— А что он тебе сказал? — спросил Рассел, шагнув к ней почти вплотную. — Ничего особенного, — отмахнулась Эвелин. — Как ты сам сказал, нельзя верить ни единому его слову. — Так ты мне не скажешь? Может, и вправду стоит сказать ему то, что Хьюго прошептал ей на ухо. Интересно увидеть его реакцию. Вдруг какая-то малая его часть поверит, что Фицпатрик способен на такие зверства. Но Даниэль и Лоррейн были не просто убиты. Они были разрублены на куски — вовсе не потому, что убийце так было проще спрятать останки. Наоборот — чтобы выставить их напоказ. Это наводило на мысль о конкретном типе убийцы — таком, кому подобные вещи доставляют удовольствие. Впрочем, не успела она открыть рот, как завыла сирена. — Черт, — пробормотал Рассел. — Вечно какая-то хрень. Что там у них стряслось? Причиной последней тревоги был Энтони Гарза. Эвелин молила бога, чтобы на сей раз это было что-то еще, иначе Фицпатрик сделает все для того, чтобы возложить всю ответственность за Гарзу только на ее плечи. — Сейчас выясню, — сказала Эвелин и поспешила назад в свой кабинет, чтобы позвонить начальнику охраны. Чтобы дозвониться до Ферриса, ушло несколько минут. К тому моменту сирена умолкла. — Что случилось? — спросила Эвелин, как только он ей ответил. — Вам это вряд ли понравится, — ответил Феррис. У нее в ушах по-прежнему завывала сирена. — Все равно говорите. — Энтони Гарза только что пырнул Хьюго Эвански. Эвелин дрожащей рукой нащупала позади себя стул. — Это как? — Заточкой; сделал из ручки стилет. Она имела в виду другое. Ей было известно, что заключенные мастерили оружие из самых невинных вещей. Они делали заточки даже из зубных щеток. — Я имею в виду… как они оказались вместе? — Во время прогулки во дворе. А вот это уже полная неожиданность! Такое просто не укладывалось в голове! Такого вообще не должно было произойти. — Надеюсь, Хьюго жив?.. — Пока да. Его везут в санчасть. Пока? — Он получил серьезные ранения? — Трудно сказать. Я его не видел. Но говорят, он потерял много крови. В голове Эвелин завертелись мысли одна безумней — другой. — Но Энтони Гарзы не должно было быть во дворе! Кстати, после нападения на нее и Хьюго тоже. Но затем Эвелин вспомнила, как велела надзирателю вернуть его в камеру. Поскольку сразу после этого она ушла с работы, не дав никаких указаний относительно изменения режима его содержания, охрана решила, что все остается по-старому. Но Гарза? Кто отправил его на прогулку вместе с рядовыми заключенными? — Почему его выпустили из одиночной камеры? С — момента перевода сюда он постоянно нарушал дисциплину! — Кто-то отдал распоряжение перевести его из одиночной камеры в общую. Эвелин вскочила со стула. — Кто? — Сейчас уточню. — В трубке воцарилась тишина, которую затем нарушил вздох. Судя по всему, Феррис был потрясен не меньше, чем она. Эвелин было слышно, как он открывал и закрывает ящики с личными делами. Она представила, как он роется в кипах бумаг, которые легли ему на стол и хранились в его шкафах. Наконец он попросил кого-то помочь ему найти приказ о переводе Гарзы в общую камеру. Эвелин была вынуждена ждать более четверти часа, но класть трубку она не собиралась. — Ну все, нашел, — произнес Феррис, когда его голос раздался на другом конце линии. — Кто подписал приказ? Феррис прокашлялся. — Офицер охраны Феррис, я вас слушаю, — подсказала ему Эвелин. — Извините, доктор Тэлбот, — от Эвелин не скрылось, как изменился его тон. — Что такое? — Может, вы не помните, но… там стоит ваша подпись. 16 Я не собирался ее грабить, или прикасаться к ней, или насиловать. Я просто собирался ее убить. Дэвид Берковиц, убийца по прозвищу Сын Сэма Амароку предстояло допросить многих, но для начала он решил узнать, что о Даниэль и ее поведении было известно Коротышке. Ведь она явно где-то встречалась с теми мужчина, с которым у нее был секс. А поскольку в последние недели сам Амарок не раз видел ее в баре, он предположил, что местом свиданий была именно «Лосиная голова». Не там ли состоялась ее встрече с убийцей? Возможно. Но даже если и не там, он наверняка сможет добыть информацию, которая либо подтвердит, либо опровергнет то, что он узнает от тех, кто с нею был. Для начала он надеялся выяснить, сколько людей было в курсе ее любовных приключений. Кто знает, вдруг ее зарезала кухонным ножом и искромсала на куски чья-то сердитая жена или подружка? Но ему позвонил Фил Роббинс, как и он, сотрудник службы общественного порядка, которому он поручил помогать расследованию, сидя на телефоне и принимая звонки. — Сержант Амарок? Амарок остался сидеть в своем внедорожнике. Внутри здания гремела музыка, отчего он сомневался, что если выйдет из машины, то что-нибудь расслышит. — Слушаю тебя, Фил. — Мне тут позвонила судмедэксперт, некая доктор Уилсон. Говорит, что патологоанатом велел ей взглянуть на голову, которую ты отправил им пару дней назад. — А что там насчет руки? — Она была не в курсе про руку, пока я ей не сказал, что отправил ее им вчера. — И что теперь? — Она хотела бы взглянуть на нее. Но сначала должна узнать, вдруг ее передали кому-то еще. — Ты сказал ей, что мы опознали первую жертву? — Разумеется. Я сказал ей, что это Лоррейн Драммонд, которая заведовала пищеблоком в Ганноверском доме. У тебя есть что-то новое по второй жертве, чтобы я мог им сообщить? — Пока ничего. Скажи ей, мы не нашли остальных частей трупа и потому не можем ее опознать, но одна из сотрудниц Ганноверского дома, Даниэль Коннолли, вот уже несколько дней не выходит на работу. — И мы думаем, что это она? — Да, мы так думаем, — сказал Амарок. — Надеюсь, вскоре наша догадка подтвердится. — Хорошо. Подожди секундочку. Пока Амарок ждал, глядя куда-то вдаль, как вдруг его взгляд привлекло какое-то движение. Это на улицу с огромным пакетом для мусора, который он затем выбросил сбоку от здания, вышел Коротышка. Повернув назад, он заметил Амарока и зашагал к нему. Оставив печку включенной на полную мощность, Амарок опустил окно. Холод на улице стоял собачий, в такой отморозит себе яйца даже бронзовая обезьяна. — Что-то случилось? — крикнул Коротышка, подходя к нему.