрылся испариной. На лбу блестели капли пота. — Я не хотел… я не хотел создавать проблему, доктор Тэлбот. Эвелин изобразила уверенность в себе, хотя на самом деле едва ли не до крови впилась ногтями в собственные руки. Внутренние разногласия уничтожат Ганноверский дом быстрее, чем что-либо еще, особенно теперь. Им же, чтобы выжить, нужно выступать единым фронтом. Увы, Эвелин не могла с уверенностью сказать, сумеют ли они с Фицпатриком закрыть глаза на тот разговор, что произошел сегодня между ними в ее кабинете. Ей казалось, что корни его уходят в декабрь и его обвинения в том, что она заманила его — заманила в этот снежный ад на земле, — чтобы заручиться его поддержкой. Независимо от того, как он интерпретировал их отношения, она никогда не давала ему повода думать, что заинтересована в романтической связи с ним. И, разумеется, ни за что не позволит ему диктовать ей, что можно, а что нельзя. — Вот и не создавайте, — сказала она Кушу. — Слушаюсь, мэм. — Куш кивнул и резко развернулся на пятках. — Я сейчас приведу Гарзу. Он ушел. Эвелин обессиленно опустилась на стул. Боже, как же она устала! А ведь еще даже нет двенадцати часов. Она чувствовала себя этаким героем Джереми Реннера из фильма «Эволюция Борна». Вот она, стоит на краю тундры с горящей палкой в руке, а вокруг нее, оскалившись, ходит кругами волчья стая, ожидая момент, когда она зазевается, чтобы наброситься на нее и загрызть. — Доктор Тэлбот? — Это проснулась ее рация. Эвелин узнала голос. Феррис. Но если честно, ей было страшно отвечать. Вдруг он сообщит ей, что Хьюго скончался по пути в больницу? К счастью, когда она заставила себя ответить, то все оказалось с точностью до наоборот. — Хьюго Эвански доставлен в региональную больницу. — Он жив? — Пока да. — Слава богу, — Эвелин зарылась лицом в ладонях. — Я так и думал, что вы обрадуетесь. — Еще как! — Она глубоко вздохнула. — Спасибо, что дали мне знать. — Да мне не в тягость. Она уже собралась отложить рацию, когда Феррис добавил: — Есть еще одна вещь. Новые нотки в его голосе заставили Эвелин насторожиться. Она выпрямилась на стуле. — Что такое? — Ко мне только что приходил доктор Фицпатрик. Сердце как бешеное заколотилось в груди. — Что ему было нужно? — Последние данные по Хьюго. В этом не было ничего удивительного. Как и ей, Фицпатрику не давали покоя возможные последствия трагического случая, имевшего место сегодня утром. Но почему?.. Почему ей кажется, что тут есть и что-то другое? — Это все? Феррис издал странный звук, как будто боролся с самим собой, не зная, говорить или нет. — Не совсем… — Что именно не совсем? — Он дал понять, что начиная с сегодняшнего дня… — Я слушаю. — Все ваши приказы о переводе должны получать его одобрение. Эвелин не поверила собственным ушам. От волнения у нее задрожали руки. Господи, как же ей противостоять этой наглой попытке вырвать у нее власть? Она была молода, но уже через многое прошла. Возможно, он решил, что она сдастся без боя. Решил, что, пока идет это болезненное расследование смерти Лоррейн, пока не опознана вторая жертва, она вряд ли найдет в себе силы оказать ему реальное сопротивление. Пусть даже не надеется. Она не выпустит бразды правления из своих рук! — И что вы ему сказали? — осторожно поинтересовалась она, стараясь не выдать паники или ярости в своем голосе. — Ничего. Он не дал мне такой возможности. Он лишь констатировал факт, как будто я не имел права голоса, и ушел. «Как это в духе Фицпатрика», — подумала Эвелин. — Все хорошо, Феррис. Я этим займусь. Последовало многозначительное молчание. — Между вами… нет никаких трений? — Нет, все в порядке, — ответила она, пытаясь придать голосу бодрость. Но тут на противоположной стороне комнаты с грохотом распахнулась дверь и внутрь, гремя цепями, шагнул Энтони Гарза. Эвелин точно поняла: день неудачный с самого утра, сейчас же он станет еще хуже. 19 Одно я знаю точно. У меня точно была непреодолимая тяга, потому что я не мог остановиться. Джеффри Дамер, каннибал из Милуоки — Пожалуйста, садитесь. — Эвелин придала лицу умиротворенное выражение. Заключенный смерил ее злобным взглядом. Она поняла: он не намерен ее слушать. Однако затем Гарза все-таки сел, как будто хотел доказать ей, что способен быть столько же учтивым, как и она. Эвелин надела очки, открыла блокнот и взяла ручку. Пусть это интервью будет, как и любое другое, пусть ее профессионализм обезоружит его хотя бы отчасти. У Гарзы уже имелся опыт общения с тюремными психиатрами. Она читала их отчеты в его личном деле. Если ей повезет, он привыкнет к рутине и оставит все свои старые выходки. Впрочем, особенно рассчитывать на это не приходится. В последнее время ей не слишком везет. — Я слышала, ваше утро было полно событий, — сказала она. Гарза в довольной ухмылке обнажил неровные зубы. — Лично я воспринимаю его как… продуктивное. Тот кусок дерьма, которого я пырнул, уже окочурился? Похоже, на самом деле ему все равно. Потому что напади он на Хьюго под влиянием гнева или какой-то личной обиды, это так или иначе было бы по нему видно. — К счастью для вас, нет. — Вы хотите сказать, к счастью для вас. — Гарза наклонил голову, передразнивая ее позу. — Мне тут сидеть до конца моих дней. И вы ничего не можете со мной сделать. — Вам нравится одиночное заключение? — Я не собираюсь из-за него никому подчиняться. Я вообще не собираюсь никому и ничему подчиняться. Эвелин села поудобнее, чувствуя, как по жилам разливаются тревога и разочарование, особенно после разговора с Феррисом. Впрочем, показывать она этого не стала. То, что ей скажет Энтони Гарза, будет зависеть от того, как хорошо она с ним сыграет. Как обычно, это будет своего рода шахматная партия, и она просто обязана обыграть своего противника. — Так вот почему вы пырнули Хьюго Эвански? — спросила она. — На самом деле вы пытались подгадить мне? Хотя Гарза был в наручниках, он поднял обе руки, чтобы выковырять что-то из зубов. — Такие вещи обычно попадают в газеты. С каким удовольствием она бы стерла это самодовольное выражение с его физиономии! — Не всегда. — Это точно попадет, — сказал он и довольно осклабился. — Вам же это как гвоздь в диване. — Это почему же? — Да ладно, вы и без меня знаете. Может, я и психопат по мнению этого вашего Хэара с его гребаной шкалой, но я не дурак. Я слышал про убийства, Эвелин.