Был бы он — заявил бы мне об этом прямо, бесстыдно злорадствуя. — И он отказался? — спрашивает задумчиво. — Любопытно. Чем аргументировал? — Аурой, — хмыкнула невесело. — Правда не ты? — Я его терпеть не могу ещё сильнее, чем ты меня. Слизняк, — говорит с отвращением. — Не понимаю, как ты на него четыре года пахала. С другой стороны, это объясняет, почему тебя не пугает мокруха… нервы — сталь. Или… слушай, почему я ни разу не видел тебя в штанах, а, Манюх? Что ты скрываешь от меня?! — Дурень, — фыркаю, тупо улыбаясь очередной идиотской шуточке, но тут же возвращаю себе серьёзное выражение лица. — Что-то с этим домом не так, Миш. — Согласен, но парит это не всех. У меня есть один весьма перспективный покупатель, готовый раскошелиться, причём, довольно давно. А ещё я малость поплыл от того, что ты назвала меня по имени. — Иди в жопу, — буркнула и трусливо отключилась, раскрасневшись. Мысль о голубых елях, которые бы отлично смотрелись на фоне не только красного, но и серого забора, не давала покоя, так что я свернула на светофоре и поехала обедать в заведение, которое было мне не по карману, в надежде встретить там одного-единственного мужчину. Суриков Степан Григорьевич, сынок Главы Администрации. Красавец, о чём отлично знает и чем нещадно пользуется. И, не смотря на своё довольно паскудное отношение к женщинам, пользуется большой популярностью у противоположного пола, являясь мишенью номер один для незамужних и отчаянных. — Вот и ты, без пяти минут тридцатилетняя разведёнка, вступаешь в их ряды, — сказала своему отражению в зеркале, поправила макияж, расстегнула ещё одну пуговицу на блузке, переобулась в «особенные» туфли, подмигнула себе и вышла из машины. Плюс единственного приличного ресторана в городе заключается в том, что все, кто может позволить себе непомерный ценник, обедают именно тут. Много знакомых лиц (из тех, что печатают в городской газете с широкими улыбками пожимающих руки друг другу) я встретила на пути к «тому самому», но с силой наступила на пятку, сломав держащийся на честном слове каблук, лишь возле него. Тихо пискнула и повалилась на него, выбив из руки столовый прибор. — Простите… — пробормотала не особенно вежливо, хмурясь и довольно чувствительно отталкиваясь от его плеча в попытке принять вертикальное положение. — Зараза, новые же… Увидела, как недовольный взгляд сменился заинтересованным, скинула обе туфли, оставив их прямо возле его столика, и прошлёпала босыми ногами до ближайшего свободного, сев к нему спиной. Подняла вверх руку, подзывая официанта, открыла меню, похныкала мысленно над ценником, но заказ всё равно сделала. Лишь только отошёл официант, нарисовался Суриков, сев напротив и полюбопытствовав: — Как зовут золушку? Я слабо поморщилась, но ответила: — Мария. Надеюсь, я не испортила Вам обед. — Напротив… — протянул, откинувшись на стуле с видом барина. — Простите, Вы что-то хотели? — спрашиваю с лёгким недоумением, но по-настоящему удивляется именно он. «Не перегнуть бы…» — вздыхаю мысленно, но с намеченного курса не сворачиваю, продолжая таращиться на него. — Познакомиться, — пожимает плечами, азартно сверкая глазами. — Вы буквально свалились мне на голову… — И уже извинилась, — отвечаю резко. — По-вашему, знакомство со мной — наказание? — поднимает брови, явно переигрывая степень нанесённого оскорбления. — Нет, что Вы, — отвечаю мягко и на мгновенье опускаю взгляд, «смутившись», — я просто хочу спокойно пообедать, раз уж выдался свободный час. При моей работе, график сумасшедший и совершенно непредсказуемый. — Чем Вы занимаетесь? — тут же ухватился за возможность, а я молча достала визитку из сумочки и протянула ему. Разговор идёт, как по сценарию, но порадоваться успеху я не успеваю: возле столика появляются сразу двое: официант, с моим супом, и Воронов, с неизменно язвительной харей. 2.3 «Принесла же нелегкая!» — возмущаюсь мысленно. — Марь Санна, сначала клиента у меня увела, теперь друга. Не стыдно тебе? — Друга можешь забрать, — пропеваю в ответ, не глядя на него. «Увела клиента? Неужели упустит отличную возможность опозорить меня? Даже идиот додумается, что каблук сломался не так уж и случайно» — судорожно пытаюсь сообразить, что он задумал, и не думая расслабляться. — Ай… — морщится Степан, приподнимаясь и протягивая ему руку, но разговаривать продолжая со мной: — А если друг хочет остаться, наплевав и на дружбу, и на договорённость? — Оставайтесь, — пожимаю плечами и беру в руку ложку, — но я буду есть. — Кушать в самом деле хочется, — вздыхает Воронов и плюхается на стул рядом со мной. — Серьёзно? — не выдерживаю, гневно глядя на него. — Я порчу тебе аппетит? — уточняет невинно. — Ты портишь мне жизнь! — шиплю сквозь зубы, а он широко улыбается в ответ и утыкается в меню. — Уже попыталась впарить ему домик с приведениями в Сочино? Недоумеваю всё сильнее. Он что, помогает мне?.. — Дом продан, — отвечаю равнодушно, решив подыграть и посмотреть, что из это выйдет. — Договор подписан? — хмыкает, поднимая взгляд. — Нет, но… — Тогда не продан, — пожимает плечами и начинает делать заказ. — Дом с привидениями? — спрашивает Степан заинтересованно. — Я не ослышался? — Если Вы скажете, что верите во всю эту чепуху, я попрошу вернуть свою визитку, — предупреждаю с серьёзным лицом, а он слабо хрюкает и прячет руку под стол, посматривая с озорством. — Я не о том. Михаил свято верил, что будет продавать этот дом до глубокой старости. Как Вам удалось его перехватить? — Нынешняя владелица — двоюродная сестра жены моего бывшего мужа, — отвечаю скороговоркой и с удовольствием наблюдаю, как его лицо вытягивается, когда он пытается сообразить кто кому кем приходится. — Не вникайте, везение в чистом виде. — Именно! — вворачивает Воронов язвительно. — Я хочу, — выдаёт Степан, прямо и откровенно глядя на мен. Выдерживает паузу, я пытаюсь не закатить глаза, а он добавляет: — Этот дом. — Он продан, — отвечаю твёрдо. — Но документы ещё не подписаны… — откидывается на стуле с самодовольным видом и начинаются торги. Выхожу из ресторана с первым предложением, но победы не чувствую, лишь глухое раздражение, тут же набирая Воронова, оставшегося внутри. Ответить он не пожелал, но явился лично, пока я отмывала влажными салфетками ноги, обувалась и устраивалась. Устроился на соседнее сиденье без приглашения и скривился: — Только не увози меня в лес и не бросай на съедение диким зверям. — Ну и что это было? — спрашиваю хмуро. — Считай, извинение за перевод стрелок. — Мне не нужны твои подачки, ясно? — бросаю резко, гневно сверкая глазами. — Конечно, — невозмутимо пожимает плечами и тут же ёрничает: — Не моя вина, что из всех богатеев в этом заведении ты выбрала единственного, с которым у меня назначена встреча. Кстати, твой финт с каблуком… — мечтательно закатывает глаза и ухмыляется: — Бесстыдно прекрасно. — Ты видел? — морщусь, отворачиваясь. Блин, вот это действительно неловко. — Смотрел, как заворожённый. Я-то, в отличии от некоторых, на встречи прихожу вовремя… — Совесть твоя где? — спрашиваю недовольно, вновь начиная раздражаться. — Пропил, — отмахивается и сползает по сиденью с таким видом, как будто выходить вообще не планирует. Никогда. — Елисеев, похоже, ждёт, когда ценник рухнет ниже плинтуса. С одной стороны, логично. С другой — откуда такая уверенность?