Китридж пристегнул пистолеты к ремням. Хорошо понятно, что она имеет в виду. Они уже за линией фронта. – Они близко? – спросил Китридж. Порчеки помрачнела. – Уже здесь, по факту. Никогда еще Лоуренс Грей не ощущал такого голода. Как долго он здесь? Три дня? Четыре? Время потеряло смысл, часы можно было отсчитывать лишь по приходу людей в скафандрах. Они приходили неожиданно, будто привидения в наркотическом сне. Шипение шлюза, и вот они, укол иглы, пластиковый пакет, медленно наполняющийся драгоценным содержимым. В его крови есть нечто, что им надо. Но они не выглядели удовлетворенными. Они были готовы доить его, как корову. «Что вам надо, – умолял он. – Почему вы это со мной делаете? Где Лайла?» Его мучил голод. Казалось, он состоит из него, дыра в пространстве, размером с человека, которая желает, чтобы ее заполнили. От такого с ума сойдет любой человек. Если допустить, что он еще человек. Зиро изменил его, изменил самую его суть. Он оказался в его стае. В его сознании звучали голоса, будто шум толпы вдали. С каждым часом они становились все громче, приближаясь. Он бился, связанный, будто рыба в сети. С каждым пакетом крови, украденным у него, он становился слабее. Чувствовал, будто стареет, будто медленно угасает изнутри. Вселенная покидала его. Скоро он исчезнет, растворится в пустоте. Они следили за ним, тот, по имени Гилдер, и второй, по имени Нельсон. Грей ощущал их присутствие во взгляде камеры, их настойчивые взгляды. Он им нужен. Они его боятся. Он будто тайник, из которого, если откроешь, могут вырваться змеи. Он ничего не мог им ответить, а они устали спрашивать. Молчание – вот все, что у него осталось. Он подумал о Лайле. С ней то же самое? С ребенком все в порядке? Ему хотелось лишь защитить ее, сделать единственное доброе дело во всей своей убогой жизни. Можно назвать это любовью. Как с Норой Чан, только в тысячу раз сильнее, та сила, которая ничего не желает взамен, ничего не просит, желает лишь отдать себя. Это чистая правда. Она появилась в его жизни, принеся ей смысл. Дав ему последний шанс. А он подвел ее. Он услышал шипение воздушного шлюза. Внутрь вошел человек. В костюме биозащиты он был похож на огромного оранжевого снеговика. – Мистер Грей, я доктор Суреш. Грей закрыл глаза в ожидании укола иглой. Давай уже, подумал он, забирай ее всю. Но этого не произошло. Грей открыл глаза и увидел, что доктор вытаскивает иглу из порта капельницы. Затем он аккуратно надел на иглу колпачок и положил в кювету для мусора. Игла тихо брякнула. И Грей сразу же почувствовал, как исчез туман, застилающий его сознание. – Теперь мы можем поговорить. Как вы себя чувствуете? «А ты как думаешь?» – хотелось сказать Грею. Или еще проще: «Да пошел ты…» – Где Лайла? Врач достал из наружного кармана комбинезона маленький фонарик и наклонился к лицу Грея. Грей разглядел его лицо сквозь стекло. Густые брови, темная, с желтоватым отливом кожа, мелкие белые зубы. Он провел фонариком у глаз Грея. – Беспокоит? Свет, я имею в виду. Грей мотнул головой. И услышал новый звук – ритмичную пульсацию. Он слышал пульс этого человека, слышал шум крови в его сосудах. Рот заполнила слюна. – У вас кишечник не опорожняется, так? Грей сглотнул и снова мотнул головой. Врач отошел к изножью кровати и достал небольшой серебристый зонд. Быстро царапнул им босые подошвы ступней Грея. – Очень хорошо. Осмотр продолжился. Сердце, легкие, пульс на запястье. Данные по каждому пункту он заносил в наладонник. Потом Суреш задрал больничную рубашку Грея и ощупал его яички. – Кашляните, пожалуйста. Грей с трудом кашлянул. Лицо доктора за стеклянной маской ничего не выразило. А пульсация заполняла весь мозг Грея, уничтожая все прочие мысли. – Я хочу прощупать ваши гланды. Врач протянул руки в перчатках к шее Грея. Как только кончики пальцев коснулись его кожи, Грей мгновенно поднял голову. Совершенно автоматически, он не смог бы сдержаться, даже если бы захотел. Его челюсти сомкнулись на ладони Суреша, будто тиски, зубы впились в мягкую плоть. Омерзительный химический запах латекса, а потом его рот заполнился сладостным потоком. Суреш визжал, пытаясь вырваться, упирался свободной рукой в лоб Грея, а потом замахнулся и ударил Грея кулаком в лицо. Совершенно не больно, но от неожиданности Грей разжал зубы. Суреш отшатнулся, держа за запястье свою окровавленную руку, сжимая большим и указательным пальцами вместо жгута. Грей ждал, что начнется большой шум, что зазвучит сигнал тревоги, что вбегут люди, но этого не произошло. Все будто замерло в тишине. Почему-то никто не заметил случившееся. Суреш пятился к двери шлюза, глядя на Грея расширившимися от ужаса глазами. Сорвал окровавленную перчатку и бросился к раковине. Принялся ожесточенно мыть руку, тихо бормоча себе под нос. – О боже, о боже, о боже. А потом ушел. Мгновение Грей лежал неподвижно. Когда они боролись, игла капельницы выскочила из его руки. На его лице и губах была кровь. Грей вылизал ее, медленно, с наслаждением. Лишь вкус попробовал, но этого было достаточно. Его наполнила сила, будто хлынувшая на берег волна. Грей напряг руки и ноги, почувствовал, как подались пистоны в ремнях. Шлюз – еще одна проблема, но рано или поздно кто-нибудь его откроет. А Грей уже будет наготове. Он обрушится на них. Снизойдет, словно ангел смерти. Лайла, я иду. 18 3 часа 30 минут утра. Все собрались в палатке, упаковав вещи, и ждали рассвета. Китридж сказал им, что лучше было бы поспать, набраться сил перед предстоящим путешествием. Вскоре после полуночи у заграждения появились обещанные автобусы, выстроившись в длинную серую колонну. Военные никак не оповестили об этом, но появление автобусов не осталось незамеченным. В лагере только и говорили, что об отъезде. Кого вывезут первыми? Приедут ли еще автобусы? Что насчет больных? Не станут ли их эвакуировать в первую очередь? Китридж пошел вместе с Дэнни в штабную палатку, где должна была провести брифинг Порчеки. Оставшийся гражданский персонал из ФАЧС и Красного Креста будет непосредственно руководить посадкой в автобусы, а оставшиеся военные, три взвода под командованием Порчеки, будут обеспечивать порядок. Колонна поедет под охраной из десятка «Хамви» и двух бронетранспортеров. Дорога до Рок-Айленд должна занять чуть меньше двух часов. Если все пойдет по плану, то последний из четырех рейсов прибудет в Рок-Айленд в 17.30, это крайний срок. Когда брифинг закончился, Китридж отвел Дэнни в сторону. – Если что-то случится, не медли. Забирайте все, что сможете, и уезжайте. Держитесь в стороне от основных дорог. Если мост в Рок-Айленде окажется перекрыт, езжай севернее, точно так же, как мы сделали в прошлый раз. Вдоль реки, пока не найдешь мост, который будет открыт. Все понял? – Я не должен ждать. Держаться в стороне от основных дорог. Ехать на север. – Точно. Другие водители уже направились к автобусам. У Китриджа оставалось совсем немного времени, чтобы сказать остальное. – Дэнни, помни, что бы ни случилось дальше, мы бы никогда сюда не попали, если бы не ты. Уверен, ты и сам это понимаешь, но я должен был это сказать. Парень коротко кивнул, отводя взгляд. – О’кей. – Я бы хотел скрепить наш уговор рукопожатием. Ты не против? Дэнни нахмурился, на его лице появилось выражение муки. Китридж уже подумал было, что переусердствовал, но Дэнни вдруг быстро, будто украдкой, протянул руку, и их ладони встретились. Рукопожатие Дэнни было неловким и робким, но в нем чувствовалась сила. На секунду он даже встретился с Китриджем взглядом. А потом все кончилось. – Удачи, – сказал Китридж. Он вернулся в палатку. Оставалось лишь ждать. Он сел на землю, привалившись спиной к деревянному ящику. Так прошла пара минут, а потом клапан палатки сдвинулся в сторону. Подошла Эйприл и села рядом с ним, прижимая колени к груди. – Не возражаешь? Китридж мотнул головой. Они смотрели на ворота лагеря, метрах в ста от них. В ярком свете прожекторов все это походило на сцену. – Просто хотела тебя поблагодарить, – сказала Эйприл. – За все, что ты сделал. – Любой бы так поступил. – Нет, не поступил бы. Просто тебе так нравится думать. Но, нет. «Может, это и правда», – подумал Китридж. Наверное, уже не имеет значения. Судьба свела их вместе, вот и все. А потом он вспомнил про пистолеты. – У меня кое-что есть для тебя. Он сунул руку под куртку и достал один из «глоков». Передернул затвор, досылая патрон в патронник, крутанул пистолет в руке и протянул Эйприл, рукояткой вперед. – Помни, что я тебе говорил. Один выстрел в середину груди. Если правильно попадаешь, они падают, как карточный домик. – Как тебе удалось их вернуть? Китридж улыбнулся. – Выиграл в покер. Он сунул пистолет ей в руку. – Давай бери. Для него почему-то было важно, чтобы пистолет оказался у нее. Эйприл взяла оружие, наклонилась вперед и сунула пистолет стволом вниз, под пояс джинсов сзади. – Спасибо, – сказала она с улыбкой. – Обязуюсь использовать его во здравие. Они молчали целую минуту. – Совершенно очевидно, чем это все закончится, так ведь? – сказала Эйприл. – Рано или поздно. Китридж повернулся к ней. Девушка смотрела в сторону, и свет прожекторов подчеркивал черты ее лица. – Всегда есть шанс. – Приятно, что ты это сказал. Но это ничего не изменит. Быть может, остальным и хочется такое слышать, но мне нет надобности.