В луче фонарика мелькнул белый кончик лисьего хвоста. Мы завернули за угол Дайспер Холла, и перед нами из темноты выступила оранжерея, похожая на огромный сахарный кубик. Стёкла таинственно мерцали, и сейчас сооружение выглядело совсем иначе, чем днём, в резких солнечных лучах. Влажный воздух внутри казался уже не таким душным – и было гораздо прохладнее. Хорошо, что я надела куртку. – Давай сначала соберём лунный свет, – сказала я Гриффу. Особая медная чаша висела на гвоздике и была на удивление лёгкой. Я взяла её за ручки по бокам и подняла над головой как зонтик. Мы наполнили чашу водой из пруда оранжереи. Я убрала со дна несколько ниточек водорослей и случайно попавшие камешки, теперь вода была чистой. – И что дальше? – спросил Грифф, ткнув пальцем в своё отражение в чаше, и по гладкой поверхности сразу побежали круги. – По-моему, это просто вода. – Леди Кавендиш сказала, что нужно вынести чашу на улицу и поймать в неё отражение луны. Вдвоём мы вытащили чашу, наполненную водой из оранжереи: сейчас ёмкость стала намного тяжелее. Я старалась идти в ногу с Гриффом, но это было столь же трудно, как попасть в ногу со скачущей блохой. Вода выплёскивалась на штаны, попадала в ботинки и оставляла тёмные следы на дорожке. Очутившись снаружи, мы опустили чашу на траву. – Что теперь? – спросил Грифф, подпрыгивая от нетерпения. Я отогнала парнишку от чаши, чтобы наши тени не заслоняли лунный свет. – Давай просто посмотрим, что будет, – произнесла я, не сводя глаз с чаши. Лунный свет побежал рябью по воде, которая всколыхнулась, когда мы ставили ёмкость, но это по-прежнему была обычная вода, во всяком случае, я так считала. Мы неподвижно стояли и смотрели до тех пор, пока рябь не исчезла. Вскоре на ровной поверхности воды блестело только отражение луны, круглой, как головка козьего сыра или большая тарелка. Я заглянула в блокнот. – Леди Кавендиш говорила, что надо помешать воду. По часовой стрелке. Чем бы это сделать? Мальчик метнулся к ближайшей клумбе. – Может, выдернуть отсюда палочку? – Хорошо, давай, – ответила я. Грифф принёс мне одну из подпорок для растений. – Только она немножко грязная. Я вытерла палку о штанину, села на корточки и обеими руками принялась мешать воду по часовой стрелке: посреди чаши образовался водоворот. – И как долго это надо делать? – поинтересовался Грифф, тоже присев на корточки рядом со мной и заглядывая в ёмкость. – Леди Кавендиш сказала, что в чаше должен быть лунный свет, когда я мешаю воду. А ты его заслоняешь! – пробурчала я. – Извини, – спохватился Грифф и шлёпнулся на землю, чтобы отползти подальше. Руки уже начали уставать. Прошла, наверное, целая вечность, но вдруг я заметила, что вода изменилась и вспучилась бугорками. – Смотри! – Грифф подполз ближе, заглянул в чашу и разинул рот от удивления. – Похоже на сыр. Он был прав. В завихрениях воды образовались серебристые кусочки. По мере того как я мешала воду, они превращались в шарики. Я взглянула на небо и невольно вздохнула с облегчением: настоящая луна висела там, где ей и положено быть. А сгустки лунного света, кружившиеся в чаше, походили на пахту, которая получается, когда сбиваешь масло. – Сработало! – воскликнула я. Мы заплясали вокруг чаши, чувствуя себя колдунами у котла с зельем. Воздух был пропитан волшебством. Я всегда мечтала о чём-то более интересном, чем фермерство. И теперь я сбивала лунный свет! Стараясь не пролить ни капли, мы потащили чашу обратно в оранжерею, чтобы покормить лунных птиц. – Наушников только одна пара, – заметил Грифф, протягивая их мне. – Справишься? – Конечно, – ответила я, хотя руки дрожали от возбуждения. – Подожди меня, но отойди подальше. Грифф ускакал вперёд и зажал уши ладонями. Обернувшись, он шевельнул бровями, подавая мне сигнал. Я надела наушники – и мир вокруг онемел. Обхватив чашу одной рукой, я отперла дверь вольера с птицами и толкнула её. Створка оказалась очень тяжёлой, однако мне удалось открыть её настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь. Воздух в вольере был жарким, влажным и душным. В ноздри ударил запах помёта. Пол устилали листья, опавшие с ветвей, которые служили насестами для птиц. Всё это следовало вычистить как можно скорей. Но сначала надо покормить пернатых. Как только я вошла в вольер, все птахи сгрудились у противоположной стены. Пернатые грудки колыхались от волнения, а серебристые крылья напряжённо дрожали. Птицы внимательно смотрели на меня, в глазах-бусинках горел страх. Клювы широко раскрывались в беззвучном из-за наушников крике. Я осторожно поставила чашу на пол и медленно попятилась к двери. Интуиция подсказывала, что моё присутствие ещё больше взбудоражит лунных птиц. Выйдя из вольера, я стянула с головы наушники. Грифф подпрыгнул от нетерпения и спросил: – Ну и как? Мы прижались лицами к стеклу вольера. Птахи уже собрались вокруг чаши, сидя на некотором расстоянии, и разглядывали её. Наконец одна смелая птичка порхнула к ёмкости и спикировала на медный край. Она клюнула серебряный комочек лунного света, вытянула из него что-то длинное, похожее на червяка, и проглотила. Это приободрило стаю. Птицы подлетели к чаше и принялись клевать лунные шарики, взмахивая крыльями, толкая и оттесняя друг друга, а потом разрывая корм на кусочки. Вскоре в чаше не осталось ничего, кроме отдельных мелких серебряных клочков и белых перьев, плавающих на поверхности воды. – Однако птицы повеселели! – воскликнул Грифф, притиснув нос к стеклу. – И они сияют! – добавила я в изумлении. Действительно, птахи начали слабо мерцать, словно были сделаны из звёздного света. Вся клетка озарилась призрачным серебристо-голубым сиянием. Это было волнующе прекрасное, завораживающее зрелище. А я почувствовала, как меня накрывает волна умиротворения. Мне хотелось задержаться здесь подольше, но нужно было идти кормить других питомцев. – Давай проверим панголина. Может он вылез из норы, – сказала я Гриффу. Мы забрали из кладовой ведро с личинками. Прижимая его к груди, чтобы оно не брякало в ночной тишине, я прокралась к вольеру панголина. Мы приникли к стене, и я стала чутко прислушиваться, но шорох сотен личинок, извивающихся в ведре, заглушал звуки, которые могли доноситься из вольера. Я заглянула через стенку. В серебряном свете луны, льющемся сквозь стеклянный потолок оранжереи, мелькнул чешуйчатый хвост, который сразу исчез в норе. – Не надо прятаться, – обратилась я к застенчивому панголину. – Я накормлю тебя вкусными личинками! Я перелезла через низкую стенку и вытряхнула корм на пол вольера. Насекомые сбились клубками, но вскоре расползлись по песку и земле, оставляя волнистые следы. Я выбралась наружу и спряталась за стеной вольера, но так, чтобы видеть происходящее в жилище панголина. Мне представилось, что я вновь у себя дома, на цветочном лугу, и, слившись с ночным полумраком, я приготовилась ждать. Грифф побрёл прочь, потихоньку что-то насвистывая. Вскоре я услышала, как он бросает камешки в пруд. А я всё ждала. Наконец из норы показался крошечный носик, похожий на мышиный. Он затрепетал, втягивая воздух. А я затаила дыхание. Вслед за носиком высунулась мордочка с яркими глазами-бусинками. Панголин явно почуял запах сочных личинок и потому вылез из норки целиком. Он оказался совсем небольшим, размером с кошку, и всё его тельце с головы до длинного плоского хвоста было покрыто чешуйками, которые наслаивались друг на друга. Шаркая лапами, панголин подошёл к жирной белой личинке и схватил её когтями. Потом уселся на задние лапы и начал есть, обкусывая личинку, как грызун. Я невольно подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть зверька, но панголин тотчас уставился на меня. В одно мгновение он свернулся клубком, словно ёжик, обвив хвост вокруг туловища: чешуя превратилась в броню. У меня защемило сердце при виде испуганного панголина, и я прошептала: – О, не надо меня бояться! Я не причиню тебе вреда. Я знала, что диких животных лучше всего по возможности не трогать: Дикого ворона, например, или барсуков, за которыми я наблюдала на болотах. Но сейчас я увидела панголина и просто влюбилась в его симпатичный носик и шаткую походку. Зверёк так забавно шагал к корму! – Назову тебя Золотой Шишечкой, ладно? – сказала я, взяла пустое ведро и удалилась, оставив панголина наедине со вкусными личинками. Меня охватило невероятное счастье и облегчение. Наконец-то я познакомилась со всеми существами Дайспер Холла. А скоро узнаю их получше.