– Ближе к делу, Дим. И не пропусти ни одной детали. Тот пожал плечами и передвинул ко мне свою, уже опустевшую, чашку. Я решила, что таким образом он намекает на добавку, и встала, чтобы налить. Дима начал говорить только после того, как заполучил свой чай: – Все детали на видеозаписи. Потом глянешь, если интересно. Камелин явился около десяти. С двумя ребятами. – Всего? – Егор удивлялся еще сильнее, чем я. – Всего, – Дима кивнул и уставился в кружку, будто бы подбирая правильные описания. – Показал тем самым, что собирается договариваться и полагается на наше здравомыслие. Скорее всего, он и сам понял нашу задумку, потому ни на одной из камер даже не мелькнуло оружия – его не за что привлечь. – Ты мог его спровоцировать! – Мог. И вышла бы банальная потасовка – кто кому рожу набьет: мы им или они нам. Получилось бы, что мы им, но проблему это никак не решает. Потому я пропустил этот этап и его выслушал. Он не считает нас способными на убийство, иначе бы не пришел. И тем не менее он знал, что рискует, ведь мог и ошибаться… – Дима ненадолго задумался, но его никто не торопил. – В общем, разговор был короткий. Что-то типа: «Отпустите девочку, и на том историю закончим, я слишком стар для этого дерьма», или какую-то подобную киношную чушь. Сказал, что мы все и без того потратили хренову тучу ресурсов, чтобы выяснить, у кого яйца железнее. А теперь пора прекращать. Предложил двадцать пять миллионов. Деньги уже на нашем счету. Егор все же не выдержал: вновь поднялся на ноги, шатнулся к окну, замер надолго. Через несколько минут развернулся резко, а затем медленно, почти по слогам произнес: – Я не понял, Дим… Ты взял деньги? Ты… взял такую ничтожную сумму? Дима ответил вкрадчиво: – Егор, ты не психуй, а подумай. У нас нет Ангелины, он это знает. И мы это знаем. У нас нет ни единого козыря против Камелина. Но он зачем-то пришел. И не для разборок, не чтобы на место поставить, а откупиться, – он вдруг перевел на меня взгляд. – Камелин проглотил обиду и пришел откупиться. И, самое поразительное, выкупить царевну. Хоть убейте, народ, но это странно. Кто же ты такая, Александра? Лучшая подруга его дочери или его незаконнорожденный ребенок? Или ты сперла у него миллиард, раз он за тебя предлагает миллионы? Любовница? Дочь любовницы? Я ответила растерянно: – У… уборщица. Прозвучало как-то до смешного жалко, но никто не рассмеялся. Егор хмурился все сильнее: – Действительно, странно, что такой человек, как он, оценил жизнь уборщицы в двадцать пять миллионов, – он снова вскинулся и уставился на друга. Продолжил куда более агрессивно: – Но пиздец как странно, что ты оценил жизнь моих родителей в двадцать пять миллионов! – Не горячись, – Дима даже вскинул руку. Вероятно, тоже немного нервничал, что было ему несвойственно. – Егор, мы проиграли эту партию с самого начала. И я крайне удивлен, что мы вырулили хоть на что-то. Он не попался бы – нам не на что было его ловить. Но заметь, каким-то невероятным образом мы оказались в плюсе. Предлагаю эту сцену доиграть до конца и посмотреть, что будет дальше, потому что пока неясного слишком много. Было видно, что Егору происходящее не нравится – ему претила мысль о любом, даже временном, перемирии с давним врагом. И возразить было нечего, потому он снова рухнул на стул, уперся лбом в ладони и затих, обдумывая. У меня же на этот счет появились соображения: – И что это означает? Из всего твоего рассказа я только убедилась, что Камелин не такой уж и беспредельщик, каким вы его рисовали! – Не обязательно, – ответил мне Дима. – Он просто умнее дворовой шпаны – и если сообразил, что на него поставили ловушку, то просто обошел ее мимо. С тех пор, когда он занимался разборками, утюгами и паяльниками, прошло очень много лет. Люди не меняются, но со временем привыкают играть по новым правилам. Сейчас правила совсем не те, какие были в девяностых. Если бы он не эволюционировал вместе со всеми, то не дожил бы ни до этих лет, ни до этих капиталов. – Допустим, – я с каждым словом ощущала все больше уверенности. – И именно поэтому он предложил вам откуп. Создается ощущение, что вы его задолбали не меньше, чем он вас. Мужчины усмехнулись: сначала Дима, а сразу же за ним тихо рассмеялся и Егор. Я же, поощряемая их настроением, озвучила самую главную мысль: – И, по всей видимости, я свободна. Вы ведь не будете продолжать держать меня силой, если даже получили такую сумму, которой я никак не стою? – Не перекручивай, Саш, – буркнул Егор. – Я не имел в виду, что ты не стоишь двадцати пяти лямов. Просто удивлен, что и Камелин посчитал тебя кем-то очень ценным. – Да я не о том! – я легко и без малейшей обиды отмахнулась. – Так я свободна? Они переглянулись. И, похоже, не хотели обсуждать этот вопрос при мне, но выбора не было. Егор со все более широкой улыбкой почесал висок и выразил свою точку зрения: – Жаль, что ты все еще считаешь себя заложницей, но да… Может, теперь погостишь у меня на правах гостьи? Теперь уж совсем по-настоящему. Я фыркнула: – Вот еще. Я останусь здесь. Дима веселье друга не разделял, все еще погруженный в непонятные мысли: – А я готов настаивать на предложении Егора. Видишь ли, царевна, я вообще не понимаю, что Камелин задумал. Может, хочет раскрутить ту же историю, но против нас? Ты – свидетель и… кхм, жертва. Не собирается ли он потратить еще несколько миллионов на то, чтобы раскачать уголовку? Хотя осуществить это слишком сложно, – Дима будто сам с собой спорил. – Или он заподозрил тебя в сговоре, и теперь хочет отомстить? Лиза могла выложить фотки где угодно или показать кому угодно – после них намного легче обвинить тебя в сотрудничестве с нами, чем пытаться купить твои свидетельские показания… Черт. Я понятия не имею, зачем он так хотел тебя выкупить. Но смысл в его действиях точно был. Егор будто бы ухватился за эту мысль, не скрывая облегчения: – Саш, подумай, а вдруг он действительно захочет доставить тебе неприятности? Не лучше ли остаться под нашей опекой? Хотя бы на время. Ну, и не буду скрывать, что мы вряд ли станем тяготиться этой опекой. Он будто бы старался улыбаться не так широко, изображая смирение, но улыбка промелькнула и на губах Димы, подчеркивая однозначный намек. Они могли быть правы по поводу Камелина. Или опасались, что тот захочет переманить меня для каких-то действий против них. Но основная причина была в том, что они искали любые аргументы, чтобы меня не отпускать. И именно потому я решила настаивать: – Я позвоню Виктору Петровичу завтра и скажу, что теперь свободна. Это для того, чтобы подтвердить ваше исполнение сделки. Встречаться с ним не стану. Затем все-таки напомню вам о той самой компенсации, которую мне обещал Егор… – я замолчала, еще не придумав дальнейший план. – И что дальше? – Дима не выдержал. – Думаешь, что Камелин при желании тебя не найдет? – Мне стоит уехать? – вышло, будто я у него совета спрашиваю, хотя просто рассуждала вслух. На этом вопросе Егор заметно напрягся, но удержался от реплик. – Куда? За полярный круг? – иронизировал Дима и без его помощи. – В Австралию? По пути паспорт не забудь выкинуть, а то ж деньги творят чудеса в поисках. – Ты специально меня запугиваешь! Если уж Камелин вас не пристрелил, то меня и пальцем не тронет! Или ты боишься, что в полицию по его наводке побегу? Так не побегу же. Хотя бы потому, что согласна взять компенсацию за моральный ущерб. Никакие мои показания после такого банковского перевода и после заявления Лизы, как я и не отрицала, что живу в доме ее брата добровольно, не будут иметь значения, не так ли? Потому если Виктор Петрович и сделает мне такое предложение, то я объясню ему, что в этом нет смысла. И не убьет он меня за это! Ты же сам сказал, что он уже играет по новым правилам, перестроился! Пока не знаю точно, но если я только заподозрю какую-то угрозу, то и буду обдумывать дальнейшие действия. И этот страх меня обратно в тюремную комнату в вашем доме не загонит, ясно? Дима неожиданно обратился не ко мне, а к Егору, удивленно приподняв при этом бровь: – Ты только глянь на нее, Егор, расчетливая, всё уже прикинула. – Не расчетливая, – Егор усмехнулся. – Но готова стать любой, лишь бы от нас с тобой отделаться. – Это ты оказался настолько плохим рабовладельцем, что Изаура от нас бежит без оглядки? – Уверен, ты оказался не лучше. Я больше не могла этого выносить: – Эй! Не обсуждайте меня так, будто меня здесь нет! – я поймала их взгляды и прибавила в тон решительности, будто бы от этого зависела буквально вся моя судьба: – Я сказала, чего хочу. И у вас обоих выбор простой: показать, чего именно стоит мое мнение в ваших глазах. – Какая сложная дилемма, – почти издевательски протянул Дима. – С некоторыми Камелиными легче договориться, чем с некоторыми заложницами. Но Егор не дал мне ответить: – А я считаю, это справедливо! Даже если угроза от Камелина реальная, Саша в курсе полного расклада интересов, ей и решать. Если мы ее сейчас силой потащим обратно, то никогда не перейдем на новый уровень взаимоотношений: она нас продолжит считать мудаками, и по сути будет права. Я от удивления, что он встал на мою сторону, рот разинула. Дима выразил мое изумление точнее: – Ишь, какой герой. Вызывайте психиатров, спасите моего друга. Я же собралась и ответила более позитивно: – Спасибо, Егор. Кажется, мы наконец-то начали друг друга понимать. Он очень мягко улыбнулся, практически завоевав снова мое сердце, и опять, уже не в первый раз, быстро вернул меня с небес на землю: – Ну, всё решено, – он хлопнул пальцами по столу. – Пора уже спать. Завтра съездим за вещами. Может, сюда кровать побольше притаранить? Или здесь вообще полную перестановку сделать, чтобы друг на друга не натыкаться? Завтра и обсудим. – Э-э-э… – до меня доходило очень медленно. – То есть ты не потащишь меня в свой дом, а собираешься жить здесь?.. – Разумеется. Я же о тебе беспокоюсь! И, ни к чему не принуждая, собираюсь просто за тобой присмотреть – на всякий случай. Егор как ни в чем не бывало ушел с кухни, будто бы вопрос предельно ясен и в обсуждениях не нуждается. Я заторможенно перевела взгляд на Диму в ожидании объяснений, но он лишь руками развел: – Отменяйте психиатров, с моим другом все в порядке. Я уж думала, что ко всему готова. Но нет, абсурд каждый день бьет собственные рекорды. Я поинтересовалась ядовито: – Егор за меня волнуется, потому будет приглядывать за мной. А ты у нас силовик, потому будешь приглядывать за нами обоими? Я ничего не пропустила? – Какая же ты умница, царевна. Пойдем уже спать, а? Не хочу сегодня с тобой драться по причине непримиримых философских противоречий. Но я только разгонялась: – Может, мы сюда всех ваших ребят позовем? Где Сережа? Сильно его не хватает! Уверена, только в компании еще пятнадцати охранников я смогу спать спокойно! Дима неожиданно быстрым движением перехватил меня за руку, встал, утягивая и меня. Развернул к дверному проему и приобнял сзади, подталкивая в ту сторону. Наклонился и прошептал в ухо, не скрывая тихого смеха: – Обойдемся пока без Сережи и пятнадцати охранников, нам тут на троих сначала бы разобраться. Слушай, я не представляю, как ты психуешь из-за происходящего, но если бы смогла абстрагироваться, то тоже бы почувствовала: как сумасшедше интересно стало вдруг жить. Что происходит, куда мир катится и к чему прикатится? Утром просыпаюсь, и сразу в азарте. Или это только у меня так? – Мне не интересно, что там тебе интересно! – А ты специально так нарядилась, чтобы было еще интереснее? – Ты тоже спишь на полу! – Ага-ага, размечталась.